Лучники покинули стену, добивая раненых ударами кинжала в горло. Прямо на моих глазах один из лучников перерезал горло хетту, придавленному лошадью. Покончив с хеттами перед крепостью, хурриты умчались на запад за бежавшими хеттами и Этаби. У войны неприглядное лицо во все времена. Это я видел и раньше, увидел и сейчас, как с убитых снимали доспехи, сапоги. Ещё не остывшие после боя хурриты, собирали оружие и доспехи врага.
Этаби с хурритами вернулся через десять минут:
— Двое ушли, кони у них быстрее наших оказались, — гигант сплюнул на землю. Его правая рука и часть лица была в брызгах крови.
— Это твоя кровь?
— Нет, этих шакалов, что бежали как трусы, — спрыгнув с лошади, Этаби показал рукой на поле сражения:
— Что делать с трупами?
— Скинем в пропасть, — ещё до его возвращения я думал про трупы. Не хватало, чтобы у нас началась эпидемия.
Итог первого боя для хеттов оказался плачевным: мы насчитали сто сорок восемь трупов, из которых большая часть полегла под стрелами. У хурритов тоже были потери: трое лучников погибло под ответным огнём хеттов, два конника были серьёзно ранены и один погиб, сорвавшись в пропасть вместе с конём во время преследования. Эта смерть больше всего опечалила хурритов, погибший Гарси слыл отчаянным смельчаком и балагуром. Ещё несколько человек получили лёгкие ранения, но такие раны воины получали практически всегда и привыкли обходиться элементарным прижиганием раны.
— Это была пробная попытка, в следующий раз не будет так легко, — остудил радость Шулима и командира лучников. — Они придут снова, придут с большой армией, с лестницами и тараном.
Меня удивила тактика Супилулиума — как можно послать конный отряд на штурм крепости. Но потом вспомнил о прежней тактике хурритов: не будь меня, они открыли бы ворота, чтобы вступить в бой. Возможно, что хеттский царь рассчитывал на такое развитие событий. А учитывая, что хурритские всадники практически не пользовались луками, хетты могли без труда расстрелять врага ещё на дистанции.
Отобрав пятерых лучших всадников, вместе с Этаби мы решили провести разведку, чтобы понять, где находятся главные силы противника. Каждый взял по дополнительной лошади, если придётся спасаться бегством. Старшим в крепости оставил двоих — Шулима и командира лучников по имени Супимат. Я бы предпочёл взять Шулима вместо Этаби, но последний уже успел повздорить с парой лучников, собиравших стрелы.
Большинство стрел приходило в негодность после стрельбы: наконечники застревали в теле врагов, падая, хетты ломали древки. К моему огорчению, хурритские и хеттские луки различались, разными были и стрелы. Тем не менее приказал собрать и вражеские стрелы с луками — если останемся без своих, пригодятся и они. Несколько лучников отпустили нелицеприятную фразу относительно моего приказа. Я не слышал, но от ушей Этаби реплики не ускользнули. Недолго думая, хуррит обрушил свой огромный кулак на голову одного лучника и едва не задушил второго.
Пришлось вмешать лично, потому что едва не случилась бойня между своими. Лучники вступились за товарищей, а «спецназ» ринулся на помощь Этаби. Только пригрозив лично убить голыми руками зачинщиков, смог восстановить порядок. Но оставлять Этаби среди превосходящего числа лучников не решился.
— Шулим, Супимат, если хотя бы один из воинов тронет другого, я лично сброшу вас обоих в пропасть! — Для убедительности поклялся именем Тешуба, этого бога хурриты чтили.
Отъехав от Нарриша на метров четыреста, остановился: с этого расстояния стены крепости не казались очень высокими, хотя достигали двенадцати метров.
— Только мне попались эти два труса, — рычал всю дорогу Этаби, вспоминая сбежавших хеттов. Я планировал вернуться в крепость к сумеркам, чтобы не оставаться ночью на вражеской территории. Меняя лошадей, мы быстро продвигались на запад. Маленькое хеттское село из десятка домов оказалось покинутым, причём люди ушли совсем недавно. Угли в очагах даже не успели остыть.
Солнце перевалило через зенит, пора было возвращаться, но зоркий Этаби заметил группу людей в кустарниках. Сколько я не вглядывался в равнину, людей не видел.
— Они спрятались среди кустов, — горячился хуррит. Никто из остальных воинов не заметил людей в чаще, куда указывал палец кузнеца.
— Ладно, проверим этот кустарник и поворачиваем обратно, — до места, указанного Этаби было не меньше километра. Как можно заметить среди кустов людей на таком расстоянии, я не мог понять. «Померещилось ему», — но я ошибся, среди кустарника действительно находились люди. Судя по тому, что мы увидели, это были жители покинутого селения. Пятеро взрослых мужчин, пара стариков и около двух десятков женщин с детьми разного возраста.
Дети осмелели первыми, поняв, что их не будут убивать, осмелели и остальные беженцы. Они рассказали, что бежали, напуганные словами двух хеттских воинов, спасавшихся после разгрома их отряда. Хетты поведали им о бесчисленном войске хурре, что следует по их пятам.
— У страха глаза велики, — не удержался от русской поговорки. Пришлось перевести Этаби, доставшему меня, что я сказал на «необычном языке».
— Возвращайтесь в своё селение, мы не воюем с мирными людьми, — беженцы даже стали предлагать нам еду после моих слов.
Распрощавшись с беженцами, повернули домой, надо было добраться до Нарриша при свете дня.
— Сзади всадники, — подал голос один из хурритов. Облако пыли видел даже я, враг находился достаточно близко. Они могли нас не заметить, но, продолжая путь, хетты наткнутся на беженцев. А те расскажут про пятерых хурре, что ещё не успели уйти далеко.
— Много их, Этаби?
— Пыль большая, — уклонился от прямого ответа хуррит, — мы же не будем бежать?
— Ещё как будем! Вперёд! —пришпорил своего скакуна. Вторая лошадь бежала рядом, с намотанными на луке седла поводьями. Этаби не стал спорить: любая храбрость имеет пределы. Вступить в бой с многократно превосходящими силами противника не является отвагой. Такое называют безумством. А безумцем кузнец никогда не был.
Отряд мог быть авангардом всего войска хеттов: в таком случае враг завтра окажется у самых стен с учётом скорости пеших воинов.
Меняя лошадей, мы, не сбавляя скорости, продвигались на восток, к стенам спасительной крепости.
— Они отстали, — резюмировал Этаби во время очередной смены лошадей. Я тоже не видел пыли, наше преимущество в сменных лошадях спасло жизни в очередной раз. Мысленно дал себе зарок, никогда не отправляться в путь без второй лошади. В эпоху конных путешествий сменная лошадь даёт возможность вдвое быстрее преодолевать путь.
До ущелья добрались уже практически в сумерках, ещё немного и окажемся среди своих. Лишь когда запели стрелы, спохватились и громко окликнули стражу на стене. Прошло несколько томительных минут, прежде чем я услышал голос Шулима:
— Зажгите огонь и покажите себя!
— Я придушу тебя своими руками, — не выдержал Этаби, но я успокоил его:
— Он прав, сейчас темно, а вдруг это ловушка. Есть чем высечь огонь?
У каждого всадника хурритов всегда в подседельной сумке имелось огниво. Найдя пучок высохшей травы, хуррит из нашего отряда развёл огонь. Держа горящую охапку, поднял над головой, освещая наши лица.
— Ворота открыть, — прозвучала команда Шулима, а минутой спустя мы оказались среди своих, радостно встречавших нас после разведки.
Глава 6
Спешно собрав военный совет, вкратце доложил о приближении врага. Все сошлись во мнении, что виденный нами конный отряд — не разведчики, а авангард основного войска.
— Завтра они будут здесь, остановятся на ночь недалеко, соберут силы в кулак и обрушатся всей мощью. Завтрашний день станет решающим, если отобьём хаттов, начнётся длительная осада.
Хурриты не были знакомы с длительными осадами: тактика воинов Месопотамии заключалась в сражениях открытого поля, быстрых атаках и контратаках.
— И мы все время будем сидеть в крепости? — лицо Супимата выражало недоумение.
— Повторяю в десятый раз, — я уже устал объяснять прописные истины, — наша цель задержать хаттов настолько долго, насколько можем. Шутарна договорится с сангарами, эсорами и касситами, чтобы они не напали со спины и придёт к нам на помощь с основным войском. Вот тогда и дадим главный бой хаттам, сломаем им хребет, чтобы никогда больше не думали соваться на земли хурре.
— Хурре, хурре, — проскандировали собравшиеся. Кроме командиров, наш разговор слушали несколько воинов, выполнявшие роль стражи. Пару часов спустя, отправил Шулима в разведку с тремя воинами. Эламит отсутствовал долго, вернулся целым и невредимым.
— Мы видели костры, много костров. Примерно на расстоянии половины пешего дневного перехода, — эламит отдышался и продолжил, — если они выйдут в путь с утренними лучами солнца, здесь будут до обеда.
— Можешь оценить количество?
— Арт, я насчитал около ста костров и сбился, — Шулим виновато опустил голову. Не знаю, как обстояли дела у хеттов, но хурриты обычно раскладывали один костёр на десять — двенадцать человек. Если разведчик сбился со счёта, костров больше ста. Допустим их две сотни и у каждого костра десять — двенадцать человек, хотя в походных условиях людей может больше располагаться у огня. Сейчас лето, ночью греться нет необходимости. Костры жгут для приготовления пищи и частично для обогрева. В среднем у меня получалось, что против нас идёт от двух до трёх тысяч воинов Супилулиума. Но врагов могло оказаться больше — ландшафт в том месте слабо холмистый, часть костров могла оказаться вне поля зрения.
— Отдыхайте, с утра надо быть готовыми. — После ухода разведчиков поделился своими опасениями с Этаби.
— Мы не предусмотрели вариант, где хатты могут обойти горный массив и зайти к нам с тыла.
— Этого не будет, — отмахнулся хуррит, продолжая точить свой клинок при свете костра.
— Почему?
— Эти горы тянутся далеко, пешим воинам им обходить несколько дней. Не легче ли обрушиться на нас всеми силами, — Этаби сплюнув, попробовал остроту клинка и остался недоволен. — Я думаю, хатты так не сделают, — хуррит продолжил работу над мечом, так и не сумев переубедить меня.