Потери оказались некритичными, опасения вызывал практически исчерпанный запас стрел. Всего у лучников, после сбора стрел, оказалось по полному колчану. У пары десятков в запасе ещё по колчану — этого хватит на пять минут интенсивного боя. Правда, у нас накопился солидный запас вражеских луков и стрел, но времени переучиваться не оставалось. Многие хурриты пробовали стрельбу из вражеского лука, но результаты оказались плачевны. Для стрельбы по площадям результаты подходили, о прицельной стрельбе речи не шло.
— Пусть тренируются, другого варианта нет. — Супимат не стал спорить, он и сам понимал, что положение безвыходное. Но вот чего у нас появилось с избытком — так это щитов, шлемов, нагрудной защиты из бронзовых пластин. Потери хеттов подсчитать не представлялось возможным — местами они лежали кучно, часть из них осталась под полусгоревшими сброшенными щитами со стен. Но визуально количество трупов стало намного больше.
Меня удивлял момент с трупами — хетты не проявляли интереса к своим павшим, не просили перемирия для сбора павших. Некоторые трупы уже начали вздуваться, пришлось озадачить командиров, чтобы волокли и сбрасывали трупы в пропасть. Свою первоначальную задачу они выполнили: башни очень долго добирались до стен, переезжая мёртвых хеттов.
Своих погибших хоронили в трёхстах метрах от восточных ворот, где скальные породы уступали место мягкой земле. Здесь уже выросло импровизированное кладбище, я насчитал сорок семь надгробий в виде камней.
Поручив Элсе руководить ремонтом участка стены, оставшегося без деревянных щитов, нашёл Аду. Её красные волосы трудно было не заметить: она вместе с одноглазым помогала раненым воинам. Здесь же находился Этаби — хуррит потерял сознание во время несения службы на восточных воротах.
Увидев меня, Ада поспешила навстречу:
— С Этаби плохо, стрела вызвала внутреннее кровотечение, возможно, попала инфекция. Я сняла повязку, а из раны гной. Этот идиот, — Ада метнула взгляд на знахаря, —разжевал и натолкал туда жира, но это только ухудшит его состояние.
— А ты что предлагаешь?
— Надо вскрыть рану, выпустить гной и промыть. Если повезёт — дальнейшего заражения не будет и он выкарабкается.
— А если нет? — Вопрос был риторический, и Ада пропустила его мимо ушей.
— Делай, что считаешь нужным, — я присел рядом и положил руку на лоб хуррита. Парень буквально горел, его дыхание было частым и поверхностным, словно Этаби не мог вдохнуть полной грудью.
— Мне нужна вода, чистая тряпка, и нож, раскалённый в огне, — Ада перехватила свои волосы полоской ткани, сделав конский хвостик.
— Вы слышали? — Несколько молодых воинов, помогавших перекладывать раненых, засуетились.
— Ему будет больно, — предупредила Ада, снимая повязку с плеча Этаби.
— Он же без сознания, — удивился её словам, — разве почувствует?
— Ещё как, — закусив губу, жена приняла раскалённый нож из рук воина.
— Ты готов?
— Готов, — я положил голову кузнеца себе на колени, предварительно вставив в челюсти деревянную палочку.
Ада резко полоснула ножом: хуррит застонал, но в себя не пришёл. Уже осмелев, Ада кончиком ножа расширила рану. Вначале я почувствовал зловонный запах, секундой спустя, из раны потекла жёлтая жидкость вперемежку с кровью. Этаби вновь застонал и выгнулся дугой. На секунду он пришёл в себя и даже попробовал улыбнуться, увидев меня, ног сразу потерял сознание.
— Сейчас держи его крепко, — Ада с силой надавила на края раны. Могучее тело кузнеца пробила дрожь, его правая рука ухватила меня за ворот, палочка в зубах хрустнула.
— Готово, — я смотрел, как из раны вытекает чистая кровь. Вначале она была с небольшой жёлтой примесью, но потом приобрела обычный цвет.
— Нагрей, — Ада сунула второй нож в руки воину рядом с собой. Приложив чистую тряпицу к ране, дождалась, пока хуррит принёс нож.
— Последний этап, — на прижигание Этаби не отреагировал.
— Он живой?
— Живой, просто у организма не осталось сил. — Ада ловко замотала тряпицу, не позволив знахарю засунуть в рану кусочки курдюка. — Теперь дело за ним, он сильный и должен справиться.
Только сняв голову Этаби с колен, заметил что насквозь пропотел до нижнего белья.
Глава 9
После отражённого штурма Нарриш напоминал развороченный улей.
Раненые заполнили одну из казарм, превращённую в лазарет. Ада и одноглазый лекарь перевязывали ожоги, вытаскивали наконечники стрел, прижигали раны раскалённым железом.
Супимат и Шулим инспектировали стены, заделывая проломы камнями и грубыми деревянными щитами. В Наррише практически не осталось смолы и маленьких кувшинов: отражение сегодняшнего штурма исчерпало запасы стратегического оружия. После операции, проведённой Адой, Этаби заснул: грудная клетка гиганта вздымалась равномерно, а температура даже спала.
— Он выкарабкается, — заверила меня Ада, продолжая оказывать помощь остальным воинам. После её геройства на стене авторитет жены возрос настолько, что раненые молча терпели все манипуляции, не издавая стона.
— Только дай ему отлежаться пару дней, чтобы никуда не лез, — закончив накладывать повязку на раненого, Ада смахнула с лиц прядь волос.
— Легко сказать, — проворчал на её слова, любуясь своей красавицей. Разгорячённая, со следами крови на руках, Ада выглядела как настоящая богиня. Богиня войны и любви, чьё появление на стене заставило хеттов отступить.
— Постарайся, — жена занялась следующим воином: одноглазый, признав её мастерство и авторитет, только помогал, смотря на неё восхищёнными глазами.
— Арт, тебя зовёт Супимат, — молодой воин буквально ворвался в лазарет.
Обходя раненых, лежащих на полу, поспешил за гонцом, предчувствуя недоброе. Супимат находился на башне восточных ворот: при моём появлении, лучник молча показал на северо-восток.
— Буря? — горизонт был закрыт плотной пеленой.
— Всадники, — Супимат тяжело вздохнул, — хатты.
— Может, Шутарна прислал подкрепление?
— Наши пришли бы оттуда, — палец хуррита сместился восточнее. — Это хатты и их очень много.
Прошло минут пять, когда стало ясно, что Супимат прав. Хеттская конница неслась к Нарришу, можно было разглядеть группу всадников, что вырвалась вперёд.
— Лучники, приготовиться! — Отдав команду, послала воина, чтобы привёл часть воинов с западной стены. Хетты подскакали до расстояния в сотню метров и осадили лошадей. Пыль, поднявшаяся от конницы, мешала понять их действия.
Странный холодок прошёл по коже, ещё не понимая в чём дело, закричал:
— В укрытие!
Рой стрел обрушился на защитников крепости: стрелы были повсюду. Они отскакивали от каменных зубцов, пролетали во двор крепости, находили свои жертвы среди укрывшихся на стене.
— Лучники, огонь, — скомандовал Супинат. Ответный огонь заставил хеттов отступить, при их кучности каждая хурритская стрела находила свою цель. Хетты ещё пару раз выстрелили по Нарришу, но большинство стрел падало у подножья стены. Мы не стали отвечать, наш запас и так был на пределе.
Пыль понемногу рассеивалась: основная масса конницы находилась в нескольких сотнях метров. Враг размышлял, не зная, какие действия предпринять. Из толпы выезжали смельчаки, сокращали расстояние до сотни метров и выпустив стрелу, мчались обратно.
— Не стрелять, — Супимат продублировал мой приказ. Выглядывая из-за стены, лихорадочно думал, что предпринять. Ничего дельного в голову не шло: у меня оставалось порядка семидесяти конников из моего спецназа, но хеттов было гораздо больше. Даже по самым скромным подсчётам, число вражеской конницы превышало пять сотен. Идти в атаку на такую армаду с моими спецназовцами — чистое самоубийство.
— Не стрелять, беречь стрелы, — повторил вновь. Хурритские лучники изнывали от желания выстрелить по хеттам, что, выскочив из основной массы, мчались к крепости и пускали стрелы.
— Супимат, оставайся на этой стене и увеличь число лучников до сотни. Остальные будут на западной стене. Стрелять только в случае массированной атаки.
Оставив восточные ворота, прошёл к западной стене: воины заканчивали восстанавливать разрушенные защитные щиты на стене. Отступившие хетты расположились лагерем у выхода из ущелья и, судя по всему, уходить не собирались. Супилулиум вместе со своими жрецами проведёт разъяснительную беседу, убедит колеблющихся и возобновит штурм. А с тыла у нас полтысячи всадников, готовых атаковать в любой момент.
— Арт, что будем делать? — Шулим удивительным образом не получил ран, хотя всегда находился в центре событий.
— То, что умеем лучше всего, — в моей голове созрел план, но я не торопился им поделиться. — К вечеру собери воинов из нашего отряда, всех, кто не ранен, у нас будет работа.
У конницы с восточной стороны нет с собой приставных лестниц и осадных орудий. Хеттский царь послал их в обход больше для того, чтобы прервать наши пути сообщения. Максимум, что они могут — бахвалиться и вызывать нас на бой в открытом поле и продолжать обстрел из стрел. Но попытки обстрела для них чреваты — хурритские длинные луки стреляют дальше. О коннице пока можно забыть, главная проблема — сам Супилулиум со своими башнями, лестницами и таранами.
Нам удалось сжечь две их башни, но интуиция подсказывала, что у хеттов могут быть ещё. Или они их строят в настоящее время — использование башен едва не решило исход битвы. Если я создавал отряд для диверсий, сейчас самое время использовать его по прямому назначению.
Солнце ушло за горизонт, когда Шулим собрал всех воинов, что я тренировал в Вешикоане. Шестдесять восемь человек собрались у западных ворот, чтобы выслушать новую задачу. Шулим отсеял раненых, в ночной вылазке от них будет мало толка.
— Хурре, мой особый отряд, вы знаете, что к врагам прибыла помощь. — О прибытии конницы знал даже Этаби, проспавший почти весь день. Гигант порывался встать, мотивируя словами, что «ему уже хорошо», но я употребил свою власть, приказав не вставать ещё день.