— Как здесь хорошо, — Ада вытерлась куском ткани и начала одеваться. Найдя укромный заливчик, мы провели там пару часов плавая и загорая, поручив детей заботам няни и Иримы.
— На Дону будет лучше.
— На Днепре, — не преминула вставить свои пять копеек жена.
— Возможно, посмотрим на месте. — Я быстро натянул одежду, услышав шаги в зарослях камыша. Это оказался Шулим — он пошёл искать меня, обеспокоенный моим отсутствием.
— Ночью волки напали на овец и убили десять, пастухи их отогнали, но животные скончались, — доложил командир, отвечавший и за сохранность животных в том числе.
— Пусть сторожат лучше, скоро много хищников будет на пути. А овец разделать и распределить между всеми.
— Между нашими? — Уточнил Шулим, собираясь уходить.
— Нет, между всеми. Мы теперь все одни, нет больше сангаров, хурре или эсоров.
— А кто мы? — взгляд хуррита выражал недоумение.
— Пока просто люди, а скоро станем Русами, как доберёмся до места.
По просьбе женщин из каравана решил задержаться на берегу озера ещё на один день. Женщины стирали вещи, купали детей на мелководье, пользуясь изобилием воды. Этот день тоже использовал, чтобы вволю накупаться и позагорать. В Этот раз Ада не составила мне компанию, но водные процедуры принял Этаби.
— Арт, каково там на землях твоего народа? — Хуррит много раз спрашивал, я не раз ему отвечал. Но уважая друга, не поленился повторить:
— Там реки и озера полные рыбы, леса, в которых столько животных, что устанет рука, держащая лук. Зимой снега наметает столько, что трудно ходить по лесу. Всё замерзает: реки и озера покрываются льдом, но жизнь продолжается. Там нет такого жаркого солнца, а чистая родниковая вода на каждом шагу. В лесах есть животные медведи, они похожи на тебя -огромные и злые.
Этот момент Этаби нравился больше всего: каждый раз перебивал меня словами:
— Расскажи про медведя.
И я рассказывал, какое голубое небо над головой, как шелестят берёзы и осины, дрожа на ветру. Как сладко пахнет русская земля весной, просыпаясь после зимней спячки. В моих рассказах сочеталась реальность с детскими воспоминаниями из сказок.
За три дня на берегу озера мы превратили в помойное место чистый и красивый берег. Животные объели всю траву, не побрезговав молодым камышом. Следы костров и временные отхожие места остались после нашего ухода, словно напоминая, какое грязное животное человек. Внушительная разномастная когорта, чотоящая из представителей разных народов, присоединилась к нам перед самым выступлением в путь от озера.
Все наши ёмкости были наполнены родниковой водой: за три дня благоденствия немного отъелись и животные. Волы намного быстрее тащили повозки, соскучившись от безделья за время стоянки. По расчётам Саленко мы прошли почти половину пути до Каспийского моря, потратив на это восемнадцать дней. Но сейчас двигались уже быстрее — лишь иногда задерживаясь, огибая каменные насыпи на своём пути. В остальное время передвижение шло довольно быстро, все уже приноровились к режиму и не создавали задержек.
Через пять дней как покинули озеро Ван, впереди показалось небольшое селение. Сразу за селением начинались холмы, переходящие в скалы.
— Виктор, куда мы пришли? Мы же должны были оставить горы с левой стороны.
— Спросим у них, — показал Этаби в сторону поселения. Верхом на муле оттуда двигался человек в цветастом одеянии. Мы терпеливо ждали, пока мужчина в необычном для нас одеянии, не оказался практически перед нами. Он что-то прокричал на своём языке, но угрозы в голосе не было. Никто не мог понять языка этого человека, лишь один Тахарис уловила знакомые нотки.
— Его язык похож на эламитский, — вынесла вердикт девушка после некоторого сомнения.
Послал одного всадника в середину каравана, чтобы привели пару эламитов. Но эламиты поняли лишь отдельные слова из непонятного языка. Селение называлось Хой, после долгих попыток объяснить мужчине, что нам нужна «солёная вода», нам указали верное направление. Для этого пришлось подсолить пресную воду и дать её незнакомцу. Тот выпил и сплюнул, тараторя на своём языке. С помощью жестов удалось понять, что такая вода находится далеко. Мы слишком забрали на запад, по жестам незнакомца нам следовало идти восточнее.
— Это логично, — осмелился попасться мне глаза Саленко, — горы должны остаться на западе. Чтобы мы уткнулись в море.
— Раньше не мог подумать, — я еле сдержался от мата. Мало того что тащимся с черепашьей скоростью, так ещё и зашли вплотную к горам Южного Кавказа. Придётся теперь идти на восток, теряя время и ресурсы, чтобы выйти к морю.
— У меня же нет компаса, — попробовал оправдаться археолог, но я уже остыл.
— Ладно, я сам хорош, мог и сам скорректировать курс, ориентируюсь на восход и заход солнца.
Селение Хой на первый взгляд не представляло интереса, около трёх десятков каменных домишек лепились по склонам неглубокого ущелья. Но здесь была чистая вода, тонким ручейком она скатывалась со скалы, образуя двухметровый водопад. Кое-как объяснили местному, что наберём воды и пойдём дальше. Всё время, пока мы пополняли запас воды, мужчина нервничал. Причина оказалась банально проста: осмелев наружу высыпали детишки, среди которых можно было выделить несколько практически взрослых девушек. А вот мужчин по ходу было мало: кроме встретившего нас, увидели всего двоих.
Местный проводил нас около километра, выведя на тропу, ведущую на восток.
— Он говорит идти четыре дня прямо, а потом свернуть немного влево, — разобрался в жестах мужчины Саленко.
— Будем ориентироваться по солнцу, не доверяю я таким проводникам, — археолог не решился возразить, чувствуя свою вину за не совсем точный маршрут к морю.
Тропа периодически петляла, но уверенно шла на восток. На третий день наткнулись на небольшое поселение, состоявшее из стариков. Голодные люди бросались нам навстречу, показывая жестами, что голодны. Сердобольная Ада не выдержала и начала раздавать чёрствые лепёшки из пшеничной муки. Чтобы съесть такую, приходилось предварительно размачивать. Но встреченные нами грызли её без размачивания, собирая крошки с пыльной земли.
— Бедные, они умирают от голода, может, возьмём их с собой?
— Нет, — отрезал попытки жены, — таких умирающих мы встретим ещё много. А если так бездумно раздавать еду, сами в них превратимся.
Обиженная Ада замолчала и игнорировала меня вплоть до остановки на ночь. Святослав и Владислав, после каждой остановки принимались обследовать территорию лагеря, суя нос куда попало. Няня едва успевала за малышами, научившись крепко стоять на ногах, близнецы расходились в разные стороны, сводя с ума бедную девушку.
— Арт, скоро море покажется? — Этаби подсел к костру, — многие воины слышали, как жалуются люди, некоторые думают вернуться.
— Пусть возвращаются, баба с воза, кобыле легче, — пришлось перевести поговорку. Этаби долго хохотал и даже попробовал запомнить русское выражение.
Первые признаки близости моря почувствовали через день: воздух стал влажнее и прохладней. Горы отступили, превратившись в невысокие холмы. Через день мы вскарабкались на небольшой холм — далеко впереди синела морская гладь.
— Каспийское море, — с удовлетворением заметил Саленко, пытаясь успокоить свою лошадь. — Можно сказать, что прошли почти половину пути, лёгкую половину пути, — уточнил археолог, зовя жену полюбоваться морем.
Весь караван знал, что на пути должно встретиться море: поднимаясь наверх и видя морскую гладь, люди выражали восторг по-разному. Хурриты сдержанно произносили «Ярассу», хетты громко кричали «хай». Сангары и эсоры дружно стали на колени, вознося молитвы богу Ашуру.
— Сделаем остановку у моря на пару дней, пусть люди отдохнут. Впереди самая трудная часть дороги, — мои слова встретили с энтузиазмом. Я не был так рад: некоторые хетты и хурриты и раньше доходили до моря. А что ждёт дальше и кем населены неведомые земли, не знал никто. Даже археолог уклонился от прямого ответа, пробормотав что-то о каякентско-харачоевской и кобанской археологических культурах.
Глава 22
Достигнув берега моря, послал нескольких всадников в разные стороны в поисках питьевой воды. Небольшая речушка шириной около метра впадала в море с левой стороны на расстоянии меньше километра. Там и решили разбить лагерь на пару дней, чтобы люди отдохнули после трудного перехода.
— Шулим, не забудь про охрану, эти места могут быть опасны, — я помнил Кавказ и Каспий по прошлой жизни, где горячие горцы могли не всегда вести себя адекватно.
— Арт, может, найдём укромное место, хочу искупаться и позагорать, — Ада была вся в пыли.
— Вода холодная, вряд ли получится купаться. Здесь, конечно, юг, но на дворе только середина апреля, — только упомянув про апрель, понял. Как сильно мы отстаём от предполагаемого графика движения.
— Я только окунусь, чтобы смыть пыль, — не сдавалась Ада и я согласился. Поручив развёртывание лагеря заботам Этаби и Шулима, проскакали около двух километров, прежде чем нашли укромное место за валунами.
— Ты не будешь купаться?
— Холодно, — я не спешился, продолжая оглядывать окрестности. Это не озеро Ван, где врага можно было заметить издалека. По берегу моря встречались нагромождения камней, огромные валуны размером с дом, застыли у самой кромки воды.
Ада разделась и начала входить в воду, вскрикнув от неожиданности:
— Очень холодно, хотя солнце печёт.
— Большинство рек, что впадают в каспийское море, берут своё начало в ледниках, не считая нашей Волги, потому и не успело море прогреться.
Ада вскрикивая, зашла в воду по пояс и пару раз окунувшись, вылетела обратно на берег, дрожа всем телом.
— Чёрт, какая холодина, — лязгая зубами, девушка вытиралась куском тканью, специально прихваченной с лагеря.
— Давай помогу, — спрыгивая с лошади, услышал знакомый свист и заорал:
— Ложись!
Стрела отскочила от камня рядом с Адой и упала в воду.