За три недели до этого Radiohead выпустили альбом In Rainbows, первый альбом плати-сколько-хочешь от известной группы, и мы прыгали от счастья со словами: «Да! Да! Именно!» Эта история облетела все музыкальные и технические порталы и стала важным моментом в индустрии: что бы там ни было, Интернет уже изменил все и сделал возможным для групп и фанатов вести бизнес напрямую. Эмили и я стояли у окна одного из офисов с владельцем компании, президентом, адвокатом и другими людьми, чтобы обсудить Будущее.
Президент сказал владельцу:
– Ты слышал обо всей шумихе вокруг Radiohead?
Эмили и я переглянулись и уже были готовы закричать: «Да! Да! Именно! Именно!» – но нас перебил владелец, который с подозрением спросил:
– Что такое Radiohead?
У нас отвисла челюсть. Мы молчали.
– Radiohead, – сказал президент владельцу. – Ну знаешь, британская группа.
Владелец нахмурился.
– Они известные, они известные. Так или иначе они выпустили альбом онлайн за бесплатно, они позволили фанатам решать, сколько платить за альбом.
Владелец покачал головой с отвращением. Президент покачал головой с отвращением. Адвокат покачал головой с отвращением. А Эмили и я покачали головой с абсолютно другого вида отвращением.
Я не знала, что было хуже: что владелец компании не знал, кто такие Radiohead, или что он не знал, что Radiohead выпустили бесплатный альбом три недели назад, и это заставило всю музыкальную индустрию говорить об этом. Я думала, что он был как минимум как президент США, и ему каждое утро докладывал информацию какой-нибудь секретарь по музыкальной индустрии. Кто это был такой?
Когда The Dresden Dolls записали второй студийный альбом в сотрудничестве с компанией, отношения с ней значительно ухудшились. Мы сделали первый альбом сами, без помощи извне, используя займы друзей, фанатов и семьи, а потом просто продали его компании. Во время записи второго альбома компания оплатила все расходы на использование студии и продюсеров и сказала нам, что:
«Именно этот альбом сделает нас знаменитыми!»
У нас до сих пор были кучи песен, которые мы еще не записали, и я продолжала постоянно их писать, поэтому после гастролей и продвижения нашего первого альбома, мы направились прямиком в студию для записи второго. С помощью финансовых ресурсов компании, небольшой армии инженеров и продюсеров, мы записали альбом Yes, Virginia.
Запись заняла около месяца, звучал альбом потрясающе, каждая песня была эмоциональной атомной бомбой, и это был идеальный звуковой снимок группы. В первую неделю, когда альбомы поступили в продажу в магазины, мы играли в новом городе каждую ночь и ежедневно проводили автограф-сессии в магазинах звукозаписей. Альбом попал в Billboard, и было продано двадцать пять тысяч копий. Брайан и я были в восторге и плясали как дети под кокаином.
Двадцать пять тысяч человек купили наш альбом!!!
Компания не торопилась праздновать. Когда продажи на второй неделе не превысили продажи на первой, они позвонили и сказали, что урезают весь бюджет на продвижение альбома. Все видео, которые были запланированы, сняты не будут, всю обещанную поддержку на гастролях они тоже не собирались предоставлять: все маркетинговые идеи были отправлены на свалку. Им было очень жаль, по их словам, но они не видели смысла в продолжении продвижения, так как первоначальные продажи были слабыми. Они посчитали наш альбом провалом.
Я не могла смириться с мыслью, что двадцать пять тысяч проданных альбомов – это плохо, тем более что наши фанаты не успели даже нормально послушать альбом, рассказать о нем своим друзьям и т. д. Люди только понемногу знакомились с нами. Мы знали эти песни. Мы знали наших фанатов. Мы видели, как работает система на примере нашего первого альбома, который продолжал покупаться после каждого шоу и онлайн, так как люди не спеша влюблялись, один за другим, в нашу группу. Я знала, как работает система. Она работает постепенно. Но она работает.
Компания не хотела это обсуждать. Их решение отправило нас в финансовую яму, так как мы потратили десятки тысяч долларов из собственного кармана на гастрольные расходы, которые наша компания обещала нам вернуть. Теперь они нарушили свое слово. Я не могла в это поверить.
Ты уходишь?
А как же объятия?
Я пыталась спорить. А когда они опустились до такой степени, что начали тыкать в лицо слово, начинающееся на Х: «Мы отослали альбом людям, которые разбираются в радио музыке, и если честно… они не услышали Хита», – я сдалась окончательно.
Нам не нужен был чертов Хит. Мы были дуэтом в стиле панк-кабаре, который специализировался на слезоточивых семиминутных песнях с соло на барабанах. Мы не подходили для радио. Наша публика любила нас за наши странности и неподходящую для радио музыку. Мы не состояли в бизнесе по созданию хитов и даже близко не стояли к этому. Мы состояли в общем-творческом-культовом-поэтическом-семейном-любящем бизнесе. Даже сама музыка была лишь его частью.
Записанные песни, диски были лишь верхушкой айсберга: идеальным, холодным, красивым саундтреком к чему-то большему, к чему-то более глубокому.
Наша связь была всем.
В 2010 году исследование двух экономистов из Принстонского университета показало, что счастье можно купить за деньги, но до определенного момента (который оказался равен годовому доходу в семьдесят пять тысяч долларов), когда все твои основные потребности удовлетворены плюс некоторые дополнительные удобства. После возможность купить счастье резко снижается.
Правильно, это не высшая математика. Нам нужна еда, убежище, ужин в ресторане – тоже неплохо. Но существует уровень насыщения, порог счастья, которого ты достигаешь, когда становится достаточно.
Я не знаю ни об одном таком исследовании о музыкантах, но я вижу общие черты в творческом успехе. Самые счастливые артисты обычно могут спокойно жить благодаря работе без лишних волнений о следующем чеке. Я не говорю, что артисты, сидя за костром или выступая в крошечных барах, «счастливее» тех, кто выступает на стадионах – больше не всегда лучше. Если связь с другими является абсолютной целью, то становится сложнее, когда тебя отделяет от аудитории десятиметровое расстояние. Идеальным местом будет то, где артист сможет без препятствий делиться своим талантом и напрямую чувствовать отражение его творческого подарка обществу и будет этим зарабатывать на жизнь. Другими словами, такая система работает, когда все друг друга видят.
Для артистов и для людей: если твой страх – это недостаток, то решение необязательно нужно искать в изобилии. Процитирую опять Брене Браун:
«Изобилие и недостаток – две стороны одной монеты. Противоположностью «никогда не достаточно» не является изобилие или «больше, чем ты можешь себе представить».
И к слову, антонимом к слову «недостаточно» является просто:
«Достаточно».
Мы должны были уйти из компании. Но они нас не отпускали.
Сначала я просила по-хорошему. Во время тура по Европе, я пошла на ужин с владельцем компании и попросила, чтобы нас отпустили.
– Аманда, Аманда, – сказал он. – Ты очень талантливая девушка. Ты очень харизматична, и ты пишешь хорошие песни. Но ты тратишь слишком много времени на фанатов и Интернет. В скором времени ты должна сосредоточиться на написании хита, на котором ты заработаешь много денег. Я верю в тебя. Мы не отпустим тебя.
Потом он подмигнул мне.
Я написала о них в блоге. Я пожаловалась на них открыто в прессе. Я написала им песню-послание Please Drop Me[23] на музыку Moon River, исполнила ее и попросила фанатов записать выступление и выложить его на Youtube (они помогли). Компания проигнорировала это.
Тем временем расцвела эпоха скачивания.
Так как я открыто писала о том, что хочу бежать из компании, и объяснила, что мы не получаем прибыли от купленных в магазинах дисках (к тому моменту было очевидно, что мы не вернем наш аванс) на автограф-сессии стал происходить интересный феномен. Люди начали давать нам деньги.
– Я знаю, что это незаконно, но я скопировал диск у своего друга. Я знаю, что ты ненавидишь компанию и прочее… Я просто хотел дать тебе эти десять долларов. Мне понравился альбом.
– Я несколько месяцев скачиваю ваши песни и не знаю, как отплатить вам. Вот двадцатка. Я прочитал, что вы не получите деньги, если я пойду в магазин и куплю альбом, поэтому вот.
– Мне стыдно, но я слушаю ваш диск, который я скопировала у друга. Вот пять долларов. Я знаю, что это немного, но я не могу избавиться от этого чувства, что ничего за них не платила.
Некоторые даже доставали чековые книжки и выписывали нам чеки на те суммы, которые они считали, что «должны» нам.
Я была приятно удивлена, я брала каждый доллар. Я работала стриптизершей и живой статуей – я привыкла брать деньги с достоинством. Я никогда не отказывалась, я просто брала деньги, которые нам давали и была благодарна, что могла поблагодарить за это каждого.
Спасибо.
Спасибо.
Спасибо.
Но компания все равно не отпускала нас.
Просьбы не работали.
Наконец я решилась на ложь.
Я не люблю врать.
Когда у нас во время тура была остановка в Лос-Анджелесе, наш A&R-менеджер Фредди (Дейв был давным-давно уволен) тоже был в городе. Я позвонила ему и назначила встречу.
За десять минут до его прихода я выпила виски. Другой бокал я вылила на футболку. Когда он подъезжал к дому моих родственников, в котором я остановилась, я прополоскала горло. Виски. In vino veritas, я подумала, что если он увидит, что я пьяная, то поверит мне. Я села к нему в машину, обняла его и сказала, что ужасно чувствовала себя из-за напряженных отношений с компанией. Мне было очень жаль. Я начала икать.