В прошлом, похоже, квинслендские коалы образовывали одну популяцию, где особи скрещивались между собой. Популяция была разделена барьером, проходящим через долину Брисбен в Южном Квинсленде и долину реки Кларенс на севере Нового Южного Уэльса. Трудно сказать, зависело ли это разделение от рек, гор, засухи или природы лесов. Но в целом закономерности генетической изменчивости свидетельствуют о том, что на протяжении большей части эволюционной истории коалы были способны поддерживать поток генов во всей популяции, но лишь до недавнего времени. В меньших масштабах и за последние 200 лет местные популяции коал становились все более изолированными и фрагментированными. Они больше не способны скрещиваться с соседними популяциями. И на генетику коал, а также их жизнеспособность в долгосрочной перспективе оказали влияние совсем не ледники или пустыни; это была колонизация – и те резкие изменения, которые та привнесла в австралийский ландшафт за последние два столетия.
Чем бы это ни объяснялось, все эти коалы – представители одного вида, будь то здоровенные, покрытые густой шерстью южные коалы или маленькие северные с тонкой шерстью – но их будущее зависит от того, позаботимся ли мы о них как о едином виде.
Составить карту распространения коал не так просто, как кажется. Их сложно обнаружить, особенно в густом лесу или вследствие рассредоточенных популяций. Кроме того, карты отражают широкий спектр целей: историческое и доисторическое распространение, где коалы встречаются в настоящее время или где, по мнению людей, их можно найти. Карты различаются в зависимости от штата и региона, а также от того, считаются ли коалы находящимися под угрозой исчезновения или, напротив, интродуцированными в избытке. Их точность зависит от методологии и от того, сколько специалистов по охране окружающей среды и исследователей, защитников коал или ученых-любителей записывают свои наблюдения за коалами.
На одних картах распространение коал показано широким поясом вдоль восточного побережья страны. На других – разбросанными изолированными карманами и пятнами тут и там. Я не могу сказать, какие карты точнее, но знаю, что немногие из них отображают точное распределение коал в Южной Австралии. Возможно, в правительственных ведомствах есть карты получше, но если и так, то достать их нелегко.
Карты не сообщают мне, в каких лесах водятся коалы или какие конкретно деревья растут в этом лесу, какие им нужны типы почвы или характер осадков или о том, растут ли эти деревья вокруг отдельно стоящих водоемов, вдоль рек или на водоносных слоях, а также чем они отличаются в разных районах. И лишь немногие из существующих карт проводят различие между районами, где на одну коалу приходится 100 деревьев, и районами, где шесть коал живут на одном дереве. И все же, имеет ли это значение?
Некоторые популяции коал изучены досконально, другие практически игнорировались. Как мы узнаем, сокращаются ли они, или из-за чего исчезают животные, или как лучше всего их защитить, если никто не знает, где они находятся и сколько особей было?
Иногда даже не ясно, написано ли на роду у тех коал, что мы наблюдаем, быть здесь.
– И все-таки, обитают ли коалы на острове Кенгуру или нет? – спрашивает меня подруга.
– Вроде того, – отвечаю я. – Зависит от временных рамок, которые ты имеешь в виду.
Сложный ответ. Если рассматривать только последние несколько сотен лет, то их нельзя считать местными, но с точки зрения продолжительности жизни вида они, безусловно, являются таковыми. Мы знаем, что коалы присутствовали на острове Кенгуру по меньшей мере 20 000 лет назад и, возможно, они были там и сильно позже. Животные не вымирают в одночасье. Они постепенно исчезают, выживая в небольших анклавах тут и там, их ареалы обитания медленно сокращаются, они все хуже размножаются, численность снижается до тех пор, пока наконец не остается лишь несколько очагов, изолированных от прежнего ареала. Последним убежищем коал юго-западного побережья мог быть остров Кенгуру, или, может быть, хребет Маунт-Лофти, или оконечности двух западных полуостровов, или даже разнообразные леса Западной Австралии. Нельзя быть ни в чем уверенными наверняка. Окаменелых останков недостаточно, чтобы сказать точно.
Как и сумчатые волки, которые, как постоянно пишут, по-прежнему существуют в лесах Тасмании, могли ли еще недавно коалы жить на западе?
В 1840 году молодому исследователю по имени Эдвард Эйр поручили найти сухопутный товарный маршрут между Аделаидой и Олбани в бухту Кинг-Джордж в Западной Австралии, чтобы обеспечить более дешевую альтернативу судоходному пути вдоль побережья. В конце концов Эйр прошел этот трудный путь по жарким, сухим, безлесным равнинам Нулларбор, вокруг Большого Австралийского залива; ему помогал Уайли, восемнадцатилетний абориген из народа менанг, живший в Кинг-Джордж.
На входе в Большой Австралийский залив, недалеко от залива Фаулерс, Эйр записал удивительные истории местного народа вирангу, свидетельствующие о том, что коалы все еще живут в лесах на западе.
«Что касается холмов или леса, по их мнению, ни того ни другого не существовало внутри страны, но дальше вдоль побережья к западу можно было найти более высокие деревья, среди ветвей которых живет крупное животное. По их описанию я легко узнал ленивца с Нового Южного Уэльса – животное, повадки которого в точности соответствовали их описанию и которое, я точно знал, жило в этой бесплодной стране, где заросли кустарника выше обычного. У одного туземца на талии был пояс, сделанный из меха описанного ими животного, и, осмотрев цвет и длину шерсти, я утвердился в своих догадках».
К отчету, где приводятся актуальные на тот момент знания, прилагалась ценная шкура, которая прошла южные торговые пути. Мех коалы очень своеобразен. Верно ли, что, согласно истории Эйра, коалы жили в лесах на западе страны в течение последних нескольких сотен лет, в дополнение к десяткам тысяч лет до того, о чем свидетельствуют найденные ископаемые останки?
Если кто-нибудь и знал об этом наверняка, то только коренные жители юго-западного региона. Культурная память коренных народов необычайно долгая и точная: невероятно четко и подробно они документируют события, которые, как известно, произошли даже 10 000 лет назад. Это одна из самых консервативных и надежных систем сохранения знаний в мире. Жили ли коалы на западе достаточно долго, чтобы стать героями древних преданий или рассказов о «Времени сновидений»[40]? Все истории о первых народах, где упоминаются коалы, относятся к восточным штатам. Я спрашиваю нескольких знакомых из Западной Австралии, фигурируют ли эти животные в устной истории нунгара. У народов некоторых языковых групп даже в языке отсутствует это слово.
– Я бы предположила, что Эйр ошибался, – отвечает Ким Скотт, которая пишет романы о языке нунгар, истории этого народа и последствиях колонизации. – Насколько я понимаю, пояса были сделаны из меха опоссума. Учитывая разные языки, слова «опоссум» и «коала», скорее всего, были бы похожи.
Биологи Западной Австралии, которые изучали общины коренных народов и документировали их знания о млекопитающих, соглашаются. Они настаивают на том, что Эйр, должно быть, неправильно понял людей вирангу. Вполне возможно, что Эйр сталкивался с коалами или слышал о них во время своего недолгого пребывания на ферме по разведению овец на реке Хантер в Новом Южном Уэльсе. Он счел «ленивцев» одним из главных съедобных богатств страны, доступных в изобилии, и, возможно, предположил, что они живут и в лесах Западной Австралии, не понимая, насколько отличается биоразнообразие юго-западного изолированного уголка от остальной части страны. Если когда-то коал причислили к богатствам Западной Австралии, то с тех пор, как они исчезли, прошло немало времени.
Похоже, о них не помнят и в Южной Австралии. В 1970-х годах сотрудники Южно-Австралийского музея доставили образцы и шкуры южно-австралийских млекопитающих на север, в общины коренных народов, живущих на хребте Флиндерс. В рамках совместного исследовательского проекта они собрали все, что местные знали о каждом из этих видов, какие из них все еще существуют, какие исчезли и когда. Но у народов не было ни слова для обозначения коалы, ни огонька культурной памяти, ни древних историй, уходящих корнями в глубь веков.
Все воспоминания о коалах, похоже, были утрачены здесь вместе с огромными лесами, которые когда-то покрывали холмы и от которых эти существа так сильно зависят.
15Вновь прибывшие
Сейчас лето, и между кронами эвкалиптов видно ясное голубое небо, чуть мерцающее от поднимающегося от земли жара. Палящее солнце высушило траву до золотистого цвета, и сухие листья хрустят под ногами при каждом шаге. Птицы тихо сидят в тени, которую им посчастливилось найти, и даже насекомые жужжат медленно и вяло. Все чаще температура летом в Австралии переваливает за 40 °C более чем на неделю.
Коалы не любят жару. Одни вытягиваются на ветках на животе, свесив вялые лапы. Другие сидят в развилках деревьев, обмякнув всем телом, задние лапы вытянув вперед, а передние опустив. Удивительно, как в такой расслабленной позе они поддерживают равновесие. Некоторые соскальзывают на землю и приваливаются к прохладным гладким стволам или же сидят на деревьях, кроны которых образуют более толстые и плотные навесы и дают больше тени, чем эвкалипты. У квинслендских коал более тонкая шкура, помогающая им справляться с постоянной тропической жарой, но густой мех, необходимый южным коалам для поддержания тепла зимой, который летом не сбрасывается и не позволяет им охладиться. Терморегуляция – постоянная борьба.
В зоопарках устанавливают теневые навесы и опрыскиватели, чтобы их обитателям было прохладно. Зелень на газонах часто и обильно поливают, что привлекает диких коал из леса в сады и парки. Домовладельцы оставляют ведра с водой, из которых коалы могут пить, обливаться или даже залезать в них.