– Пальчики без сустава, держатся на одной коже. Никаких следов не останется, уберем под местной анестезией. Сможете подержать их?
Хозяйка только усмехнулась в ответ:
– Да уж справлюсь, поди. У меня ведь раньше ризены жили, а эти так, не собаки – одно название…
Константин обработал последний шовчик защитным спреем и аккуратно убрал инструменты и препараты в сумку-укладку. В голове вертелось: «Может, рассказать ей про салон Маргариты? Хотя не, она сама ризеншнауцеров тримминговала, думаю, йорков тоже сама стрижет».
– Отличная работа, – заводчица прервала его размышления, – задержитесь еще на минутку, пожалуйста. Посмотрите этого щенка. Видите, какой маленький? Родился нормальным, а теперь вот отстает в росте.
У Кости в руках крошечный йорк чихнул, и у ветеринарного врача похолодело в груди. Он передал щенка хозяйке и аккуратно открыл ему пасть, подсвечивая фонариком. Да там и без фонарика все было ясно.
– У него расщелина неба. Волчья пасть.
Хозяйка ахнула и развернула щенка к себе:
– Да вы что!
Константин хотел заметить, что всех новорожденных надо проверять на наличие врожденных дефектов, но женщина была искренне расстроена, и вместо пустых упреков он решил обрисовать ситуацию:
– Часть пищи попадает ему в дыхательные пути. Пока он питается материнским молоком, проблема не так заметна, но стоит ввести прикорм, как станет хуже. У него уже может быть пневмония.
Хозяйка поджала губы и нахмурилась, потом спросила:
– Что вы посоветуете? Само собой, с кобелем этим мы больше не вяжемся. А с малышом-то как быть?
Вопрос был на самом деле непростой. Большинство заводчиков безжалостно выбраковывало щенков с волчьей пастью, но рекомендовать эвтаназию Костя был не готов.
– Надо оперировать. Я знаю хирурга, который за это возьмется. Но прежде надо сделать рентген челюсти, чтобы понять, насколько сильное расхождение костной ткани. И рентген легких. Если есть аспирационная пневмония – ставить зонд для кормления и курс антибиотиков…
Костя продолжал рассказывать, но чувствовал, что он плохо говорит, неубедительно.
– Проволочные стяжки сблизят края расщелины, и можно будет ушить мягкие ткани…
Женщина строго посмотрела на ветеринарного врача и прервала его:
– Операция поможет?
Этого Константин обещать не мог.
– Иногда происходит повторное расхождение в процессе роста и требуется очередная операция. Но есть масса успешных случаев!
– Спасибо, я подумаю.
Костя торопливо продолжал:
– Хирург, про которого я говорил, Воронцов, у него своя клиника. Он возьмется оперировать бесплатно, опубликует потом статью о вашем случае. Вам надо будет только оплачивать расходники и ухаживать за щенком.
– Спасибо, я позвоню.
Константину недвусмысленно указывали на дверь. В машине он положил руки на руль, не заводя мотор, и прижался к ним лбом.
– Надо было забрать щенка и самому вырастить. Леха бы его прооперировал, а Жорик воспитал.
Ветеринар ехал домой и вспоминал слова, которые часто слышал от друзей и старших коллег:
«Мы не можем спасти всех».
«Ты сделал все, что мог».
«Ему просто не повезло».
Проблема заключалась в том, что Костя всегда считал, что сделал недостаточно, что можно было сделать больше. А осознание того, что всем помочь нельзя, никак не улучшало настроение после потери очередного пациента.
Глава 24
Хотя у Кости больше не было суточных смен, оставлять Жорика одного на целый день ему не хотелось, поэтому он, как обычно, привез питомца к маме перед работой.
Мужчина старательно делал каменное лицо, слушая ахи-охи по поводу экстравагантного вида песика.
Ярко-розовая шерсть привлекала внимание, что и говорить: на прогулке с любимцем Костя устал объяснять, что Жорик – мальчик, тем более кастрированный, а потому никаких щенков у него быть не может. Вера Николаевна подхватила йорка на руки и отнесла в комнату бабушке. Костя, улыбаясь, слушал их разговор:
– Глянь-ка на Жоржика! Точь-в-точь как Тишка, когда борщ на себя опрокинул.
Костя не помнил Тишку – белоснежного метиса болонки. Тот погиб от парвовирусного энтерита[25], не прожив и двух лет. К сожалению, тогда прививки от «олимпийки» еще не вошли в массовый обиход, да и как лечить заболевших собак никто толком не знал. Кто-то пытался отпаивать водкой с яйцом, кто-то – слабым раствором марганцовки. Девять из десяти собак умирали, несмотря на все усилия.
Бабушка, самостоятельно управляя коляской, выкатилась из комнаты, и Костя наклонился, чтобы обнять старушку. Валентина Петровна строго посмотрела на внука:
– Ты пошто собаку изуродовал, а? Нет, ну парня покрасить в розовый цвет! Кость, а может ты из этих… ну, про которых по телевизору. Ты нам с матерью сразу скажи, если что, чтобы мы внуков-правнуков не ждали, не надеялись зря. И девушки у тебя нет…
Костя покраснел до ушей и выпалил:
– Ба, что ты несешь! Я же тебе рассказывал про Марго!
Бабушка недовольно хмыкнула:
– Как же, помню. Еще одна фифа, как Нинка твоя. И где только находишь таких, а? Одно утешает – на фиг ты ей сдался, может, обойдется и на этот раз.
Константин нахмурился:
– Бабуль, она совсем не такая, вот увидишь! Ладно, я побежал.
Косте действительно не терпелось попасть на работу. Прошло почти десять дней с тех пор, как Алексей передал ему новообразование на гистологическое исследование. Поместить двухкилограммовую опухоль в формалин целиком не удалось, поэтому образцов было несколько. Трое суток ушло на обезвоживание и обезжиривание тканей, затем Костя вручную готовил парафиновые блоки. Даже когда он ушел на выходные, работа не остановилась: лаборантки должны были подготовить срезы на микротоме и приклеить их на стекла. Теперь осталось только окрасить их и исследовать. После обеда Костя закружился на стуле. Губы сами собой расплывались в счастливой улыбке. Он схватил мобильник и набрал Алексея:
– Леха, привет, не занят? – на заднем фоне был отчетливо слышен детский плач, и Костя торопливо добавил, – я могу позже набрать, тут не срочно!
Из трубки бодро закричали:
– Стоять! Кость, я не тебе, говори, давай, не ломайся. Максимус просто срыгнул, а Лора сейчас лихорадочно уничтожает улики. Честное слово, если бы у меня щенок так блевал, я бы побежал проверять на дивертикул пищевода, но Катя говорит – это нормально. Знаешь, она у меня молодец, – Лешин голос мечтательно потеплел на последних словах, и Константину стало неловко вторгаться в чужую идиллию. Однако сказал «а» – говори «б», и Костя поспешно озвучил новости:
– Гистология Найды готова. Та метиска, которую ты оперировал под утро. Лех, это фиброаденома! Доброкачественная оказалась, слышишь?
– Да ладно! – тут же выпалил Алексей и сразу поправился. – В смысле, я так и знал, что это «добро», уж больно легко она от брюшной стенки отделилась, округлая опять же.
– Я оформлю заключение, ты когда швы снимаешь?
– Через три дня придет на прием, посмотрю. Собака оказалась злющая как черт, скотина неблагодарная. Но хозяйка обрадуется, еще как. Спасибо, Костян. Отбой.
Леша прижал к себе крохотного сынишку «столбиком» и пустился в пляс по квартире. Рыжая такса решила, что хозяин повредился умом, поэтому прыгала рядом, лаяла и прищипывала мужчину за джинсы, призывая к порядку. Из ванной выглянула Катя, замотанная в полотенце:
– Ле-е-е-ш! У вас все нормально? – крикнула она, не выключая душ.
– Все прекрасно, любимая, мойся спокойно.
Алексей встал у окна. Он вспоминал ту ночь, когда к нему на хирургию привезли собаку, истекающую кровью. Стыдно признаться, но он решил, что на каталке труп. Крупная метиска, обмотанная какими-то тряпками, лежала неподвижно, ее глаза глубоко запали в орбиты, а язык, показавшийся из приоткрытой пасти, был абсолютно белым. Потом собака судорожно вздохнула, и Леша закричал:
– Аня, ко мне! Капаем!
Тут же сам бросился ставить собаке катетер в вену и рявкнул на подбежавшую с раствором Анну:
– Через грелку подключай, температура не определяется.
Анестезиолог взглянула на него так выразительно, что Алексей примиряющее поднял руки вверх и добавил:
– Анна Сергеевна, ты лучшая, без сопливых скользко и все такое… Бестолковый хирург пойдет поговорит с владельцами, а ты пока подними ей давление ради всех собачьих богов.
Потом был сложный разговор с хозяйкой. Женщина была в истерике и твердила только одно:
– Я не могу ее потерять, спасите Найду!
Алексея интересовали детали, а их-то как раз было не добиться. Хирург понял только одно – женщина считает всех ветеринаров убийцами и принципиально против любых оперативных вмешательств. Опухоль на молочной железе у Найды начала стремительно увеличиваться после очередной течки. Тогда хозяйка только скорбно вздохнула – онкология не лечится, теперь уж сколько проживет. Но образование продолжало расти. Кожа натянулась, опухоль размером с голову младенца имела солидный вес, и приходилось подвязывать ее самодельными бандажами. В ту ночь произошло страшное – собака разгрызла мешающую ей опухоль, повредив крупные кровеносные сосуды. Кровь хлынула рекой, и хозяйка помчалась в ближайшую круглосуточную клинику.
В операционной Алексей заявил:
– Ань, есть такое понятие – операция отчаяния. Это когда все риски зашкаливают, но без хирургии – гарантированный каюк. Вот как у нас сейчас. Хуже ей точно не будет, попробуем.
Гигантская опухоль отделилась на удивление легко. Алексей удалил все нижние пакеты молочных желез, и теперь его волновало только одно – как закрыть дефект. Кожа просто физически не могла стянуться. Аня бормотала:
– Алексей Петрович, у нее не кровь уже, а вода. Переливание нужно!
Алексей мрачно посмотрел на ассистентку:
– Где я возьму донора для собаки такого размера? Если у тебя в подсобке не сидит молодой и здоровый ротвейлер или азиат, то давай по существу.