— В чём? — На лице Супилулиума проступил неподдельный интерес.
— Хурре это состояние души, а не народ, и неважно кем ты родился. Я не принимаю твоего предложения, Ада, мы возвращаемся.
Я тронул поводья, но голос хеттского царя остановил меня:
— Тогда я предлагаю тебе поединок, и пусть победитель получит всё.
Глава 10
Мне показалось, что я ослышался. Супилулиум расценил моё замешательство иначе:
— Ты боишься, хурре? — В его голосе звучала нескрываемая издёвка.
— Ты предлагаешь мне поединок? И если я выиграю — твои воины уйдут?
— Да, — подтвердил хетт, не скрывая усмешки на губах.
— Я согласен, когда хочешь биться?
— Сегодня, когда солнце будет над головой, — Супилулиум тронул поводья, разворачивая колесницу. Даже когда хетты отдалились на порядочное расстояние, я продолжал сидеть в седле, силясь понять, в чём же подвох. То, что хеттский правитель не сможет противостоять мне в поединке, даже не обсуждалось. Грузный, неповоротливый и близкий к закату своих возможностей Супилулиум не продержится и десяти секунд. Но чем объяснялась его самонадеянность, его усмешка при моём согласии на бой.
— Ничего не понимаю, — пробормотал вслух, трогаясь с места. Обескураженная Ада молчала, следуя за мной в крепость. Только Шулим бурно выражал свою радость по поводу предстоящего поединка, нисколько не сомневаясь в его исходе.
— Чего он хотел? — Этаби и Супимат встретили нас у ворот. Сзади толпились воины, ловя каждое слово разговора.
— Предложил мне Кулиш, а когда я отказался, вызвал на поединок.
— Царь вызвал тебя? — изумился хуррит, — он хочет к праотцам?
— Он глуп, — вмешался в разговор Супимат, — отправь его к предкам, Арт.
— Я не верю ему, — Этаби проявлял несвойственную ему рассудительность, — здесь кроется подлость.
— Не могу понять, брат, сам удивлён, — спешившись, передал поводья воину и помог Аде. — в любом случае поединок скоро, если он что-то задумал, это быстро выяснится.
Время до обеда пролетело быстро — конные хетты периодически продолжали беспокоить стражу восточных ворот. Они расположили свой лагерь достаточно далеко на холме, исключив возможность быстрой атаки из крепости.
В полдень с западной стены прибежал гонец со словами, что от лагеря хеттов к нам движется небольшая группа.
— Человек десять, — уточнил воин на мой вопрос о численности.
— Шулим, Супимат вы со мной, возьмите пятерых лучников и троих конных.
Встреча с Супилулиумом и его свитой снова произошла на расстоянии ста пятидесяти метров от крепостной стены.
— Ты готов сражаться Арт с царём хеттов?
— Давай покончим с этим, не надо много говорить. — Мы стояли друг против друга, сопровождающие с обеих сторон остановились в метрах десяти сзади.
— Царь хеттов Супилулиум II, —торжественно провозгласил хетт. Из его свиты выехал молодой воин в отделанных серебром доспехах.
— Мой сын, сегодня я передал ему царствование, — Супилулиум не мог скрыть усмешки. — Вы сражаетесь мечами верхом на лошадях. — При его словах хетты начали стучать рукоятями мечей о свои щиты, громко выкрикивая «хай, хай, хай».
Задумка старого интригана стал ясна: он выставил против меня своего сына, несомненно, хорошего воина. Будь это пешая схватка — я бы не переживал. Но воевать верхом на лошади в поединке, мне не приходилось. Не говоря уже о том, что как наездник я однозначно уступаю любому всаднику из своего отряда. Всадники из числа хеттов, хурритов или сангаров являли собой единое целое с лошадью. Эти народы раньше учились ездить верхом, лишь потом начинали ходить. Я имел опыт верховой езды, но всё равно не овладел им в совершенстве.
— Ты раздумываешь? — голос Супилулиума вырвал меня из размышлений.
— Нет, мне без разницы какого царя убить, отца или сына.
— Пусть подойдёт, — хетт указал на Шулима, безошибочно определив в нём командира. Пару минут они с Супилулиумом обговаривали детали поединка: если кроме мечей нам дадут луки — я проиграл. К моему счастью, конный поединок не предполагал использование луков. Мой соперник уже проявлял нетерпение, поигрывая мечом и поднимая лошадь на дыбы.
— Против солнца не атакуй, — Шулим передал мне небольшой хурритский щит, — у него шлем сверкает, будет тебя слепить.
Нас развели на метров семьдесят: Супилулиум поднял белый стяг и взмахнул им, давая сигнал к бою. Я слишком сильно пришпорил жеребца, встав на дыбы, он едва не сбросил меня. Пришлось вцепиться в шею, но щит я выронил. Противник преодолел две трети дистанции, когда мы сравнялись. Мой удар пришёлся в его щит, его широкий замах мечом пропустил, откинувшись на круп коня. Развернувшись, едва успел подставить меч и парировать удар: хетт двигался словно кентавр, слившись воедино с лошадью.
Третий заход закончился ранением моего жеребца — хетт намеренно нанёс удар по шее животного. Радуясь, что стремян нет, успел соскочить с падающей лошади. Кувыркнувшись, встал на ноги и едва успел отпрыгнуть в сторону: меч хетта просвистел в сантиметрах от моей головы.
Проскакав метров двадцать, противник остановился и поднял лошадь на дыбы. На его лице блуждала улыбка — пешего воина он не считал соперников. Хетты подняли вой, видя превосходство своего соратника. Их дикие крики «хай, хай, хай», вызывали ярость со стороны хурритов, обнаживших мечи.
— Шулим, назад! — Пришлось повторить дважды, чтобы остановить своих воинов. На лице моего командира проступала тревога, он также считал, что я нахожусь в проигрышном положении. На самом деле, никогда так не радовался, чувствуя под ногами опору. Супилулиум II, поднял на дыбу лошадь и начал приближаться, постепенно ускоряясь. Взявшись обеими руками за меч, ждал его приближения: присев, пропустил удар над головой, рубанув по ногам скакуна. Царский отпрыск вылетел из седла, подняв тучу пыли.
Теперь торжествовали хурриты: мощное «ярассу» перекрыло хеттское «хай».
— Наигрался? — тяжело дыша, хетт стоял напротив в трёх метрах. Его доспехи, украшенные серебром, не давали ему двигаться также быстро как мне. Обманный замах и я рубанул по плечу: хетт переложил меч в левую руку, правое плечо, в месте сочленения доспеха, обагрилось кровью. Вторым ударом рассёк ему сухожилия левой голени, заставив упасть на колени. Хетт приподнялся, я отдал должное его мужеству: из рассечённой голени лилась кровь, оставляя грязные следы на пыли. Но долго стоять он не смог, я не торопился добивать несмотря на оглушительное «ярассу».
Кружа вокруг противника, бросил взгляд на Супилулиума: хеттский царь уже оплакивал сына. Для себя я уже знал, что правитель не выполнит своих обещаний. Если он обманул с самим поединком, где гарантия, что он сдержит его условия.
— Мне пощадить его? — царь вздрогнул от моих слов. Пару секунд он мучительно размышлял, наконец, еле слышно вымолвил:
— Пощади его…
— Не слышу!
— Пощади его, — прокричал Супилулиум, соскакивая с колесницы. Неверно трактовав его действия, Шулим бросился навстречу хетту с обнажённым мечом.
— Стой, — успел остановить своего командира. Хетты тоже ринулись вперёд, но остановились по приказу своего царя.
Супилулиум демонстративно показав пустые руки, приблизился и остановился в паре метров.
— Пощади моего сына, Арт!
— Уведи своё войско обратно в Хаттуш, — выдвинул я встречное предложение.
— Я не могу, — гримаса отчаяния исказила лицо Супилулиума, — жрецы не простят мне этого.
— Тогда говорить не о чем, — я поднял меч, намереваясь добить царского отпрыска. Тот еле стоял на коленях, кровопотеря ослабила его, что он даже не мог поднять меч.
— Стой, — Супилулиум простёр ко мне руки, — я отзову всадников, вы сможете уйти в земли хурре. Тебе не выиграть, Арт! Мои союзники из эсоров и сангаров взяли Аррапха, окружили Вешикоане. Но ты можешь помочь Вешикоане, я полную Луну подожду, прежде чем двинусь на земли хурре.
— Твоим словам нельзя верить, — я сплюнул на землю. Ужасно хотелось пить, но следовало докончить торг. Мысленно я уже согласился, просто хотел гарантий и максимальной выгоды от выигранного поединка. Если Шутарна завяз в войне с эсорами и сангарами, нам долго не продержаться. Стрел практически нет, припасы подходят к концу, вода в колодце ужасная.
— Даю слово царя, ровно одну Луну, мои воины не перейдут дальше Нарриша. — Вытащив из-за пояса кинжал, царь надрезал руку:
— Клянусь богами Тешубом, Шарумой и самим Аном, что ни один хатт не пересечёт Нарриш в течении целой Луны.
— Хорошо, — я опустил меч, — но если ты нарушишь слово, я приду за тобой в Хаттуш, как пришёл за Инанной и вырежу всех твоих потомков, до младенцев во чреве у женщин.
— Я поклялся самим Аном, — Супилулиум выпрямился, его голос дрожал от гнева.
— Как ты отзовёшь всадников, — вложив меч в ножны, смотрел, как правитель помогает сыну подняться. Не справившись, Супилулиум махнул рукой. Несколько его всадников спешились и подбежали к правителю, принимая раненого сына.
— Отзову. Завтра их там не будет, — пройдя несколько шагов, царь остановился:
— Не ту сторону ты выбрал, Арт. Вдвоём мы покорили бы мир, дойдя до Тёплого моря.
— Не я выбрал, меня выбрали, — Шулим подвёл мне нового коня, спешенный хуррит замыкал наше шествие назад. Радостные хурриты высыпали наружу, отворив ворота: Этаби, расталкивая всех здоровой рукой, вырвался вперёд:
— Что случилось Арт, почему ты не добил его?
— Я купил нам дорогу в Вешикоане, — пришлось пересказать уговор с хеттским царём. И хотя раздавались крики, что все готовы умереть, радость на лицах хурритов я видел отчётливо. Одно дело сражаться в поле, но будучи запертыми в крепости, без достаточного запаса стрел и еды, воины чувствовали себя в ловушке.
— Они нападут, когда мы двинемся домой, — мрачно изрёк Супимат, едва я окончил рассказ.
— Нет, клятву Ану он не посмеет нарушить, — на моей памяти, Этаби впервые вступился за хеттов. Когда мы с Этаби и Адой остались втроём, мой друг снова удивил меня здравомыслием: