– Здание «Сокорро реджистер» сгорело в тысяча девятьсот шестьдесят втором году, а вместе с ним и все архивы, – возразил Фонтейн, сокрушенно качая головой.
Уоттс между тем не сводил взгляд с листа бумаги:
– Фосс живет в городе, а Стоуденмайр у черта на куличках, в предгорьях. Предлагаю начать с него, чтобы потом тащиться не пришлось.
– Неординарный вы человек, шериф, – заметила Кори.
Уоттс взглянул на нее с удивлением:
– Это почему?
– У вас столько наград! Я бы на вашем месте постоянно ими хвасталась. А вы даже позволили этому козлу Риверсу выхватить оружие первым.
Кори думала, что Уоттс опять зальется краской. Но он лишь фыркнул:
– Да ладно вам! Никакого чуда тут нет, только тренировки и терпение. Вам и самой учиться еще не поздно. Как ваши успехи в тире ФБР?
– Какие там успехи! Один позор.
– Не может быть, что все так плохо.
Кори поспешно отвела глаза.
– В чем проблема, Кори? – мягко спросил он.
– Дело не в меткости, – сказала она, удивляясь своей откровенности. – Дело… дело в другом.
– Вы про ту заварушку в лагере «Кедровый пик»?
Кори посмотрела на него:
– Что вы об этом слышали?
– Я ведь шериф, – пожал плечами Уоттс, как будто это все объясняло. И после паузы: – Сколько лет девочке?
– Какой девочке?
– Той, что в трейлере.
Кори помолчала:
– Семь.
– Вам тоже когда-то было семь. Какие у вас складывались отношения с отцом?
– Хорошие. – Кори снова помолчала. – Зато дядя, брат моей матери, был та еще сволочь.
Уоттс вздохнул и покачал головой:
– Кори, мы с вами ровесники, так что не мне вас учить.
– Это хорошо.
– Но вот что я вам скажу: когда наводите на человека дуло пистолета с намерением убить, в душе потом много всякой дряни всплывает. Вспоминается даже то, о чем давно забыл думать. Можно спокойно пристрелить пятерых преступников и сломаться на шестом. Есть что-то в этой цифре… – Уоттс выдержал паузу. – Копы не любят в этом признаваться, но так оно и есть. Знаете что? Если когда-нибудь начнете отправлять преступников на тот свет не моргнув глазом, меняйте профессию.
После этого оба замолчали. Фонтейн с любопытством наблюдал за ними из джипа.
Кори сделала медленный глубокий вдох.
– Все нормально? – спросил Уоттс.
– Да. – Кори посмотрела на него прищурившись. – Но этого разговора не было, договорились?
– Какого разговора?
– Вот и отлично.
19
Стоуденмайр жил в большом трейлере на горном склоне, в окружении захватывающих видов. Телефона у него не было, и они не могли заранее предупредить его о своем приезде, однако, когда джип подъехал к трейлеру, хозяин уже стоял в дверях. Стоуденмайр оказался настоящим великаном с широкими плечами, узкими бедрами, лысой головой и широкой улыбкой на лице. Когда они высадились из машины, хозяин поднял руки, притворяясь испуганным:
– Шериф, сдаюсь! Виновен! Заковывай меня в наручники! Что бы я ни натворил, мистер Фонтейн вытащит меня из-за решетки!
Низко хохотнув, Стоуденмайр пожал обоим мужчинам руки.
Уоттс представил ему агента Свенсон, и хозяин воззрился на нее с уже привычным для Кори удивлением:
– ФБР?
Кори пожала ему руку.
– И что же привело сюда агента ФБР? – осведомился Стоуденмайр.
– Может, пройдем в дом? – предложил Уоттс, кивая на дверь.
– Конечно.
Следом за хозяином они вошли в полутемный неуютный трейлер. Внутри витал застарелый запах бекона. Они расположились в обшарпанной гостиной, где вся мебель была в шотландскую клетку.
– Мистер Стоуденмайр, вы слышали про тело, найденное в городе-призраке в горах? – спросил Уоттс, как только все расположились кто где.
– До меня нынче газеты редко доходят.
– Труп обнаружен в Хай-Лонсаме, и мы проводим расследование – ФБР и я. Мы хотим установить личность этого человека. Сейчас агент Свенсон покажет вам фотографии. Вдруг вы его вспомните? Этот человек погиб примерно в сорок пятом году.
Стоуденмайр кивнул, в его глазах блеснул интерес.
Кори достала первый снимок и протянула ему. Стоуденмайр взял фотографию, и Кори произнесла заготовленную речь о том, что модель не является точной копией. После долгой паузы Стоуденмайр постучал по фотографии длинным грязным ногтем:
– Смахивает на одного старого чудака. Ошивался в здешних местах, когда я был мальчишкой. Вспомнить бы, как его звали…
– Вот еще один снимок, – сказала Кори.
Стоуденмайр взял вторую фотографию, поднес близко к лицу, потом вытянул руку и прищурился:
– Точно, он.
Сердце Кори забилось быстрее. Она порадовалась, что ее реконструкция так быстро дала результат.
– Как его звали? – спросила она.
– Джим…
Кори ждала.
– А фамилия как? – спросил Уоттс, тоже сгоравший от нетерпения.
Стоуденмайр нахмурился:
– Черт возьми! Забыл. Этот старикашка время от времени наведывался к нам в город. Вечно то одной идеей загорится, то другой, но ничего из этого не выходило. Как-то купил стадо кашмирских коз, а те взяли да и передохли. Потом задумал податься в старьевщики.
– Может, все-таки постараетесь припомнить фамилию?
Стоуденмайр покачал головой:
– Его все звали просто Джим.
Вдруг Кори вспомнила про золотое кольцо с инициалами.
– Фамилия начиналась на букву «Г», – подсказала она.
– «Г»? – переспросил старик. – Джим Г… Джим Гоуэр. Да-да, Джим Гоуэр!
Кори подалась вперед:
– Мистер Стоуденмайр, вы уверены, что это он?
– Еще как уверен! Вылитый старик Джим Гоуэр.
И Стоуденмайр уверенно ткнул ногтем в фотографию.
– Что еще вам известно об этом человеке? – поинтересовался Фонтейн.
– Бедолага кое-как сводил концы с концами на ранчо где-то в районе Хорнады. Земля там суровая. А потом Джим потерял свое ранчо. Время от времени его видели в городе: то бродил пьяный, то в парке на скамейке спал, а иногда пытался продать старые монеты, или наконечники стрел, или еще какое-нибудь ненужное барахло. В общем, неудачник, но безобидный. – Стоуденмайр покачал головой. – Да… Подумал про Джима Гоуэра, и сразу столько воспоминаний нахлынуло!
Тут Уоттс оживился:
– Неподалеку от деревни Магдалена живет один Гоуэр, его Джесси зовут. Молодой парень, то ли писатель, то ли что-то в этом роде. Они с Джимом, случайно, не родственники?
Старик покачал головой:
– Я других Гоуэров в здешних местах не знаю. По-моему, родни у него было мало, если она вообще была.
Когда они ехали обратно в Сокорро, солнце заливало прерию ослепительно-ярким золотистым светом. Казалось, будто холмы объяты пламенем. Закат превратил пустыню в сказочное видение, хотя в любое другое время дня на выжженной равнине, по мнению Кори, любоваться было нечем.
– Что вам известно о Джесси Гоуэре? – спросила она Уоттса.
– Совсем немного. Родился в здешних местах, потом поступил в колледж и уехал. Некоторое время жил в Нью-Йорке, потом вернулся и поселился в фамильном гнезде. Хотел роман написать. Но с тех пор уже десять лет прошло, так что дело, скорее всего, не выгорело.
– Ваша догадка верна, – подтвердил Фонтейн. – Слышал, в прошлом году ему сломали нос в баре в Сан-Антонио, после чего наш писатель провел ночь за решеткой. Полагаю, Гоуэр пристрастился к наркотикам или к алкоголю, а может, и к тому и к другому сразу. Вряд ли от него будет много толку.
– Возможно, – согласилась Кори. – Но раз у них одна фамилия, мы должны с ним встретиться. Завтра утром я не смогу приехать: буду представлять дело на нашем еженедельном собрании. Но во второй половине дня вполне можно к нему съездить, если вам, конечно, удобно.
– Договорились, – ответил Уоттс.
– А я, пожалуй, воздержусь, – покачал головой Фонтейн. – Если слухи не врут, визит к Гоуэру вряд ли будет приятным.
20
Для такого случая Нора надела свой лучший костюм и, войдя в конференц-зал, сразу этому порадовалась. За столами сидели сплошь безупречно ухоженные молодые мужчины и женщины в строгих синих и серых костюмах, начищенной до блеска обуви и с сияющими лицами. Ничего общего с неформальной атмосферой Института археологии, где все ходили в рубашках и джинсах. Оказалось, даже в Нью-Мексико сотрудники ФБР были застегнуты на все пуговицы. У Норы был особый повод радоваться, что ее пригласили на это собрание: недавно, проходя мимо ее кабинета, Вайнграу похвалила ее за плодотворное сотрудничество с органами правопорядка. «То, чем вы занимаетесь, формирует положительный имидж института, и для нас это очень ценно», – сказала она. К тому же пресс-служба института выпустила пресс-релиз о добровольной помощи ФБР, и его перепечатала газета «Альбукерке джорнал». Разумеется, многие детали были опущены, включая золотой крест, название Хай-Лонсам и само тело, и все же статья выставляла институт в выгодном свете.
Нора заняла место в задней части конференц-зала. А между тем сотрудник ФБР по фамилии Лэтроп открыл презентацию в «PowerPoint» о реконструкции внешнего облика по черепу, демонстрируя присутствующим смоделированное лицо покойного.
– Мы использовали метод, описанный Тейлором и Энджелом в книге «Черепно-лицевая идентификация в судебной медицине», – вещал он с напыщенным британским акцентом, стоя рядом с изображением восстановленного лица. – Мы полагаем, что этот способ дает лучшие результаты, чем компьютерное моделирование. Вы со мной согласны, агент Свенсон?
Та коротко кивнула, и Лэтроп принялся листать фотографии:
– Мы установили, что погибший – истощенный мужчина лет пятидесяти, облысевший, однако с частично сохранившимся волосяным покровом, а его кожа преждевременно состарилась оттого, что он годами много времени проводил на открытом солнце. Мы приняли во внимание все эти детали и провели тщательную работу по реконструкции его лица: добавили и морщины, и волосы, и загар. Мы полагаем, что достигли значительного сходства с оригиналом, и тот факт, что мы сумели предварительно установить личность этого мужчины, тому доказательство. – Лэтроп окинул взглядом присутствующих. – У кого есть вопросы?