ь локтей. Волшебство богини, сдобренное вспомогательными заклинаниями жрецов, прикрепило концы этих цепей к скале, размах расстояния между крепежами - около десяти локтей. Если добавить к этому размах рук... Да, Снег попробовал и убедился: можно стоять, можно сидеть... даже прилечь... Можно прогуливаться - пару коротких шажков туда и сюда... Это немного помогает против хлада ранней весны. Вероятно, богине хочется наблюдать не просто трепещущую от ужаса плоть, но именно метания жертвы, более наглядные признаки предсмертного страха. Напрасны чаяния сии: Снег был уверен, что сумеет погасить внешние проявления своей трусости... Постарается суметь.
Меч. Нет, даже если бы при нем был его верный меч - цепи бы устояли против любых его ударов, мощь в них дремлет преизрядная, можно сказать без преувеличения - божественная. Если столкнутся в ударе цепь и меч - даже его меч! - цепь останется без царапинки, а меч лопнет, причем в любом, самом прочном месте, запросто... Но нет ни меча, ни секиры, ни кинжала - только изъеденные временем зубы и старческие пальцы... И с полдюжины язвительных слов, если, конечно, он сумеет и успеет их произнести. Любопытно: откуда и как она появится? И когда? Лучше бы попозже. О, НЕТ! Лучше бы пораньше, он не трус! Просто хочется собраться с силами, с мыслями, хотя бы напоследок понять что-то важное, такое, чтобы не стыдно было бы кануть с этим в запределье к богам... И сил нет, и мыслей нет. Снег погремел цепями, взвесил, поднимая поочередно руки, одну, другую... Поупражнялся в прыжках и ударах... Куце, неуклюже, позорно... Если бы, предположим, она приняла облик земной, как в тот раз... и если бы удалось... ненароком придвинуться к ней поближе, то один удар локтем, а лучше ногой - пусть безобидный, но, так сказать, злорадный, он бы сумел... может быть... А может и не успеет, не сумеет... Зато упражнения, даже такие бесполезные, удивительно согревают душу и тело.
Снег даже легко запыхался, сбил дыхание, увлекшись разворотами и уклонами. Проклятые цепи, так и высасывают тепло из души - словно те безглазые посланцы морева!
Шорох. И еще.. и еще! Это не шорох, это... шаги. Идет.
Снег расположил ноги поустойчивее, на ширине плеч, приказал им, чтобы не дрожали, а сам затаил дыхание, замер, глядя на угол скалы, из-за которой слышались мерные, приближающиеся шаги. И вот!..
Но... это... вовсе не Умана... О, боги.
- Здорово, Снег! Вот уж кого не ожидал увидеть! А ты чего здесь делаешь? И что это за украшения у тебя на руках, никак - цепи?
В первой мгновение этой невероятной встречи Снег почувствовал нечто вроде счастья, прихлынувшего в оледенелое сердце, а вместе с счастьем надежду... Однако, тут же опомнился - и зубы у него лязгнули. Да, следует признать: такого хитрого удара он не ожидал, не предполагал, даже вообразить его не мог.
- А... Зиэль. Вот уж, честно сказать - удивил! Кого, кого - а тебя я здесь не ожидал увидеть. Я думал - ты с Уманой не одно и то же, и вообще с нею не в ладах?
Тот, кого назвали Зиэлем, длиннобородый верзила, одетый как ратник "черная рубашка", весело расхохотался в ответ, снял с себя войлочную шапку, чтобы ею же стереть пот с лица и с шеи налысо бритой головы.
- Все шутишь, отшельник? Ты, я вижу, заподозрил меня в переодеваниях? Я не Умана, к великой моей радости на этот счет. Нет, ну ты хоть одну бородавку на мне видел??? А, Снег? Старый друг называется! Так меня оскорбить! Тут вышла чистая случайность: шел, шел себе... Чу - аура знакомая в воздухе висит! Пригляделся, принюхался - ба! - это же мой друг Снег!
- Я тебе не друг.
- Зато я тебе друг, Снежище ты мой дорогой, зато я тебе - искренний и преданный друг! Вот уже лет сто, не меньше. Или сто пятьдесят?.. Меньше?.. Но ты будешь слушать ответ на свой вопрос, или ты будешь меня перебивать?
- Да, извини.
- Боги простят. Вот, слышу - аура знакомая. Подбираюсь поближе, а тут, на подходе, такие зловещие заклятья висят, что душа в пятки... Ну, ладно, думаю: мы, ратники, народ привычный ко всяческим неудобствам походной жизни, а Мору, коняге моему, аж дурно стало от всех этих гнусных волшоб... или волшебств - как правильнее?
- От волшбы.
- Да, точно. Конягу я в камень обратил для надежности, а сам пошел на шепот ауры, поперек заклятьям. И вот я здесь, любуясь белым Снегом. А ты что тут делаешь? Свидание, что ли назначил?
- Вроде того. Долги отдаю.
Верзила, тем временем, подошел поближе, потрогал осторожными тычками пальцев одну цепь, потом другую...
- Надежная штука. Из Уманы кузнечиха неважная, сии цепочки она явно что у Чимборо заказывала. Хочешь - избавлю тебя от них?
- Да уж не затрудняйся.
- А чего тут сложного? Два удара Брызгой - это меч мой так наречен, да два надреза около запястий, им же, - и ты свободен.
Зиэль смотрел в глаза Снегу холодно, испытующе, но с добродушной улыбкой на разбойничьем лице.
Снег выдержал этот взгляд, как и всегда выдерживал, и в очередной раз изумился про себя: "сумел и не дрогнул, надо же!"
- Эх, какое заманчивое предложение. И что я буду должен взамен?
- Да ничего. Пойдем прочь из этого проклятого места, потом доберемся до ближайшего селения - из уважения к тебе я буду следовать пешим, ведя Мора в поводу, там приоденем тебя, вооружим. Поедим, попьем - и... чего-нибудь придумаем. Бок о бок с таким путником как ты, дорогой Снег, жить втрое безопаснее и вчетверо красочнее, ибо среди смертных не встречались мне люди, более странные, чем ты, более знающие и любопытные. Будем верны друг другу и преданы, как герои-близнецы, Чулапи и Оддо. До конца времен. Впрочем, сие может быть ненадолго.
- Иными словами, я должен будут стать тебе вечным спутником, на правах слуги?
- На правах друга. Желающих попасть ко мне в слуги гораздо более чем предостаточно, дорогой Снег. Придам тебе силы, верну относительную молодость... Или даже больше, если ты заслужишь и захочешь.
- Да ты что? Вот ведь щедрое предложение.
- Ты не веришь мне, рыцарь?
- Не верю.
- А зря. В моих словах и рассуждениях нет и не было ни единого слова неправды. Ни сейчас, ни в прежние времена долгого нашего с тобой знакомства. Надеюсь, ты, порывшись в памяти своей, не найдешь ни одного опровергающего примера?
- Отец лжи способен превращать в кривду любое слово, любую клятву, не прикрывая замыслы свои тупым и откровенным обманом. Я тебе не верю.
Снегу показалось, что Зиэля искренне забавляет этот разговор, ничуть не сердит, ибо Зиэль вновь рассмеялся и даже хлопнул Снега по плечу. - И сразу мороз по коже!
- Он мне не верит! Неблагодарный! Любой другой на моем месте вытащил бы на свет наш давешний уговор... Позволишь мне напомнить?..
Снег лишь повел плечами в ответ, бессильный спорить с собственным прошлым.
- ...Напоминаю дословно:
"- ...подарок мой будет не подарок, а задаток, в обмен на будущую твою ответную любезность, когда и если надобность в таковой мне приспичит. Условились?
- Да.
- Сие - справедливый размен, Санги?
- Да."
Зиэль вынул из под полы камзола плоскую баклажку и гулко отхлебнул оттуда.
- Хочешь, Санги?
- Вино?
- Имперское, лучшего шиханского урожая, почти полкругеля плачено.
- Нет. Воды бы попил.
- Пей, там уже вода. И продолжим беседу.
Зиэль обтер влажное горлышко сосуда о пояс и протянул Снегу. Тот поколебался и принял.
- Вот, молодец, святой отец. А то, небось, думал, что я туда подбавлю одурманивающего зелья?
- Чушь.
- И я говорю - чушь. Поскольку и безо всяких зелий могу любого заставить перед собою в пляс пуститься, хоть вприсядку, хоть как. Нет, дружище Снег, мне надобны только добровольная дружба и приязнь. И то не от всех, но лишь от достойных. Попил? Согласен со мною?
- За воду спасибо. С тобой не пойду, у меня, как ты метко выразился, свидание, которое мне пропускать никак нельзя.
- С Уманой, что ли? Но ведь она тебя съест? А? Чего молчишь, Снег? Она тебя заживо сожрет, понимаешь? Что примолк?
- Того, что мне добавить больше нечего.
Зиэль хохотнул, по-прежнему добродушно, и попытался заглянуть Снегу в глаза. Для этого ему пришлось ступить на два шага в сторону, описав полукруг и царапнуть камзолом отвесную стену скалы, ибо Снег отвернулся, да при этом слегка наклонить голову - росту он был весьма высокого, заметно выше Снега.
- Не дури, Санги. Ну, что я тебя уговариваю, как не знаю кого?.. Или ты думаешь, что эта бугрокожая и церапторылая подруга посмеет мне помешать? Да ты не успеешь раз-два-три вымолвить, как я ее на карачки поставлю и пинками в небо запущу! Надеюсь, хоть в этом ты мне веришь?
- По крайней мере, спорить не возьмусь. Но я ей обещал, дал невольное слово и сдержу его.
Зиэль щелкнул пальцами левой ручищи - прямо из воздуха возникли два кресла, роскошные, резного черного дерева, с шелковой, с золотом, обивкой.
- Присаживайся, Санги. Не побрезгуй - это подлинные императорские кресла. Давай, присаживайся, ибо я хочу напоследок отнять у тебя и у меня еще чуть-чуть времени для нашей беседы и не хочу делать это, переминаясь с ноги на ногу, как эти...
- Как кто?
- Ну... не важно, как два дурака, предположим... Мы же с тобою не дураки? И не кони?
- Думаю, нет.
Снег первым опустился в кресло, предварительно придвинув его спинку вплотную к скале. Он сделал это осторожно, даже ощупал для верности резные подлокотники. Следом и Зиэль брякнулся со всего маху в свое, роскошное сидение аж хрустнуло под тяжестью его могучего тела.
- Санги! Дело такое: по всем правилам, человеческим и не очень, преимущественное право владения на данное кем-то там слово, в данном случае на твое, принадлежит мне. Со мною у тебя был заключен открытый договор, причем гораздо раньше, чем ты пообещал Умане. Стало быть, твои обязательства по отношению к ней - ничтожны, в сравнении с теми, которыми обладаю я. Понимаешь? Или не понимаешь?.. Ну-ну, молчи, а я продолжу. Либо ты боишься, что я тебя съем, или буду делать это более изощренным способом, нежели сия нафья мама? Так я тебя не съем, будь спокоен.