Как и следовало ожидать, операция не обошлась без шероховатостей. Уже на первом корабле поднялся шум и послышались отдельные выстрелы. Постепенно их становилось все больше. На кораблях загорались фонари, на палубах начали появляться члены команды, ночующие на борту. Вскоре рейд Кингстона наполнился звуками разрозненных схваток, в которые вплелась пара выстрелов из фальконетов.
Вице-адмирал Стукалов, находившийся на борту флагмана, наблюдал за происходящим с нескрываемым раздражением. Что и говорить, на фоне абсолютно тихого занятия форта полковником Заволуйко флот изрядно нашумел. Хорошо хоть на рейде нет военных кораблей, не то было бы куда как веселее. Пришлось бы затевать форменную баталию.
Зато высадка сухопутного десанта шла полным ходом. Предварительно оставленные свободными причалы, о чем позаботилась агентурная сеть, и коноводный буксир сделали свое дело. Дружный стук солдатских сапог по деревянному настилу причалов переходил в приглушенный топот на песчаном берегу. Проводники встречали десантные команды и сопровождали до нужной точки.
Впрочем, успешное проведение десантирования опять вызвало недовольство моряка. Ведь его корабли только доставили пехоту, а саму высадку по факту обеспечивала Канцелярия. Ну и дальше действовали опять же пехотные части. У всех дела шли как по маслу, и только его морячки вели себя как слон в посудной лавке.
Когда началась пушечная стрельба в форте и раздались выстрелы в городе, Михаил Сергеевич даже испытал некое облегчение. Нет, ему было вовсе не наплевать на пролитую солдатскую и матросскую кровь. Подобные вояки при Петре Алексеевиче рассчитывать на успешную военную карьеру не могли. Воевать не числом, то есть пушечным мясом, а умением – вот его принцип, оттого и такое внимание обучению офицерского состава. Просто это была его первая по-настоящему серьезная операция, и адмирал очень не хотел ударить лицом в грязь.
Впрочем, не сказать, что облегчение было столь уж ощутимым. Дурное настроение не оставляло адмирала вплоть до утра. Пока он не прибыл в Кингстон по приглашению генерал-лейтенанта Меншикова, командовавшего экспедиционным корпусом. Правда, ему хватало благоразумия не лезть в дела морские, согласовывая таковые со Стукаловым, и не отдавать распоряжения ему в пику.
Сын наперсника Петра Великого сделал успешную карьеру, доказав свою преданность России и императорскому престолу. А уж не копал под него и не слал на него доносы только ленивый. Однако государь счел его достойным успешной военной карьеры. Иным могло показаться, что сделано это было по внутриполитическим причинам. Благодаря батюшке генералиссимусу, а скорее все же тому, что того в армии помнили и любили, толика этой любви перепала и молодому Александру. Впоследствии же он и сам снискал себе уважение как среди сослуживцев, так и в армии вообще.
В соответствии с указом императора Александр Александрович имел право продолжать служить, не оканчивая кадетский корпус, поскольку на момент его создания уже был в офицерском чине. Но он всех удивил, испросив себе длительный отпуск и усевшись за ученическую парту. Причем не в пример покойному Александру Даниловичу, предпочитавшему различным учениям свое природное чутье и изворотливость, младший Меншиков учился с завидным упорством.
Окончив полный курс, он отслужил несколько лет в гвардии, где дослужился до капитана. Его рота неизменно была в числе первых, а сам капитан на примете у императора.
Когда при военной коллегии была создана академия для старшего офицерского состава, Меншиков оказался в числе первых ее слушателей. Академия им была окончена с успехом, и мало того, деятельного и многообещающего офицера пытались оставить при ней, но он отказался от подобной чести, предпочтя службу в войсках.
К каждому своему новому званию или должности он шел не прибегая к протекции. Разумеется, кумовство при Петре не приветствовалось, но и не сказать, что было изжито. Так что возможности имелись, как и те, кто помнил его батюшку и искренне хотел помочь его отпрыску. После академии он автоматически получил звание майора и должность командира гвардейского батальона. Однако, не захотев продолжать служить в гвардии, шагнул сразу в командиры стрелкового полка. Для офицеров гвардии подобное было определено императорским указом.
Потом был Кавказ, куда Меншиков попросился сам. За годы беспрестанно тлеющей войны он дослужился до генерал-майора и занял должность командира пехотной дивизии. А два года назад и должность командира Кавказского корпуса, вместе с генерал-лейтенантскими эполетами.
По признанию самого императора, у него не было и тени сомнения, кому именно командовать экспедиционным корпусом, отправляющимся в Вест-Индию. Меншиков чуть не единственный генерал уровня командующего корпусом, который благодаря службе в горячей точке обладал реальным боевым опытом. Да и сомнений в его преданности российскому престолу у Петра не было никаких.
Н-да. Кингстон та еще дыра. Грязные узкие улочки, выглядящие ветхими дома, хотя, казалось бы, город не старый. Впрочем, вполне сопоставимо с провинциальными русскими городами. Хотя там, конечно, строятся привольнее, а уж что касается новых кварталов, так и подавно, на то имеется специальный указ императора о градостроительстве.
Задумавшийся Стукалов не заметил единственную зловонную лужу на его пути и едва не наступил в нее. Однако в последний момент все же успел среагировать и перешагнуть ее, сделав неестественно большой шаг. Вот еще и это. Согласно указу государя до 1762 года все улицы в городах должны были иметь мостовую или быть отсыпаны гравием. Городским властям также вменялось в обязанность оборудовать дренажную систему и пешеходные дорожки.
За сброс в канавы и уж тем более на проезжую часть помоев были определены штрафы. Кстати, их могли накладывать как на нарушителей, так и на лицо, уполномоченное надзирать за порядком. Ну и каждому владельцу вменялось в обязанность содержать в чистоте участок перед своим подворьем.
Так что очень может быть, что вот таких подарков в виде лужи помоев на улицах русских городов вскорости не встретишь. И уж где-где, а в столице чистота на улицах давно не является чем-то из ряда вон. Даже несмотря на занятость, Петр все еще любит прогуляться по улицам Петербурга, и не приведи господь ему случится увидеть беспорядок. Серьезный штраф провинившемуся обеспечен, а коль скоро средств не найдется, так можно и батоги заработать.
Есть еще одно местечко, о котором Стукалов не мог вспомнить без теплоты. Петрополь, уютно примостившийся на берегу удобной бухты. Именно там начиналась служба молодого мичмана Стукалова, с этим городом была связана и его карьера морского офицера. Генерал-губернатор Миних насаждал любовь жителей к чистоте и порядку прямо-таки драконовскими методами. Зато и город с широкими и чистыми улицами представал эдакой картинкой. Кстати, там они практически полностью вымощены камнем. И такие же порядки заведены по всей Таврической губернии, постепенно превращавшейся в жемчужину Российской империи.
Штаб экспедиционного корпуса расположился в двухэтажном здании городской магистратуры Кингстона. Вообще-то, учитывая то, какие здесь вращаются оборотные средства, здание могло быть и посолиднее. Вот, к примеру, резиденция губернатора, находящаяся в Спаниш-Тауне, оставляла неизгладимое впечатление. Впрочем, это было наследием, доставшимся англичанам от испанцев. А доны предпочитали строиться с размахом, не экономя ни на красоте, ни на удобствах. Они даже создали в архитектуре своеобразный колониальный стиль.
Адъютант Меншикова поспешил открыть дверь перед адмиралом, даже не испросив у командующего разрешения на допуск того в кабинет. Это не могло не понравиться Стукалову, хотя он прекрасно отдавал себе отчет, что генерал-лейтенант и не подумает с кем-либо заигрывать. Александр Александрович вовсе не был сторонником приобретения дешевого авторитета у подчиненных. Но и чрезмерной чванливостью тоже не страдал.
– Михаил Сергеевич, приветствую тебя в новых владениях Российской империи. – Меншиков с самой радушной улыбкой поднялся из-за стола и, сделав несколько шагов навстречу вошедшему, с чувством пожал ему руку.
– Так-таки и российская земля? – недоверчиво улыбнулся адмирал.
– Или так, или я сложу здесь свою голову. Не для того мы устраивали все эти танцы и тащили сюда полки, чтобы уйти несолоно хлебавши.
– Ну тут я, пожалуй, с тобой соглашусь, Александр Александрович.
– И еще, Михаил Сергеевич, прими мою искреннюю благодарность за великолепно проведенную операцию по блокированию Кингстонской гавани.
– Издеваешься, – покрываясь от злости пятнами, тут же сделал стойку Стукалов.
– У-у-у, как все запущено-то, – отворачиваясь и направляясь к своему креслу за большим рабочим столом, протянул генерал. – Хорошо хоть мы вдвоем и никто не слышит этой глупости. Ну чего ты на меня так уставился? В гавани, между прочим, находилось пятьдесят семь кораблей различного водоизмещения. Из них тридцать крупных купцов. И все они были захвачены, а не смогли выскользнуть, сгорели или ушли на дно залива. И мне ли объяснять тебе, насколько сложно пришлось твоим морячкам и насколько удачным вышло предприятие?
– Кхм. Твои провернули все куда тише, – теперь уже покраснев от удовольствия, буркнул адмирал, присаживаясь напротив Меншикова на стул с высокой спинкой.
– А на море действовать всегда сложнее. И потом, тихо вышло только у осназовцев Канцелярии, а мои-то как раз нашумели. Но зато все города заняты практически без сопротивления, и наши потери составили всего-то десяток убитых и пару десятков раненых. Вот что значит продуманная, заблаговременно спланированная и подготовленная операция. Остается только взять Монтего-Бей, и все, остров полностью наш.
– Не думаю, что Замятин не справится с поставленной задачей. Все же пять клиперов и десяток шлюпов – сила серьезная, – покачав головой, не согласился с сомнениями Меншикова Стукалов. К тому же во главе отряда кораблей был его любимец и давний боевой товарищ. Да, пока только капитан первого ранга, но это вовсе не от отсутствия таланта флотоводца, а потому что в России вообще получить генеральское или адмиральское звание довольно сложно. Даже офицеры младшего состава по знаниям превосходили старших офицеров иностранных держав.