Для прицельной стрельбы вначале использовал стационарные мишени. Проходили дни, недели, мой отряд достиг хороших результатов. Труднее было придумать динамические мишени. Но и эта проблема решилась: погонщик гнал верблюда с мешком из травы на привязи. Вначале просто по прямой, потом задача усложнилась — нужно было петлять. После верблюда, перешли на лошадь: с каждым днём результаты становились лучше.
Схватки у Ады начались двадцатого августа: повивальная бабка с утра находилась в моём доме. Этот день я пропустил тренировки, поручив Этаби заменить меня. Хуррит со временем втянулся и даже стал стрелять из лука, наравне с обучавшимися. К чести Этаби, стрелял он из лука хорошо.
— Я же часто охотился, — оправдывал своё умение мой друг, смущаясь от моих похвал.
Рожала Ада долго и родила под утро следующего дня. Крики в соседней комнате прекратились, и радостная бабка принесла мальчика в ткани. Я побоялся взять его на руки, Ада снова стала кричать, рожая второго. Вторым также оказался мальчик к огромной моей радости. Мою попытку дать сыновьям имена пресекли на корню: Тахарис и служанки заявили, что имена можно давать только после жертвоприношения, иначе Тешуб не даст сыновьям долгой жизни.
— Как ты? — умиротворённая Ада кормила первого сына, пока второй заливался криком.
— Устала, мы можем их назвать…
— Стоп, — остановил жену, — имена дадим после жертвоприношения, здесь так принято.
— Хуррит, — через силу засмеялась Ада, — ты стал больше хурритом, чем они сами.
— Ты права, — вспомнил, с какой яростью доказывал Шутарне необходимость появления нового рода войск — конных лучников. Покормив одного, Ада приложила к груди второго:
— Они такие голодные, боюсь, мне не хватит молока.
— Если не хватит, пригоню тебе табун кормящих женщин.
— Дурачок, иди отсюда, мне больно смеяться. Иди тренируй своих лучников, будете как казаки, привстав на стременах, крутить мечи над головой.
Уже выходя во двор меня, осенило: Ада, сама того не понимая, подсказала решение проблемы. Зачем укорачивать хурритские луки, ухудшая их качество, когда можно стрелять, привстав на стременах. Тогда и длинный хурритский лук не станет проблемой. Идея была столь заразительной, что послал воина за своим конём. Только я использовал стремена, хурриты обходились без них, словно рождались всадниками.
Эксперимент оказался удачным: первый же лучник, поняв, что от него требуется, провёл ряд стрельб из длинного лука, превосходя укороченные по точности и дальности.
— Этаби, пошли к кузнецам, — освободил свои стремена, чтобы не рисовать фигуры в пыли. У одного из кузнецов остались одни стремена, оставшиеся после моего прошлого заказа. Договорившись об оплате, забрал имевшиеся и вернулся к воинам. Пришлось заново обучать их конной езде, используя стремена. Послал ещё одного воина, чтобы он из моей конюшни принёс стремена для седла Ады и Саленко.
Уже к концу первого дня, четверо хурритов прекрасно освоились с тем, что от них требовалось. Привыкшие к своим длинным лукам, они поражали мишень на дальних расстояниях. Новая тактика понравилась многим: нестись галопом, привстав в стременах, ассоциировалось с удалью. Даже Этаби, знавший эту деталь седла, согласился, что так скакать удобнее.
Жертвоприношение в честь рождения моих сыновей состоялось на седьмой день: число семь считалось сакральным для хурритов. По местным обычаям рождение дочери требовало приношения в жертву одного животного, рождение сына — двух. И хотя у меня имелся свой скот, я получил четырёх волов от Шутарны и двух верблюдов от Этаби. Недолго думая, приказал резать всё, чтобы раздать жертвенное мясо в новых кварталах Вешикоане, где селились беженцы.
Само мероприятие провели у меня во дворе: кроме Шутарны пришли все военачальники хурритов, жрецы, вся местная знать. Столов было всего несколько, остальным пришлось садиться на корточки перед коврами, накрытыми тканями, на которых выкладывалось угощение. Короткие поздравления сильно напоминали тосты в моей прошлой жизни: мне и моей супруге желали здоровья и ещё пятерых сыновей и дочку.
— Семь сыновей — это священная опора отца, — захмелевший Шутарна пьяно икнул, пролив половину «чагар» из своего кубка. — И пусть все семеро будут такими же великими воинами, как их отец.
«Ярасса», — кричали хурриты, опрокидывая напитки в бездонные глотки. В один момент я даже встревожился, хватит ли на всех угощение. Часть хурритов покидала пиршественный стол, их место занимали другие, рангом пониже. Ближе к ночи пришёл весь мой спецназ, меня мутило от съеденного и выпитого, но со своими бойцами нельзя было не преломить хлеба.
— Арт, покажи нам будущих воинов, —прокричал Шулим и весь отряд подхватил призыв. Напрасно я пытался отговорить их от этой затеи, шум достиг ушей Ады, и она вышла во двор, неся младенцев.
— Вот они будущие воины, — жена с детьми вошла в круг факелов, освещавших стол.
— Ярасса, — вскакивая с мест, хурриты обнажали клинки и потрясали им в воздухе, оглашая окрестности воинственными криками.
— Так, даже Шутарну не приветствовали, когда родился его последний сын, — Этаби похлопал меня по плечу, — скоро ты станешь правителем хурре.
Фраза хуррита насторожила: если Шутарна посчитает меня конкурентом, насколько долго я смогу чувствовать себя в безопасности. Только глубоко за полночь гости разошлись, но ещё около часа до моих ушей долетали пьяные крики, благо казарма находилась совсем рядом.
Две служанки под руководством Тахарис, жены Этаби, убирали остатки пиршества. Тахарис уже сама была на сносях, буквально месяц, и Этаби тоже станет отцом. Мне уже заранее стало плохо — если так праздновать каждое рождение, можно запросто убить печень и весь пищеварительный тракт.
Элса так и не вернулся, хотя по всем расчётам должен был появиться ещё месяц назад. Когда Этаби доставал разговорами, часто вспоминал молчаливого меона со шрамом на лице. После его отъезда охрана моего дома шла с переменным успехом: только Элса умудрялся каждую ночь проверить посты и вздрючить слишком расслабленных воинов.
Приближалось время поездки в страну фуралов: дважды делегация египтян посетила Вешикоане, согласовывая детали приданного и сроки свадьбы. Элса мне нужен был сейчас как никогда: поездка и свадьба в Египте займёт месяц. Только ему я мог доверить охрану Ады и сыновей, получивших сегодня имена. Сыновей назвал старорусскими имена: Владислав и Святослав. Имена оказались непривычными для слуха хурритов, Шутарна недолго думая сократил их до Влада и Свята. Мальчики оказались непохожими друг на друга: Влад имел чёрные волосы на голове, и его считали похожим на меня. У Свята волосы имели рыжеватый оттенок и кожей он вышел светлее.
— Одного для тебя, второго для себя, — констатировал Шутарна, когда малышей вынесли перед забоем жертвенных животных.
Кузнец закончил заказ через неделю, а спустя ещё неделю Шутарна пригласил меня к себе.
— Завтра седьмой день нового месяца, свадебный караван готов отправиться в путь. Я дам тебе тридцать лучших своих всадников. Возьми ещё столько, сколько посчитаешь нужным, чтобы моя дочь безопасно доехала до будущего мужа.
— Я возьму двадцать конных лучников и двадцать всадников из своего спецназа.
Правитель кивнул:
— Ты и Этаби решаете, сколько воинов вам хватит. Завтра с рассветом, выходите в путь, и да благословит нас всех Тешуб.
— И укроет нас от невзгод и ударов в спину, — докончил за правителя молитву хурритов.
Я хотел взять с собой Ахбухча и Берди, но одного из них стоило оставить в Вешикоане, поручив охрану Ады с сыновьями. Выбор пал на Берди: выслушав меня, парень приложил руку к сердцу:
— Ни одна пылинка из просторов хурре не упадёт на головы твоей женщины и детей.
Я не сомневался, что Берди выполнит свою работу. Его и Ахбухча к недовольству многих хурриттов, я возвысил из простых пастухов. Ребята отвечали безусловной преданностью и готовностью умереть за меня. В отсутствие Этаби и Шулима Берди становился командиром оставшегося в Вещикоане остатка отряда специального назначения. Своё временное повышение парень встретил спокойно, воины также спокойно отнеслись к таким перестановкам.
В последнюю ночь дома организовал посиделки для своих. Этаби с женой Тахарис, Саленко с молодой сангаркой Иримой, ставшей его женой благодаря выкупу, уплаченному мной его отцу, я и Ада. Не хватало Элсы, мне всё чаще казалось, что я поступил опрометчиво, позволив меону идти через земли хеттов.
— Виктор, мы с Этаби будем отсутствовать примерно месяц. Я предупредил Берди, что твои указания нужно выполнять. Ты остаёшься за главного в доме: следи за порядком, контролируй охрану через Берди, в общем, будь хозяином. Я на тебя полагаюсь и доверяю тебе самое важное в моей жизни.
— Арт, не беспокойся, я ценю, что ты для меня сделал и не пожалею жизни, чтобы защитить твою семью, — Саленко прижал к себе Ириму. Сангарка, не привыкшая к таким проявлениям чувств, покраснела.
— И ещё одно, — прекратив есть, все уставились на меня, — раз мы теперь семья, считаю, что надо всем знать русский язык. Кто знает, что нас ожидает в этой жизни, а со знанием русского, мы всегда сможем общаться так, что другие нас не поймут. Ваша задача, — я перевёл взгляд с археолога на жену, — начать обучение языку Тахарис и Иримы. Я же буду учить Этаби. Хватит нам говорить на чудовищной смеси хетто-хурритского.
— Это правильно, — горячо поддержал меня Саленко, — я уже научил Ириму некоторым фразам.
— Это каким? — одновременно спросили мы с Адой.
— Скажи, — обратился археолог к своей жене.
— Я хачу тебья, — произнесла Ирима, кутаясь головой в покрывало.
— Ну, главному ты её научил, — пустила шпильку Ада, пока я старался успокоиться от приступа смеха. Пришлось перевести фразу Этаби: великан даже упал на спину, не совладав с приступом смеха.
— Совсем не смешно, — обиженно проговорил Саленко, вызвав у меня и Ады новый приступ смеха.
Мы бы сидели долго, но проснувшиеся близнецы настойчиво требовали внимания, и Аде пришлось покинуть нас. Устала и Тахарис, её живот выпирал так сильно, что я начал подозревать снова двойню. Но Этаби опроверг мои подозрения: повивальная бабка, вызванная неделю назад, услышала сердцебиение только одного плода.