Я не особо надеялся на успех, но археологу удалось завязать беседу жестами. Сарга даже присел и, найдя чистый фрагмент снега, начал рисовать чёрточки своим заскорузлым пальцем.
— Если я правильно его понял, — Саленко поднялся со снега, — он и его люди убегают от кого-то.
— Дай ему понять, что мы не враги, можем помочь. — В этот раз с Саргой пришлось повозиться. Но в итоге мужчина понял и протянул руку. Я протянул в ответ, думая, что это рукопожатие, но ошибся. Встав на одно колено, Сарга приложил мою руку ко лбу.
— Так, многие древние признавали превосходства и просили покровительства, — подсказал Саленко.
— Встань, здесь нет господ. — Сарга понял мой жест, повинуясь интуиции, я крепко обнял мужчину, от которого пахло лошадиным потом и запахом шкур. Незнакомец вначале напрягся, а потом ответил на объятия.
— Пусть твои люди выходят, не надо бояться, — сопроводил свои слова жестом, показывая в сторону тех двоих, что всё ещё оставались за деревьями.
— Ити сана кика, — В голосе Сарга прозвучали повелительные нотки. Из-за деревьев вышли две мужские фигуры, держа луки и стрелы в вытянутой левой руке. Повинуясь вожаку, оба подошли, и только вблизи стало понятно, что оба совсем юные, совсем ещё подростки.
Я подозвал Шулима и остальных: хурриты с любопытством разглядывали новеньких, им не приходилось видеть раскосые глаза. Сарга и двое подростков держались натянуто, но, убедившись, что никто из хурритов не проявляет агрессии, даже позволили себе улыбнуться.
— Ини, — вполголоса приказал Сарга одному из подростков. Тот, положив лук и стрелы на снег, побежал в сторону бурелома и исчез за стволами деревьев.
— Хорж, хорж, — дважды повторил Сарга и успокаивающе дотронулся до моей руки. Со стороны бурелом вновь послышалось лошадиное ржанье и замелькали человеческие фигурки между деревьев.
— Арт? — В голосе Шулима прозвучала тревога.
— Хорж, — снова отозвался Сарга, делая попытку меня обнять.
— Это женщины, — вскрикнул Саленко, а через секунду добавил, — и дети.
Впереди шёл подросток, ведя на поводу лошадь с густой гривой и необычно длинной шерстью. Следов шествовали люди: я насчитал семерых женщин разных возрастов и троих детей примерно пяти-шести лет.
— Гамир, — Сарга обвёл рукой процессию.
Каждый из его племени или народа, подходил ко мне и, став на одно колено, прикладывал руку к голове. Я хотел воспротивиться от этого процесса, но Саленко шепнул, что люди это воспримут как отказ в покровительстве. Страх и настороженность на их лицах сменялась любопытством. Дети осмелели первыми, трогая одежду воинов и всматриваясь в их лица. Вероятно, они встречались только с раскосыми, потому что один мальчуган даже руками старался стянуть свои веки под смех двух девочек.
— Вик, постарайся объяснить, что мы идём в свой лагерь и надо идти с нами.
В этот раз Саленко даже не пришлось сильно стараться: Сарга понял сразу и трижды энергично кивнул. Две женщины из народа Сарги приближались к зрелому возрасту, но остальные были молоды и вполне могли годиться на роль жён для моих холостых воинов. Надо будет ещё понять, какая у них социальная структура, может, они все жёны вождя.
Заминка произошла у границы льда: лошадь храпела и упиралась, люди тоже испуганно отскакивали назад. Только увидев, что я продолжил путь, Сарга с хриплым возгласом «райда» ступил на лёд. Сделав несколько шагов, он остановился — на лице было написано изумление. Следом за вожаком первым пошёл подросток, за ним второй и потянулись женщины.
Вторая заминка произошла, когда мы достигли своего рукава реки: теперь все новенькие таращили глаза, не понимая, как впереди снова оказался прозрачный лёд.
Расселить вновь прибывших не составило труда: Саленко с женой и девочкой перебрался к нам на время, отдав свой дом Сарге и его двум сыновьям. Одна из женщин зрелого возраста оказалась его женой. Часть людей поместили в гончарную мастерскую и кузницу, Шулим сразу присмотрел себе невесту — девушка оказалась довольно симпатичной. Ещё один воин-хуррит тоже умудрился завладеть сердцем незнакомки, пока мы шли домой. Своего жилья у него не было, но хурриты за несколько часов соорудили временный шалаш и укрыли его шкурами. Учитывая, что через месяц начнёт таять снег, в таком жилище можно было протянуть до весны.
Дни шли своим чередом, Саленко удалось выяснить, что Сарга и его люди назывались Гамир и жили в степях севернее нашего Новгорода. Он предположил, основываясь на своих знаниях, что перед нами представители киммерийцев или родственного им племени.
Гамирцы или киммерийцы были знакомы с лошадьми, умели ткать, даже занимались скотоводством. Наши животные их не удивили, наоборот, многие даже были рады видеть овец и коз. А вот ослов они не знали и долго приходили в конюшню смотреть на незнакомых животных. Киммерийцы были знакомы и с железным оружием: мечей они не носили, пользуясь обоюдоострым и узким кинжалом наподобие хурритского.
Уже через неделю Саленко овладел десятками фраз и слов, попутно обучая Сарга русскому языку. После основания Новгорода, многие из хурритов тоже стали часто употреблять русские слова в разговоре со мной, Адой или с археологом.
— Однозначно Сарга из киммерийцев, мне повезло, ведь никто толком не знает этот народ, —хвастался украинец во время ужина. Он только что вернулся от киммерийца: ежедневное общение дало свои плоды. Если остальные киммерийцы держались чуть обособленно, то Сарга всеми силами стремился влиться в наше общество.
— Они живут в разборных юртах, кочуют, занимаются скотоводством, — докладывал Саленко, не забывая про свой желудок. — С его слов в кочёвках доходили до Великой реки, которую невозможно пересечь. Я думаю, это Волга, — археолог замолчал, разжёвывая кусок мяса. — Царей у них нет, но есть вожди, чьё слово закон. Им пришлось бежать сюда, потому что на их зимнее стойбище напали чужие воины. Сарга назвал их сколами, но я думаю, что это сколоты, так именовали себя скифы.
— Значит, эти сколы смогли пересечь Волгу?
Саленко дёрнулся и застыл с открытым ртом:
— Я об этом и не подумал, но какое это имеет значение?
— Прямое, — я вытер руки куском заячьей шкурки, — кто смог пересечь Волгу, Дон перейдёт играючи. Что говорят твои знания насчёт скифов в этих землях?
— Золото скифов, скульптура «змееногой богини», золотой церемониальный шлем IV века до н.э.
— Что ты там бормочешь? — не выдержала Ада, заинтересованная нашим разговором.
— Все эти находки были извлечены из земли в Причерноморье, в районе Керчи, — промямлил археолог.
— То есть, эти скифы дойдут и до нас? — моя жена задала вопрос, вертевшийся на моём языке.
— Думаю да, даже часть народов Кавказа несёт в себе их гены, — Саленко замолчал, давая мне время всё обдумать.
— Ничего страшного, будь это массовое нашествие, вряд ли Сарга и его люди уцелели бы. Возможно, просто единичный отряд смельчаков, сумевший форсировать реку по льду. В любом случае мы знаем о возможной опасности, будем достраивать частокол с первыми признаками весны. А деревья рубить можно и зимой -завтра все на лесоповал пойдут.
— Арт, ты недооцениваешь угрозу, — голос археолога звучал как у умирающего: — их десятки тысяч, если не сотни. Они оттеснят все местные племена за Днепр и на много столетий будут полноправными хозяевами от Волги до Днепра, пока не придут гунны.
— И что ты предлагаешь?
— Переселяться за Днепр пока ещё есть время.
— Вик, хватит труса гонять. Пройдёт немало лет, может, даже десятков лет, прежде чем эти сколы или как их там, дойдут до этих мест. За это время мы можем усилиться воинами Этаби. Если он не появится весной — я сам навещу его.
— Ты же говорил, что рассмотришь вариант с Днепром, — вмешалась Ада.
— Рассмотрел и отклонил, на этом прения закончены, — я поднялся, давая понять, что разговор окончен. Уже собираясь выйти во двор, спросил у всезнайки археолога.
— Когда появляется первое упоминание о славянах?
— В 375 году нашей эры — анты воевали с готами, но потерпели поражение от готского короля Винитария. Это первой исторически достоверное упоминание про антов — предков восточных славян. Геродот тоже о них упоминал, но достоверность его слов не доказана. Гипотетически говоря о «неврах» он мог иметь в виду праславян.
— Временной промежуток? — Саленко поднапрягся и выдал ответ:
— Предположительно пятый век до нашей эры, если слова Геродота принимать как аксиому.
— А сейчас какой век? Можешь даже ошибиться на сотню лет.
— Тринадцатый-четырнадцатый до нашей эры, — не задержался с ответом Саленко.
— Вот теперь скажи мне, Виктор, какого хера нам переться за Днепр, если до появления наших предков добрая тысяча лет, если не больше?
— Они могут и сейчас там жить, — не растерялся археолог.
— Могут, но первобытно-общинным строем, постоянно воюя между собой и с интеллектом дикарей. Вместо того чтобы искать мифических предков, мы создадим их здесь. Хурриты учат язык, этих твоих киммерийцев тоже обучим. Будем жить и развиваться в этом месте. Весной дождёмся Этаби, нас станет куда больше. И это будут не дикари с обожжёнными палками и каменными топорами, а воины, знающие, что такое государство и войны. Постепенно внедряя наш язык, мы добьёмся ассимиляции, этот процесс нелёгкий, но куда проще, чем из каменного века тянуть людей в наш образ жизни.
Лишь выйдя на мороз, смог успокоиться — даже Ада и та хотела поселиться как можно ближе к землям, откуда в своё время попала в этот мир. Меня раздражала их слепота, недальновидность. Мы до Дона дошли с трудом, люди начали обживаться, построили избы. И снова всё бросать, не зная, что нас ожидает за Днепром.
Я не собирался почивать на лаврах, придёт весна и сам вернусь за Этаби и его людьми, оставив здесь Шулима с половиной воинов. Конным отрядом налегке расстояние до моего друга мы преодолеем за неделю. А если хотя бы часть воинов Этаби последует за ним, у меня окажется маленькая, но очень опасная армия. Хурриты всю свою жизнь проводили в сражениях, что им какие-то сколы или скифы.