Вчера ночью обсудили дальнейший путь: сошлись на том, что надо идти вдоль берега моря несколько дней, прежде чем свернуть на запад.
— Как долго идти, как поймем, когда сворачивать? — Мои вопросы повисли в воздухе. Но неожиданно выручила Ада.
— Вы помните стихотворения Лермонтова, где он упоминал про яростную реку?
— Терек? —неуверенно спросил я, чувствуя себя профаном в литературе. Никогда не увлекался классиками, тем более поэтами.
— Да, это был Терек, — уверенно подтвердил археолог, — но к чему ты вспомнила об этом?
— Разве нельзя ориентироваться по реке? — Мне эта мысль в голову не приходила, но Саленко остудил наш пыл:
— А кто из нас знает, откуда и куда течёт Терек, чтобы сориентироваться по нему?
— Течёт он с гор, — уверенно сказала Ада, не желая уступать своих позиций.
— В каком направлении? — В голосе археолога проскакивало ехидство.
— Что ты предлагаешь? — Не выдержал я, злой на его интонацию.
— Я предлагаю свернуть влево на запад после нескольких дней пути, а потом продолжать путь, держась на приличном отдалении от горного хребта. Так, мы точно не заплутаем и выйдем к Чёрному морю. А там уже и до Азовского и Дона рукой подать.
— Ну смотри, Сусанин, заведёшь нас в дебри, пожалеешь, — полушутливо пригрозил украинцу, довольному тем, что его вариант сочли наилучшим.
Весь день шли, держась побережья, обходя скопления валунов на пути. Иной раз приходилось делать солидный крюк. Горный хребет с белоснежными шапками на пиках всё ещё виделся в ясное утро. На третий день утром не увидели гор:
— Пора сворачивать на запад, — решил археолог, когда мы собирались в путь. За эти несколько дней они с Гарром почти могли строить примитивный диалог. Племя или народ легов, к которым принадлежал Гарр, оказался многочисленным. Дважды мы встречали на пути небольшие деревушки у моря. В обоих случаях переводчиком выступал Гарр: мы запасались пресной водой, отдав взамен пару безделушек.
Народ Гарра привык жить у моря, когда мы свернули на запад, лег запротестовал, указывая на северо-восточное направление. Поняв бесполезность своего бунта, Гарр молча присоединился, идя рядом с лошадью археолога. Лошади и ослы туземцу были знакомы. К волам он тоже не проявил интереса, но верблюды его пугали и притягивали. Погонщики плетью отгоняли любопытного, когда он подкрадывался к животным с пучком травы.
Четыре дня мы шли на запад, снежные вершины гор снова появились с левой стороны. Все эти дни местность напоминала степь с редкими колючими кустарниками. Но к концу четвёртого дня ландшафт начал меняться: кустарники встречались чаще, порой образуя непроходимую чащу. Вдоль неглубокой речки шириной в три метра впервые увидел настоящие деревья: ивы, берёзы и осины. Встретилось даже пара дубов, возвышавшиеся над остальными деревьями.
Почва под ногами тоже изменилась: степь с серо-бурой поверхностью стала уступать место высокой траве и чёрной земле.
— Неподалёку большая река, — сообщил Этаби, видя изменения ландшафта.
— Это плохо, — я уже думал о том, как мы будем преодолевать крупные реки. Тот же Терек, по словам Лермонтова, бурлящий поток. Мосты делать мы не умеем, да и времени столько нет. Искать брод, но его можно не найти, даже потратив значительное время.
— Это плохо, — повторил свои слова, думая, как перейти крупную реку. С нами повозки, скот, а они не привыкли преодолевать водные преграды.
— Ты придумаешь, — ответил Этаби. И столько было убеждённости в голосе хуррита, что я отмёл эти мысли: придумаю!
Шел сорок седьмой день нашего путешествия: до сих мы использовали припасы, взятые в Вешикоане и своих животных. Но перед самым закатом солнца дорогу пересекло стадо косулей и исчезло в кустарниках. Пришло время собирать дары природы, коими на первый взгляд, казалась богатой эта местность.
Глава 23
К обеду следующего дня упёрлись в реку: догадка Этаби оказалась верной лишь отчасти. Перед нами был водный поток, но назвать его большим язык не поворачивался. Ширина достигала не больше пятидесяти метров. Спрыгнув с коня, вошёл в воду по пояс: течение было чувствительным. Но приятным бонусом являлось то, что глубина не увеличивалась. Я прошёл треть ширины реки, с практически неизменной глубиной.
— Мы не сможем перевести повозки и животных, течение достаточно сильное, — пояснил Этаби и Шулиму, ждавших меня на берегу. По берегам реки росли кустарники и деревья, образуя местами настоящую чащу.
— Надо искать брод, — послал всадников вверх и вниз по течению.
— Это Терек? — высунулась из повозки Ада. Вслед за ней вытащили головы близнецы, радостно гогоча и продолжая дёргать мать за одежду.
— Не думаю, река узкая, да и не сильно похожа на ревущий поток. Как мальчики?
— Достали, дерутся всё время и меня искусали, — Ада скрылась в повозке, затягивая малышей вслед за собой.
— Дадим людям отдохнуть? — Шулим спрыгнул с коня, давая тому напиться. Вода в реке была чиста, можно было видеть дно на глубине метра.
— Потеряем день, лучше перейти реку и там устроиться на ночлег, чтобы с утра продолжить путь. Первым вернулся воин, посланный вверх по течению не найдя брода. Второй задерживался, уже думал послать за ним группу всадников, когда хуррит показался ниже по течению на другом берегу. Поравнявшись с нами, воин закричал:
— Арт, ниже можно перейти, мне там было по колено.
— Зачем ты перешёл, — прокричал Этаби, недовольный действиями воина.
— Увидел оленей, хотел подстрелить, ранил одного, но они ушли, — неудачливый охотник спешился:
— Надо пройти вниз немного, я буду идти по этой стороне.
— Вперёд, — развернув жеребца, начал движение на восток. Повозки со скрипом разворачивались на небольшом пятачке между зарослями, встраиваясь вслед.
Брод оказался недалеко, река в этом месте разливалась широко, образуя отмель на нашем берегу и галечный островок посреди течения.
— Найдём самое мелкое место, чтобы можно было перегнать овец и коз, — предложил Шулим, первым входя в воду. Пока я шутил и играл с близнецами, которых покормила Ада, воины нашли идеальное место для переправы. Если пересекать реку по диагонали, можно было не переносить мелкий скот на руках.
Первыми реку пересекли повозки с авангардом конного отряда. Верблюды и ослы уверенно шли в воду, волы также не проявили испуга. А вот с козами и овцами мы намучились — зайдя в воду, они начинали блеять и упирались. Лишь напирая сзади, удавалось заставить их идти. Воины выстроились цепочкой чуть ниже, подхватывая животных, которых сносила вода, и передавая их по цепочке. Но всё равно, несколько молодых овец вода унесла. Ягнят мы перенесли на руках, за время путешествия много овец и коз принесли приплод.
Закончив переправу, распорядился разбить лагерь, хотя до заката оставалось много времени. Шулим предложил организовать охоту, на этом берегу нашлось множество следов копыт животных. Взяв с собой десяток лучников, командир скрылся в чаще, перепоручив организацию дозоров Берди.
— Арт, отойдём, надо поговорить, — позвала меня Ада. За время путешествия жена исхудала несмотря на запасы еды, я продолжал экономить, не зная, с чем столкнёмся в дальнейшем.
— Многие жалуются на голод, — начала разговор Ада, — мне ничего не говорили, но Ирима и Тахарис от других женщин слышали такое не раз. Есть случаи, что у женщин пропало молоко от недоедания, может пора открыть бочки с солониной или резать больше животных?
— Шулим пошёл на охоту, мы в местах, где много животных. А солонина — это НЗ, как и наши домашние животные. Они нужны нам для разведения. Первый год будет самый трудный, нам придётся строиться, времени на охоту практически не будет. Ты же не забыла, что такое зима?
— Не забыла, но…
— Я распоряжусь, чтобы увеличили порции еды, перебил жену, — но и ты пойми, примыкая к нам, эти люди должны были сами позаботиться о пропитании. А мы уже месяц кормим их. Конечно, я понимаю, что досыта всех не накормим, но для меня приоритет — наши люди.
Ада промолчала, хотя на лице был виден внутренний протест. Я её понимал, будучи женщиной и матерью, она переживала за всех. После выхода из Вешикоане, в маленьких деревушках к нам присоединялись ещё люди. Присоединилась и группа хеттов, прослышав о нашем походе. Последние примкнувшие практически не имели запасов еды, а если и имели, то минимальный. У меня тоже было к ним сочувствие, но ставить под угрозу караван из-за них было бы глупо. Их кормили по моему распоряжению, может, чуть хуже, чем всех, но кормили. По крайней мере, они дошли до этого места живыми, не потеряв членов своих семей.
— Арт, — я не заметил, как рядом оказался Саленко со своим туземцем. — Гарр говорит, что после реки нет племён легов. Он даже не знает, живут здесь люди или нет, так далеко их народ не заходил.
— Ясно, как думаешь, далеко до Терека? После него до самого Дона вроде нет крупных рек?
— Насколько я помню, кроме Кубани нет, — археолог наморщил лоб и повторил уже уверенно:
— Крупных нет, хотя мелкие есть.
Солнце уже клонилось к закату, когда охотники вернулись: добыча оказалась знатной. Шулим с воинами добыл трёх крупных оленей и четырёх косуль.
— Шкуры и внутренности пришлось оставить, иначе не смогли бы все привезти, — весь перепачканный кровью хуррит улыбался, радуясь удачной охоте.
Подозвав Ахбухча, распорядился, чтобы одну косулю отдали примкнувшим, между собой мы называли изгоями.
— И скажи, чтобы им давали равные порции со всеми, — крикнул воину вслед, вспомнив слова Ады.
— Очень богатая земля, — поделился своими наблюдениями Шулим, — мы не встретили людей, даже следов не видели или костров.
— Тем лучше для нас, — мне совсем не хотелось устраивать битвы с местным населением, хватит крови на мой век. Отсутствие последних связал с реками: многие племена не переходили реку, пока не научились строить плавсредства. То, что их не встретил Шулим, не означает их отсутствия.
По всему лагерю поплыл запах варёного и жареного мяса: добычи охотники принесли достаточно, чтобы досыта накормить весь караван. Отсутствие людей не означало отсутствия ночных хищников: всю ночь нас донимал волчий вой и визги шакалов. Дозорные видели тени, но нападения не последовало: нас было слишком много и горели костры. Но вот на наших животных этот вой и визги действовал плохо: жалобно блеяли овцы, мычали волы и ревели верблюды. Только ослы не присоединились к этой ночной какофонии.