Ваня подобрал пакет, и ребята пошли к дому, каяться тёте Марусе, что съели добрую часть хлеба. Тётя за хлеб их вовсе не отругала, а рассмеялась и сама откусила кусок корки.
– Я тоже часто так делала в детстве, – призналась она.
Глава 11. Сено
На следующий день, вооружившись пустой литровой банкой и сачком на длинной жёлтой ручке, мальчишки пришли на поле. Но…
– Вот те на… – протянул Лёвка.
– Половили кузнечиков… – Ванька даже сачок выронил.
Удивительно, кто и когда успел всё скосить. Нос щекотал запах зелёной травы, а под деревом был сложен огромный стог.
Лёвка подошёл к нему, встал спиной и, раскинув руки, упал в сено. Ванька улёгся рядом, закинул ногу на ногу и сунул в рот травинку.
– Хорошо, – сказал он.
– Ага, – согласился Лёва.
Недалеко застрекотал кузнечик, но мальчишки не торопились вставать.
– Лёвка, ты не заснул? Вон, надрывается где-то рядом…
– Да ну его, – ответил Лёва.
Ребята лежали в тени дерева и молча слушали стрекот кузнечиков. Ванька закрыл глаза и подумал: «Хорошо, что мы не будем их ловить. Пускай себе стрекочут, радуются. А мы послушаем». Затем встал, залез на самую верхушку стога, схватился за раскидистую ветку и подтянулся, чтобы на неё забраться.
– Лёвка-а-а! – крикнул он и плюхнулся в сено рядом с приятелем.
– Ты что?! – вскочил Лёвка.
– Ой, извини, я не подумал…
– Ты что не сказал? Я тоже так хочу!
И Лёвка резво подтянулся на ветку и с громким криком тоже нырнул в стог.
– У меня фантастическая идея родилась, пока я летел вниз, – заявил он, вытряхивая из волос сухие травинки.
– Что за идея? – заинтересовался Ванька.
– Зачем сену зря пропадать? Давай из него шалаш сделаем?
– Шалаш? – Ванька чуть не присвистнул, но оказалось, что он не умеет свистеть.
Мальчишки натаскали из перелеска длинных толстых палок и сделали из них каркас. Сверху накидали тонкие ветки с листьями. Поверх этой конструкции ровным слоем они выложили сено, оставили небольшой лаз, отвернув его от дороги в сторону леса.
Работа была закончена, и друзья встали поодаль, уперев руки в бока и любуясь своим творением.
– Класс! – сказал Ваня. – Это ты здорово придумал.
А Лёвка с криком: «Кто последний, тот дохлая муха!» – нырнул в шалаш.
Внутри было просторно: мальчики спокойно умещались вдвоём и даже оставалось чуть свободного места. Шалаш стоял в тени дерева, и внутри не было жарко. И главное, пахло сеном. К тому же дерево защитит от дождя и ветра, он не проникнет сквозь стены.
– Я принесу из дома старое одеяло, – сказал Лёва, – чтобы не на голой земле сидеть.
– И чтобы мягче, – добавил Ваня.
Ему тоже хотелось внести свою лепту. Поэтому вечером он рассказал о шалаше тёте Марусе, и она разрешила взять из сарая старые вещи: низенькую деревянную табуретку, фонарик и две маленькие подушки.
Отныне все вечера Ваня и Лёва пропадали в шалаше.
Глава 12. Один
Ванька давно позавтракал. Он успел помочь тёте Марусе прополоть грядки в огороде, а Лёвка всё не шёл. Ванька пошёл к его дому и вскоре увидел друга, лениво идущего навстречу. Лёвка выглядел непривычно опрятным: волосы зачёсаны, белая рубашка заправлена в выглаженные брюки.
– Привет! – закричал Ванька.
– Привет, – опустив голову, ответил Лёвка.
– А ты чего такой грустный? И нарядился как на свадьбу, – засмеялся Ваня.
– В город едем, – ковырнул Лёвка носком ботинка землю, – вещи собрали. Шёл к тебе, попрощаться.
– Попрощаться? В город? Насовсем?! – У Вани в груди что-то оборвалось.
– Нет, не насовсем… – Лёвка поднял на друга глаза. – Дня на три-четыре. Я вернусь. У мамы в городе дела какие-то, она их сделает, и мы вернёмся. Обещаю!
– Фу-уф, я уж думал, что насовсем. Но четыре дня… Что же я буду делать тут совсем один? – Ванька задумался.
Лёвка не ответил, лишь глубоко вздохнул. Они стояли молча и глядели в разные стороны.
– Проводишь? – спросил Лёвка.
– Ага, – кивнул Ваня и положил руку на плечо другу, – пойдём.
Мальчишки молча дошли до Лёвиного дома.
– Привет, Ваня, – помахала ему мама Льва, ныряя в автомобиль.
Заревел мотор, и машина задом выехала из ворот. Лёвкина мама опустила стекло.
– Лёва, садись, – крикнула она.
– Ну, давай, – протянул Лёвка руку.
– Пока, приезжай скорее. – И Ванька обнял друга.
Лёвка кивнул, закрыл ворота и забрался на заднее сиденье. Машина тронулась и, поднимая клубы пыли, скрылась за поворотом.
Ванька остался на дороге один. И что теперь делать? Куда податься? Он не думал, что Лёвка может взять и исчезнуть, даже всего на четыре дня.
Целых четыре дня.
Ваня бесцельно поплёлся по садоводству. Он наткнулся на длинную палку, поднял её и волочил за собой, оставляя позади на земле узкий след.
– Э-э-э, – раздался поблизости то ли скрип, то ли стон.
Ванька остановился и прислушался. Жалобный стон повторился. Он доносился из-за забора рядом. Что это может быть? Ванька подошёл и прислонился лбом к металлу. Через узкую щель он попытался разглядеть, что творится внутри.
За забором в маленькой клетке на жёрдочке сидела, поджав лапы, нахохленная курица. Она издала стон громче и протяжнее.
– А, это ты скрипишь? – спросил Ванька. – Ты тоже одна?
Курица не ответила, лишь глубже вжала голову в плечи. Ванька вздохнул.
– Ну, бывай, – стукнул он палкой по забору и пошёл прочь.
Ему казалось, что он одинок так же, как эта несчастная курица. Ещё чуть-чуть – и он затянет такую же грустную и протяжную песню.
Ваня не заметил, как свернул на лесную дорогу и дошёл до озера. Сначала он испугался, что первый раз очутился здесь один, без тёти. Мальчик хотел тут же повернуть обратно, но на озере царили тишина и безветрие.
День стоял прохладный, людей не было. Ваня засмотрелся на гладкую, как зеркало, поверхность воды. В такую тихую погоду на ней отражались высокие стройные сосны, заросшие бурьяном берега и облака.
Под ногой Ваня нащупал камень. Взял его, подбросил на ладони, замахнулся и кинул в воду. Зеркало заволновалось, по нему побежали ровные круги. В ту же секунду с противоположного берега с громким кряканьем, рассекая воду, в сторону мальчика заторопилась стая уток. Они, озираясь, поплавали рядом с берегом, поняли, что кормить их не будут, и наградили мальчика возмущённым «кря». Не дождавшись угощения, утки уплыли обратно.
Ванька вернулся домой, прошёл с прискорбным видом мимо тёти Маруси, забрался по лестнице на второй этаж, лёг на кровать и уснул, свернувшись калачиком.
Глава 13. Варя
Следующим утром Ваня проснулся от назойливого посвистывания. «Фьють-фьють, фьють-фьють», – раздавалось за окном. Мальчик заворочался и накрыл голову одеялом. «Фьють-фьють, фьють-фьють», – не унимался тоненький свист.
Ваня спустил ноги с кровати.
«Фьють-фьють, фьють-фьють», – повторился свист. Ваня прошлёпал босиком к окну. Он отдёрнул тонкую занавеску и, протирая кулаком глаза, распахнул окно. На ветке черноплодной рябины сидела маленькая серая птичка. Она перепрыгнула с одной ветки на другую и снова принялась посвистывать: «Фьють-фьють».
Ванька схватил шорты и засунул руку в карман. Пальцы нащупали колкие крошки от куска хлеба, который он положил туда пару дней назад. Он собирался вытряхнуть крошки, но забыл это сделать. Ваня осторожно вывернул карман и высыпал крошки в окно. Птичка сперва, наклонив голову, разглядывала, как крошки сыплются на карниз, а потом на него спрыгнула. Она клевала крошки, а её лапки звонко цокали по металлу.
Ванька прислонился щекой к раме, щурясь со сна на ярком солнце, и смотрел на маленькую бойкую пичужку. Птичка склевала угощение, запрыгнула на ветку и посмотрела на Ваню. Наклонив любопытную серую головку, она присвистнула в знак благодарности и упорхнула прочь.
Снизу доносился запах овсяной каши. Ваня оделся и спустился.
– Доброе утро, – улыбнулась тётя Маруся, – садись, завтрак на столе.
– Доброе, – буркнул Ваня.
– Ты чего хмурый такой? – поинтересовалась тётя Маруся. – Неужто из-за Лёвки? Вернётся он, не волнуйся. Никуда твой Лёвка не денется.
– Вернётся. А сейчас-то мне что делать? – спросил Ваня, надув и без того пухлые губы.
– Завёл старую песню. Так уж и нечего? – прищурилась тётя, глядя на внучатого племянника.
– Нечего, – помотал он головой.
– Ну, во-первых, можешь мне помочь в огороде, – предложила тётя Маруся.
– Угу… – Ванькина нижняя губа выдвинулась вперёд.
– Невесело? – понятливо кивнула тётя. – После завтрака можем пойти на озеро.
– Ага, – гораздо бойчее ответил Ваня.
– Ты же, помнится, с собой книги привёз. Все прочитал уже? – с подозрением спросила тётушка. Ванька поднял голову, вспомнив, что в тёмном чемодане томятся книги из летнего списка.
– Ой, я и открыть их не успел, – признался он.
– Видишь, а говоришь, что нечего делать. Скучно ему, – передразнила тётушка.
– Так книги – это разве весело?
– Книги? Хм, по-разному бывает: есть весёлые книги, есть грустные. Выбирай по настроению… – Тут тётя Маруся посмотрела на Ваню, лукаво прищурившись. – А ты пробовал читать… в шалаше?
– В шалаше? – переспросил Ваня, приподняв голову.
– Именно. Если читать там будет не весело, то уж точно увлекательно, – подмигнула тётя Маруся.
Днём мальчик наплавался в озере до синих губ, а после помог тёте Марусе в огороде. Вечером Ваня оказался предоставлен сам себе. Он достал из чемодана книгу, сунул её под мышку и побежал к шалашу, прихватив на всякий случай фонарик.
Мальчик свернул на дорогу вдоль поля, где его заманчиво ждал шалаш, и собирался вприпрыжку побежать по траве, но что-то впереди привлекло его внимание.
Вдалеке по дороге неловко двигался непонятный силуэт, невысокий с тоненькими ножками. Ванька никак не мог разобрать, что располагалось выше. Он встал на дороге и прищурился, пытаясь понять, кто это. Ведомый любопытством, мальчик пошёл навстречу.