Три дня я добивался встречи с фараоном, мне уклончиво отвечали, что Сын Солнца занят и общается с богами. Тем временем приготовления к свадьбе шли по всему городу. Город украсили цветами, откуда столько цветов привезли, я даже не мог представить. Свадьба фараона -праздник для простых людей. Длинные дощатые столы заполнили центральную площадь перед храмом Амона. Третий день подряд на столы выставлялась еда, любой желающий мог принять участие в трапезе.
Нас кормили отдельно, не забывая и лошадей. Только в Египте я видел, как лошадям дают отборную пшеницу. В целом Мемфис напоминал собой Танис с небольшим отличием: храмов и дворцом было больше, чем жилищ простых египтян.
На четвёртый день после полудня, за мной и Этаби пришли: египтяне знали, что мой друг внучатый племянник Шутарны. Нам принесли туники, расшитые золотом, но мы отказались надевать чужое, сославшись на традиции.
— Это цвет сына Бога Солнца, — чиновник волновался, едва не плача после нашего отказа.
— А это наш цвет, цвет крови, — парировал Этаби, намекая на коричневый окрас хурритских одеяний.
Дворец фараона располагался рядом с центральной площадью, прямо напротив храма богу Амону. Высота потолка первого этажа превышала двадцать метров, наши шаги гулким эхом отдавались в пустой зале. Провожатый довёл нас до второго этажа и остановился перед золочёнными двустворчатыми дверьми. Два огромных чернокожих воина, ростом чуть выше Этаби, охраняли двери. Их обнажённая грудь и руки бугрились мышцами. В набедренных повязках, расшитым золотом, с копьями и щитами с позолотой по центру, стража вызывала оторопь всем своим видом. Сангар боязливо втянул голову в плечи при виде чёрных гигантов. Один из стражников ударил щитом по двери: оттуда выглянул молодой мужчина с чёрной бородкой и странным головным убором, напоминавшим мне кокошник.
Мужчина перекинулся парой слов с переводчиков и поманил нас рукой, открывая одну створку. В огромной зале, где спокойно поместились бы две волейбольные площадки, горели сотни светильников. Они были на стенах, свисали с потолков, стояли на столах, установленных буквой «П». Головы пирующих повернулись в нашу сторону, музыканты на минуту смолкли, ожидая, что скажет сам фараон, сын Бога Солнца.
На стороне перекладины, соединявшей ножки буквы «П» сидело всего два человека: я не сразу узнал Гилухепу в золотых парчовых одеждах. Рядом с ней сидел мужчина моих лет: он поднял руку, и шум моментально стих.
— Садитесь за стол и отведайте угощение сына Бога Солнца, — дрожащим голосом перевёл сангар, не поднимая взгляда с пола. Нам отвели место недалеко от царственной четы, оказав этим большие почести.
«Так вот ты какой, северный олень», — пронеслось в моей голове при виде мужчины, страдавшего лишним весом. Потеряв к нам интерес, фараон руками брал еду и запихивал в себя, запачкав подбородок. Я поймал взгляд Гилехупы, она мало походила на счастливую невесту среди этой разномастной и разукрашенной публики, где с первого взгляда трудно было определить, к какому полу относится сидящий рядом.
Глава 16
Прошёл год с нашего возвращения из Древнего Мемфиса, куда мы сопроводили дочь Шутарны. Аменхотеп имел уже жену, но это не помешало ему сочетаться с браком Гилухепой, получая в союзники правителя хурритов. Вопреки словам Саленко, жена которого должна была родить со дня на день, за этот год влияние Шутарны усилилось. Этому способствовало два фактора: — прочный мир с хеттами и союзные отношения с фараоном. Хурриты не преминули воспользоваться преимуществом своего положения: Шутарна направил свои войска на восток и юго-восток, повторно приводя к вассальной зависимости народы Месопотамии.
Под стремительными ударами хуриттской конницы, вооружённой длинными луками с моей подачи, одни за другим падали города и государства Двуречья. Ашшур вновь попал в зависимость к хурритам, из Аррапха были выбиты союзные силы сангаров и эсоров. Покончив с угрозой от восточных соседей, Шутарна направил свой взор на юг к побережью Средиземного моря. Халеб, Кардемиш, Кадеш и Тир являлись вольными городами, управляемые выборными градоначальниками. Один за другим вольные города склонились перед хурритами, признавая свою вассальную зависимость и обязуясь платить налоги.
Угарит, небольшое государство на побережье моря, сдалось без боя, предложив Шутарне огромный выкуп. Сильно ослабив ассирийцев и вавиловян, хурриты увеличили свои территории втрое. Только полунезависимые амореи и ханаанцы стояли между Египтом и Митахни, но Шутарна признавал эти народы как сфера влияния Аменхотепа.
Мои сыновья за семь месяцев войны, что я отсутствовал, сильно поросли и уже пробовали ходить. Им исполнилось год чуть меньше месяца назад, но сын Этаби, рождённый позже на три месяца, превосходил их габаритами. Хуррит назвал сына Берд, что переводилось как скала. Бедная Тахарис чуть не умерла, пока рожала этого невероятно крупного ребёнка. Она не смогла кормить мальчика: десять дней девушка боролась за жизнь. Берда кормила Ада, хотя двойне катастрофически не хватало молока. Помогало молоко коз: чередуя грудное кормление с козьим молоком, Ада смогла выходить сына Этаби, пока Тахарис не поправилась. Но молоко у неё пропало, и мальчика в дальнейшем кормили козьим. В моём дворе постоянно находились три дойные козы, но сын хуррита еле насыщался, пойдя в отца размерами и аппетитом.
Ирима, жена Саленко, оказалась незаменимой: ей пришлось взять на себбя большинство забот по дому. Ада целыми днями возилась с двойней, помогала Тахарис, которая до конца не оправилась после тяжёлых родов. Моё предложение нанять кормилиц жена отвергла с негодованием:
— Уж пусть лучше козы, чем неизвестно кто с инфекцией, — отрезала жена. Спорить не стал, не стоит лезть в женскую епархию со своим уставом.
Когда малышам шёл четвёртый месяц, а малышу Этаби было всего две недели от роду, и началась семимесячная война хурритов против восточных и южных соседей.
В отличие от прежних войн, где всё решалось на поле боя, эта компания изобиловала осадами городов. Мой успешный опыт обороны Нарриша стал своего рода учебным пособием: сангары и эсоры не выходили на бой, предпочитая держать оборону. Несмотря на желание Шутарны брать города приступом, я настаивал на осаде. Окружив один город, мы отправлялись к другому и брали его в осаду. Больше всех продержалась Нанави, сдавшись лишь после пятимесячной осады.
Города побережья Средиземного моря держались недолго: понимая, что помощи ждать неоткуда, после недельной осады гарнизон сдавался. Способствовало этому и лояльное отношение к сдавшимся: ни в одном из взятых городов хурриты не устроили резни, ограничившись грабежом богатой прослойки населения.
После окончания военной компании, Шутарна отблагодарил меня и Этаби, пожаловав нам во владение две маленькие деревеньки возле городка Харран. Сам городок располагался в часе езды на лошади от Вешикоане. Его то и городком трудно было назвать: две деревни у подножья холма и храм на вершине и назывались Харраном. Посетив это место вместе с хурритом, пришёл к выводу, что лучшего места для строительства крепости не найти.
Харран, вероятно, был местом развития шумерской культуры: кроме храма на горе присутствовали монументальные строения, некогда составлявшие крепость. Остатки крепостных стен опоясывали храм и всю вершину с трёх сторон.
— Если восстановить стену, можно сделать неприступную крепость, — Этаби безразлично отнёсся к моим словам. Храм на вершине был без жрецов: паломники сюда приходили редко. Получив от Шутарны разрешение на восстановление крепости, я стал набирать рабочих, умевших класть каменные стены. Прошло всего две недели, но средств было угрохано немало. Все потратил по делу: скоро должны были прийти три каравана с бетонными блоками, отправленные в земли хеттов. Только на их территории находился строительный материал необходимого качества. Даже дворец Шутарны был построен мастерами-хеттами и из хеттского камня.
Аде идея не понравилась, её вполне устраивала жизнь в Вешикоане:
— У меня здесь сад, огород, рынок под рукой.
— Мы не собираемся всё время жить в Харране, — убеждал жену, — но если сильный враг вторгнется в земли хурре и подойдёт к Вешикоане, город даже не имеет крепостных стен.
— Ты потратишь всё на свою крепость, хурриты сейчас сильны как никогда, это бессмысленная трата, — парировала жена. Мы в очередной раз собрались за общим столом. Саленко с беременной Иримой и так всегда был с нами, но Этаби съехал в свой дом после нашего возвращения с войны. Сегодня он навестил нас с Тахарис и сыном: на месте возницы Этаби выглядел смешно, но его жена категорически отказывалась от верховой езды после своей болезни.
— Ада, это всё временно, скоро ассирийцы и вавилоняне оправятся от удара. Если я не ошибаюсь, с ними вступит в союз и фараон. Хурритам придётся несладко, иначе они бы не исчезли с карты мировой истории, — Саленко обрадовался возможности блеснуть знаниями. Пока женщины накрывали стол, археолог углубился в детали, рассказывая об археологических находках в его прежней жизни.
— Кстати, — Саленко завладел нашим вниманием, — на месте Харрана в 1967 г были обнаружены остатки очень мощной крепости.
— И что с того? — Ада замерла, нависнув над украинцем.
— А то, — археолог вжал голову в плечи, — что крепость кто-то все же построил. И думается мне, в будущем были найдены остатки крепости, что собирается строить Арт.
— Ты говоришь глупости, — Слова Ады падали как чугунные гири, — то было наше будущее, и оно уже прошло, а сейчас настоящее и оно совсем другое.
— Зря ты это сказала, теперь его не остановить, — я переключился на беседу с Этаби, а археолога понесло. Войдя в раж, он перестал чувствовать страх перед Адой. До меня доносились обрывки их речей: оба украинца яростно спорили, выйдя в другую комнату. Мы с Этаби принялись за еду: Тахарис и Ирима решил подождать Аду и просто сидели за столом.
— Может, и не совсем плохая идея, — вернувшись, Ада присела за стол, задумчиво наматывая локон на палец правой руки. Торжествующий археолог чмокнул свою жену в щеку и присоединился к трапезе. Двое воинов из моего отряда, попеременно несли охрану моего дома. После пропажи Элсы, спустя год он так и не вернулся, поручил эту работу Шулиму. Берди и Ахбухч по-прежнему сопровождали мои караваны, охраняя их от разбойников. После военной кампании в прилегающих землях появились банды, сформировавшиеся из дезертиров и части вражеских воинов, не признавших власть хурритов. Шутарна, прослышав про грабёж, посылал конные отряды, но разбойники успевали раствориться в песках.