— Они как малые дети, — Ада молча слушала, пока я изливал душу.- Не понимаю, как они с таким отношением ещё не истреблены многочисленными соседями.
Это была последняя ночь дома перед выступлением на запад.
— Ты не можешь всех исправить, — рука Ады гладила мои волосы, — может, мы не совсем верно выбрали место?
— Хетты? Эсоры? Думаешь они лучше? Гораздо хуже, у этих хоть понятия чести возведены в кодекс, можно не ожидать удара в спину. Из имевшегося выбора хурриты — самый оптимальный вариант, — вздохнув, приподнялся на локте. — Но благородные умирают первыми, как и самые смелые.
— А может нам податься домой? — Ада присела в кровати, свет ночника осветил соблазнительные формы.
— Домой?
— Да, на Днепр, к примеру. Там наши предки, Арт!
— Нет там наших предков, Ада. Я уже спрашивал у Виктора, наши возможные предки примерно на территории Германии, Прибалтики.
— Всё лучше, чем здесь, эта жара убивает, — лёгкое покрывало совсем спало с неё, а может, Ада это сделала специально.
— Жар костей не ломит, — пробормотал, потянувшись к жене. Предстояла долгая разлука, а мне хотелось насытиться своей красавицей.
Уснули мы лишь под утро, вконец обессиленные и убитые ночной жарой. Перед сном Аде удалось вырвать у меня обещание, что я всерьёз подумаю про возвращение на историческую родину.
Днём начали подготовку к походу: Шутарна сдержал обещание. Кроме двухсот лучников с большим запасом стрел, нас сопровождал обоз из десяти повозок припасами. Лучники возмутились, узнав, что придётся идти пешим ходом. Ещё больше возмущение вызвала необходимость выбора командира: колесницы были отдельным родом войск, подчинявшимся только правителю. Пришлось назначить себя командиром, с этим решением согласились все. Практически все лучники участвовали в сражении с сангарами и знали меня в лицо.
Провожать нас пришёл и Шутарна. Отведя меня в сторону, правитель пожелал удачи. Мы условились, что в случае удачи, я пришлю к нему конного вестника. Из Вешикоане мы выступили в сторону юга, чтобы окончательно сбить с толка шпионов хеттов. Не исключено, что у шпионов есть голубиная почта или её аналог. Я об этом говорил Шутарне, заметив, что многие в городе держат голубей, но правитель хурритов отмахнулся от моих предположений.
Лишь когда Вешикоане скрылся из виду, сменили курс, чтобы обогнуть город по широкой дуге. Не будь с нами пеших лучников, предместий Нарриша достигли бы к исходу вторых суток. Лишь на утро четвёртого дня похода, местность стала меняться, переходя из пустынной равнины в холмы.
— Мы близко, — констатировал Этаби, ехавший рядом со мной.
— Разобьём лагерь в первой лощине и дождёмся темноты. Не сто́ит рисковать, можем случайно наткнуться на конный патруль хеттов.
Уставшие от перехода люди с наслаждением растягивались на траве. Жечь костры я строжайше запретил, выставив дозорный пост в пятистах метрах западнее. Сегодня была вторая безлунная ночь, нового месяца на небе не было заметно.
Когда окончательно стемнело, выступили в путь. Приказал обмотать морды лошадей, чтобы не выдали нас несвоевременным ржаньем. Посланные вперёд разведчики доложили, что мы приближаемся к Нарришу. Меня удивляло умение хурритов видеть в кромешной тьме, но присмотревшись по направлению руки Этаби, заметил, что-то мерцающее на горизонте.
— Это звезда?
— Нет, огни на башнях. До них примерно десять минут галопом. «пять-шесть километров», — мысленно перевёл значение в более удобное для себя. Пройдя примерно четыре километра, я остановил отряд.
— Шулим, пусть скалолазы оставят все оружие кроме кинжалов. Лучники остаются здесь, пока к ним не прискачет конный воин, что крепость взята. Этаби, остальные воины нашего отряда идут с тобой, но останавливаются от крепости в трёх полётах стрелы. Не давайте лошадям ржать! Если всё пройдёт удачно, подам сигнал факелом с башни. Постарайтесь бесшумно приблизиться к крепости, чтобы застать воинов в казармах врасплох.
Сам тоже снял меч с перевязи, на стене он будет только мешать. Заставил каждого воина подпрыгнуть несколько раз, чтобы убедиться, что ничего не шумит и не звякает.
— За мной, — четырнадцать человек пошли за мной, немного забирая влево, чтобы приблизиться к крепости по самому краю обрыва. Остальной отряд под предводительством Этаби спешился и повёл лошадей на поводу. На расстоянии трёх сотен метров основной отряд притаился в небольшой лощине. Дальше было опасно, большая масса людей могла выделиться тёмным сгустком даже в этой темноте.
— Шулим, с этого момента не единого звука, передай остальным. — Молчаливыми тенями мы бесшумно скользили в сторону Нарриша, максимально пригибаясь к земле. Самым опасным отрезком пути была тропа под самыми стенами, от края пропасти до неё было меньше тридцати метров. Присев на землю, разулся, остальные воины молча последовали моему примеру.
Я насчитал триста пятнадцать шагов, прежде чем мы миновали южную стену. Из крепости периодически слышалось мычание, ржали и лошади, но человеческих голосов не было слышно. Западная стена оказалась короче — всего двести тридцать один шаг. Миновав западные ворота, на башнях которых горели масляные светильники, через минуту упёрлись в скалы.
«Момент истины».- мелькнуло в голове. Весь успех операции зависел от двухминутного восхождения на стену. Но ещё рано идти на преодоление стены: на сторожевых башнях западных ворот слышались приглушённые человеческие голоса. Еле слышным шёпотом передал воинам, чтобы устраивались поудобнее, ждать придётся пару часов.
«Только бы Этаби выдержал и не предпринял атаку», — билась беспокойная мысль. Я предупредил друга, что, возможно, нам придётся повременить с преодолением стены. Но тем не менее беспокоился, зная нетерпеливый нрав своего брата Этаби. Время текло мучительно долго, пару раз порывался дать команду к восхождению, но откладывал, услышав человеческую речь. Но даже стражники хотят спать: голоса становились реже и, наконец, смолкли. Прождал ещё около получаса, чтобы стражники смогли крепко уснуть. Для человека, несущего стражу многие месяцы, где каждая ночь похожа на другую, притупляется чувство опасности.
— Пора, — закрепив «кошки» на руках, начал восхождение. К моему удивлению, стыков и расщелин на стене оказалось множество. Я бы смог забраться даже с голыми руками. Следом за мной поднимался Шулим, а потом и все остальные. Очутившись наверху, распластался на стене осматриваясь. До ближней сторожевой башни примерно двадцать метров, потом три метра ворот и вторая башня. До восточных башен довольно далеко, нас оттуда не увидеть, если не попадём в свет светильника внутри башен.
Показал Шулиму на ближайшую башню, знаком давая понять, что дальняя башня моя. Я взял с собой двоих воинов, уверенный, что в каждой башне не больше трёх человек стражи. Когда мы миновали первую башню, туда молнией метнулся Шулим с парой стражи. Еле слышный храп и возню тела услышал в момент, когда ворвался в дальнюю башню. Один стражник спал на деревянной тахте, второй дремал, прислонившись к косяку. Дремавший успел открыть глаза, когда мой кинжал вошёл прямо в сердце. Закрыв рот хетта ладонью, придержал тело, не давая ему упасть. Двое воинов зафиксировали рот спящего хетта и коротким ударом отправили его в царство сна навсегда.
Западные ворота оказались под нашим контролем, но для удачного завершения операции, гораздо важнее восточные. А там, судя по мельканию теней в свете башен, стража не спала…
Глава 4
Крепостная стена Нарриша при ближайшем рассмотрении, оказалась довольно интересным сооружением. Шириной в два метра, она полностью опоясывала город, имея всего двое ворот. По внешнему периметру стены шли зубцы на уровне пояса — столь странный выбор высоты меня немного смутил. Если снаружи будет интенсивный обстрел, страже на стене не удастся отстреливаться в полный рост. С внутренней стороны стены во двор спускались ступени примерно каждые пятьдесят — шестьдесят метров.
Насколько я мог видеть, участок западной и кусок южной стены не охранялся. Хетты понадеялись на высоту крепостных стен, взяв под охрану только ворота с двух сторон крепости. За те десять минут, что, распластавшись на стене, я осматривал крепость, дважды из домов внутри двора выходили люди. Один мужчина, не стесняясь, справил нужду об угол дома, журчание отчётливо слышалось в тишине. И ещё раз в боковом домике открылась дверь, выпустив наружу молодого воина. Светильник в руках женщины, открывавшей дверь, немного демаскировал её, но ночной посетитель очень быстро покинул дом возлюбленной или жены.
От мысли спуститься во двор и добраться до восточных ворот я отказался: во дворе перед воротами горел костёр, освещая пространство перед сторожевыми башнями.
— Идём бесшумно к воротам, — мой приказ передали по цепочке. Пригибаясь, чтобы на силуэт не был заметён в сереющем небе, преодолел расстояние до южной стены. Ещё полчаса и солнце начнёт освещать восток, затрудняя скрытность. Следовало торопиться, но стража восточных ворот не спала. Когда мы преодолели половину расстояния по южной стене, стали долетать обрывки разговоров.
Добравшись до восточного угла южной стены, подал знак остановиться: до сторожевых башен было меньше ста метров. Не знаю, что так веселило хеттов, но до нас периодически долетали взрывы хохота.
— Они все в одной башне, — шепнул Шулим, сидевший рядом со мной, прижимаясь к внешней стороне стены.
— Ты уверен?
— Да, — молодой хуррит считался хорошим охотником, недаром и в скалолазании оказался лучшим. То, что стража в одной башне облегчало задачу. На западной, безопасной для Нарриша стороне, в башнях было всего четыре стражника. Восточная часть крепости, обращённая в сторону Митахни, наверняка охранялась лучше.
— Шулим и вы двое за мной, остальные ждите. — Шаг за шагом мы приближались к башне. Теперь я уже отчётливо слышал весь разговор. Весёлый голос рассказывал про последнюю битву с хурритами, хвастаясь насилием в отношении разграбленной деревушки. Про эту пограничную деревушку, разграбленную хеттами, я слышал много ужасных историй. Хетты, убив мужчин, изнасиловали женщин и потом убили их, не пощадив даже беременных. После того нападения хурриты разбили большой отряд хеттов, но отступили перед Нарришем — крепость оказалась неприступной.