[50]. «Работая, студенты совершенствуют собственную способность работать».
Другими словами: составляя расписание, сдавая типовой тест или сочиняя эссе, вы не учитесь, а готовитесь к работе. Этот невероятно утилитарный взгляд на образование подразумевает, что конечная цель системы – сделать из нас эффективных работников, а не думающих и ответственных граждан. Он соответствует работе нынешней системы образования, в которой успех зависит от способности ученика придерживаться узкого понимания «успешного» поведения: получать хорошие оценки, показывать хорошие результаты на типовых тестах, вести себя «правильно» и почтительно с учителями, устанавливать «нормальные» социальные связи со сверстниками и быть готовым ходить на спортивные соревнования.
И ни одна из этих «успешных моделей поведения» на самом деле не показывает интеллект ученика. Я часто вспоминаю, что мне говорили во время подготовки к вступительным в аспирантуру, и это относится ко всем типовым тестам: они не проверяют знания, они проверяют, как ты сдашь конкретно этот тест. Постоянно, с детства, каждый конкретный тест проверяет наше умение непосредственно выполнять заданную работу: решить ряд задач при жестких ограничениях и, не задавая лишних вопросов, закончить работу максимально быстро и эффективно. Но самое любопытное в этих тестах, по крайней мере в Америке, что результаты студента всегда можно улучшить при наличии денег и связей.
Пообщавшись с сотнями миллениалов, которые испытывали или игнорировали давление от поступления, я обнаружила три основные категории студентов: 1) те, чьи родители ориентировали жизнь своих детей исключительно на поступление в колледж, как у Фрэнка Углубленки; 2) те, чьи родители не очень хорошо понимали реалии процесса поступления в колледж, вынуждая тем самым студентов развиваться самостоятельно; 3) те, кто оказался где-то между этими двумя крайностями, желая поступить в колледж и развиваться, тогда как родители их поддерживали, но не навязывали свои взгляды, не старались все упорядочивать и ужесточать.
Опять же, в основном все зависело от места проживания, опыта и родительского опыта учебы в колледже и/или нисходящей мобильности. Мои родители окончили небольшой лютеранский колледж в Миннесоте и никогда даже не задумывались не отдавать нас с братом учиться в колледж; вопрос был лишь в том, где мы будем учиться и какие возможности, в основном социальные и культурные, которые невозможно было получить в маленьком городке Айдахо, даст нам колледж. (Если честно, в колледже я хотела найти мальчиков, которым бы нравились умные девочки).
Мой опыт похож на опыт Дарьи, которая выросла в семье среднего класса в округе Сонома, где в конце 1990-х – начале 2000-х годов она училась в специальной школе с программой IB (международный бакалавриат). «Я всегда думала о колледже», – сказала она. «Где-то в восьмом классе я решила, что стану профессором, и потом всегда представляла себе, что получу степень доктора философии».
Ее родители первыми в своих семьях окончили колледж, они не сильно разбирались в этом и не знали, что выбрать. «Они хотели, чтобы мы с сестрой поступили в такие замечательные школы, которых свет не видывал», – говорит Дарья. «Мой отец был в особенности очарован небольшими гуманитарными факультетами. Книга «Колледжи, меняющие жизнь» появилась в нашем доме уже в начале старших классов».
Чтобы осуществить эту мечту, ее родители с раннего детства отдавали приоритет занятиям: например, ее отдали на балет в пять лет, но они не запрещали ей «органично» найти свою страсть, которой оказался театр. Затем они сосредоточились на том, чтобы она стала «самой лучшей»: за школьную карьеру она часто выступала со спектаклями в соседних городах, ездила на летние интенсивы и участвовала во всех доступных театральных лагерях.
Дарья любила учиться, но не перенапрягалась; она с нежностью вспоминает, как они с парнем постоянно целовались, пока готовились к диплому IB (что-то вроде выпускного экзамена). Она подрабатывала и закрывала школьную волонтерскую программу, но в основном занималась театром. Она набрала 800 баллов на устном экзамене и низкие 600 по математике. Тогда родители наняли репетитора, чтобы подтянуть ее. Кроме того, они никак осознанно не формировали человеческий капитал в явном виде. «Меня ни разу насильно не заставляли заниматься чем-то «для колледжа»».
На другом конце страны, в сельской Пенсильвании, на краю Аппалачей, в семье рабочего класса рос Эллиотт, его старшая школа была в нижней десятке рейтинга штата. Его мать была магистром в области материальной культуры XIX века, но работала временным преподавателем; отец был оператором местных очистных сооружений. Колледж для Эллиотта был «билетом на волю», где он мог «заняться чем-то более свободным, получать деньги за то, что любит». И еще в юности он начал думать о том, как это осуществить.
Однако мало кто из знакомых учился в колледже, поэтому информации у него было мало. Он лишь знал, что должен выделяться среди сверстников. Начиная с седьмого класса, он каждое лето записывался на образовательные программы. Через год он впервые сдал Академический оценочный тест по программе, которую поддерживал Центр талантливой молодежи Джона Хопкинса. Он добавил в резюме внеклассные занятия, которые ему «не очень нравились». Его друзья обижались на него за то, что он все лето ходил на академическую подготовку. Он избегал любых событий, которые сулили бы неприятности, опасаясь, что какая-либо запись в его личном деле может помешать ему поступить в самый лучший колледж. Мать Эллиотта помогала с подачей документов, но составить резюме он решил добровольно.
Тенденция к самостоятельному составлению резюме широко распространилась в 90-х годах, когда миллениалы только перешли в старшую школу, но усилилась к концу 2000-х годов. Одна из причин – технологии, которые небывало облегчили визуализацию (и отслеживание) конкуренции.
Даниэль, американка корейского происхождения из пригородной спецшколы в Южной Калифорнии, вспоминает о постоянно маячащем стрессе, усугубленном «появлением порталов типа School loop[51], на котором можно было проверить свои оценки и увидеть, как они меняются, когда учителя выкладывают результаты тестов, сочинений и заданий».
Тогда же на таких сайтах, как College Confidential, Collegewise, College Prowler, а также в сообществах в LiveJournal и Tumblr можно было сравнивать, противопоставлять и судорожно проверять приглашения других абитуриентов по всей стране. На College Confidential, самом обширном из этих форумов, «практически у каждой темы, тревожащей ребят, были огромные треды», – рассказал мне человек, который в середине 2000-х годов подавал документы в колледж. На форуме Parchment можно было попросить пользователей «дать вам шанс» – то есть предположить, насколько вероятно, что вас примут в тот или иной колледж на основании резюме, места проживания и результатов экзаменов. Главной целью было показать себя на рынке как самого интересного, востребованного претендента, пусть даже только на бумаге.
Конрад учился в католической средней школе в Техасе в середине 2000-х годов. Он осознал, что для поступления в колледж ему необходимо «подчеркнуть свою испанскую идентичность, с которой [он] как-то не чувствовал связи», и на первом курсе начал вступать в клубы с впечатляющими названиями. В большинство он так и не сходил.
Джина, американская иммигрантка китайского происхождения из пригорода Детройта, вспоминает, как плакала в четвертом классе, получив четверку с плюсом по естественным наукам, потому что кто-то из старших ребят сказал ей, что всю успеваемость проверяют в приемной комиссии Гарварда. В старшей школе она знала, что ее отличные оценки не «так уж и поразительны» для абитуриента-азиата, поэтому она отчаянно искала спорт, любой, чтобы добавить в свое резюме, и в конце концов остановилась на синхронном плавании. Она так вымоталась, что у нее развилась трихотилломания, или хроническое выдергивание волос. У нее до сих пор осталась небольшая залысина.
Многие, рассказывая мне о стрессе от подготовки к поступлению в колледж в старших классах, также сообщали о физических и психологических заболеваниях: трихотилломании, бессоннице, приступах тревоги, у некоторых симптомы сохраняются до сих пор. В большинстве случаев их беспокойство было вызвано тем, что они оказывались практически в безвыходном положении: большинству казалось, что если их ждет не полный успех, то полный провал. Одна женщина, которой поставили диагноз «дискалькулия»[52], переживала, что она не учится так же упорно, как и ее сверстники. Каждый год во время выпускных экзаменов она так сильно переживала, что у нее случались длительные задержки месячных. У другой женщины, которая начала сдавать пробные экзамены в пятом классе, развились СРК и бессонница.
«Когда ждешь пятерок, невозможно превзойти ожидания», – сказала мне Меган, выросшая в пригороде Портленда. «Физически напряжение было похоже на жгучую боль в области груди. Однажды из-за этого мне делали рентген грудной клетки. Теперь я знаю, что у меня бывают панические атаки, думаю, это были как раз они… Меня так рвало, что воспалился хрящ между ребрами». Посыл этого процесса довольно легко понять: единственный путь к успеху – это работа до физической боли, а затем превозмогая ее.
Некоторые люди сообщили, что мечтают даже об одной возможности отказаться от колледжа. «Университет выматывает, – сказала мне белая Мари, которая училась в государственной школе для одаренных учеников во Флориде, – но я никогда не думала отказаться от учебы, потому что знала, что вряд ли буду чувствовать финансовую стабильность, отучившись только в школе. К тому же все в семье бы разочаровались». Вместо этого она провела свои школьные годы в «адски напряженном» режиме почти без сна. «Я научилась спать где угодно и сколько угодно, даже сидя на тротуарах», – говорит она. «Я и по сей день считаю, что тяжелее старшей школы у меня ничего не было».