Мои соседи регулярно присылают мне электронные письма о том, что видели коал в нашем районе.
«Вчера вечером там-то и там-то ревели три коалы. Одна была совсем близко, но я не смог определить, Берт это был или нет», – пишет один из них.
Это говорит о том, что здесь довольно часто встречаются коалы, и о том, что нам повезло: их много. Но меня беспокоит, удастся ли им выжить, смогут ли эти небольшие фрагменты леса дать им все необходимое. Там, где я живу, в окружении парков, лес кажется бесконечным, но я знаю, что это не так. Хребты Маун-Лофти в Аделаиде, признанные очагом биоразнообразия, потеряли 90 % первоначального растительного покрова. Лес, рядом с которым я живу, – всего лишь изолированный клочок того, что когда-то здесь было, а теперь разрушено сельскохозяйственными угодьями и жильем.
В последние годы здесь бум коал. На хребтах Маунт-Лофти обитает одна из самых высокоплотных популяций коал в стране: до 15 особей на гектар. При том что в некоторых районах Нового Южного Уэльса или Квинсленда живет всего одна коала на 14 гектаров. Несмотря на то что эти коалы находятся в самом засушливом штате страны и часто считается, что здесь нет местных лесов (во всяком случае, достойных обитателей лесов), они нашли идеальный участок.
Высота гор хребта – всего 727 метров, а среднее количество осадков составляет 700 миллиметров в год. Распределение коал в Южной Австралии – на полуострове Флерье, западной части острова Кенгуру и юго-западном углу штата – почти точно совпадает с районами с наибольшим количеством осадков – 600–1000 миллиметров в год. Коалы распределились по более сухим равнинам Аделаиды вдоль густых парков и появляются в изолированных лесных рефугиумах вдоль реки Мюррей и на оконечности полуострова Эйр.
Даже в пределах ареалов обитания плотность коал сильно варьируется. Вокруг Клиланда, одного из первых мест интродукции, они менее многочисленны, чем в национальных парках Мориальта или Белэйр. Возможно, это связано с различиями в микроклимате – количеством осадков, экспозицией склонов, жарой – или распределением предпочитаемого вида эвкалипта, или, может быть, тут разные почвы, их плодородие или микроэлементы горных пород, которые лежат под ними.
Какова бы ни была причина, здесь водится так много коал не потому, что среда обитания особенно хороша или деревья лучше. Несмотря на то что эвкалипты прутовидные очень питательны и расширение плантаций эвкалипта шаровидного обеспечило новые пастбища для коал, леса здесь не слишком большие, и деревья растут довольно разреженно. Многие постеснялись бы даже назвать эти собрания деревьев «лесами».
Здесь не люди вторгались на территорию коал, а, наоборот, коалы перемещаются в места обитания людей. В городских парках в настоящее время живет значительная популяция, включая размножающихся самок. Опасности городской жизни никуда не делись, но их не так много, чтобы перевесить преимущества. Поскольку популяция коал продолжает расти, планы развития в южных штатах включают не только меры защиты коал, но и касаются мест их обитания. Мы знаем, что происходит, когда численность коал превышает запасы пищи.
Выбраковка животных не считается рабочим вариантом и не является политикой государственных учреждений. Даже усыпление больных или раненых коал, которых нельзя спасти, по гуманным соображениям является спорным.
– Меня называли убийцей, – говорит рейнджер, которой поручено заботиться о местных растениях и животных в заповедниках. – И не один раз. Как можно говорить такое?
Это слишком сильное суждение о том, кто посвятил свою жизнь спасению австралийских животных от вымирания.
– У нас нет привилегии просто присматривать за отдельными животными. Наша работа заключается в том, чтобы справляться с угрозами для всех местных видов и экосистем, будь то завезенные сюда хищники, сорняки или слишком большое количество животных на участке, где они питаются, – говорит она. – Мы должны стараться сохранять баланс во всем. И у нас даже близко нет ресурсов для этого.
В 2013 году коалы на массивах Отуэй достигли критической численности при ограниченном количестве деревьев эвкалипта прутовидного, которые они так любят. Голодающие коалы толпились на умирающих деревьях, точно так же, как это было на островах Куэйл и Френч. Местные жители были обеспокоены деревьями, но еще больше – коалами.
– Весь мыс провонял мертвыми коалами. Пахло смертью, – сказал местный житель. – Там сотни акров мертвых деревьев.
За несколько лет сотни коал подвергли эвтаназии, что вызвало разговоры о «тайных отбраковках». Плотность коал достигла пика: почти 14 животных на гектар. Горький опыт работы с перенаселенными лесами привел природоохранные организации к выводу, что оптимальное соотношение как для животных, так и для лесов это одна коала на гектар. Но в отсутствие болезней популяция этих коал, по-видимому, удваивается каждые три года. Их число продолжает увеличиваться. За последние 40 лет Кэт Хандасайд видела, как это повторялось во многих лесах Виктории.
– Я не могу спокойно смотреть, как они умирают с голоду, – говорит она. – Лес исчез. Все деревья были мертвы. Зрелище ужасное.
Проблема в том, что здесь слишком много коал? Или недостаточно леса? Мы до сих пор не знаем, почему некоторые интродуцированные островные популяции (например, на острове Сент-Биз, недалеко от Маккея в Квинсленде) кажутся вполне устойчивыми и стабильными, в то время как другие выходят из-под контроля. На данный момент контрацепция является лучшим доступным инструментом для замедления демографического бума.
Контроль чрезмерно многочисленной популяции коал в южных лесах значительно осложняется из-за восприятия проблемы международной общественностью того, что на севере коалы вымирают. Если игнорировать быстрорастущие популяции на юге, причем считать, что они имеют меньшую ценность на основании поверхностных различий в генетике или «расе», то мы увидим только половину картины. Не сумев разработать национальный план, учитывающий истинное положение с разнообразием коал по всей стране, мы обрекаем тысячи южных животных на голодную смерть, а тысячи северных – на смерть от болезней.
Потребовалось не так уж мало времени, чтобы коалы стали популярны по всему миру. Не все считали хорошей идеей сделать их символом Австралии. В 1983 году федеральный министр туризма с презрением отозвался об этой идее.
– Вера американцев в то, что это милые, ласковые маленькие медведи, довольно быстро проходит, когда они приезжают сюда и берут на руки старушку-коалу, – заявил Джон Браун. – Им кажется, что она блохастая, что она может напасть, что животное воняет и царапается.
Похоже, Брауну просто не повезло и ему попалась расстроенная коала. Как и большинство млекопитающих, они мочатся или царапаются, если напряжены или напуганы. Дикие коалы страдают от клещей, но у них редко бывают блохи, и в целом они довольно приятно пахнут. К сожалению, ошибочные представления Брауна о коале проникли в популярную культуру глубже, чем все остальные его туристические кампании. Коала, однако, пережила небольшое ухудшение репутации, став символом Австралии на Олимпийских играх в Лос-Анджелесе в 1984 году и завоевала международную известность.
Несмотря на их растущую популярность, возможность посмотреть на коалу в зоопарке за границей была практически нулевой. Очень долгое время было сложно создать им условия для выживания. Даже при наличии готового запаса эвкалиптовых деревьев, многие заболевали и умирали вдали от родных лесов.
Зоопарк Сан-Диего продолжал развивать проект с коалами, и в 1928, 1951 и 1959 годах они получили больше коал, включая детеныша, обнаруженного только после прибытия. О первой коале, родившейся за границей, рассказывали в 1960 году, за ней вскоре последовали еще 11 малышей, появившихся на протяжении 1960-х годов. Однако перспективы роста популяции сократились после того, как в 1976 году умер Тедди, последний самец коалы в Сан-Диего.
Стремясь оживить эту колонию, австралийское правительство отменило экспортные ограничения и разрешило в том же году отправить шесть коал из заповедника Лоун Пайн в Брисбене в качестве подарка к празднованию двухсотлетия Соединенных Штатов. Чтобы «флагманское» австралийское животное не нуждалось в пище, зоопарк Сан-Диего создал плантацию кормовых деревьев для коал.
Зоопарк Сан-Диего продолжал успешно содержать коал, параллельно выращивая специальную эвкалиптовую плантацию. Сейчас эта плантация занимает около 15 акров – около 6000 деревьев, среди которых 30 разных видов эвкалиптов. Излюбленными видами круглый год коалы признают эвкалипт камадульский и эвкалипт красный лесной, а также эвкалипт прутовидный, эвкалипт точечный, эвкалипт мощный и другие виды, которые животные предпочитают или, по крайней мере, принимают в разное время года. К 1983 году зоопарк Сан-Диего добился таких успехов в разведении собственных коал, что они начали одалживать их другим зоопаркам, причем партии свежих листьев часто ежедневно доставляли самолетом из Сан-Диего. Согласно законам Соединенных Штатов о дикой природе, зоопарки должны выделять часть своих средств на мероприятия по сохранению in situ[42] видов, которые считаются подверженными риску в дикой природе. Хорошее финансирование программы по разведению коал в Сан-Диего обеспечило проведение исследования коал в Новом Южном Уэльсе и Квинсленде.
Несмотря на огромную привлекательность, коалы остаются дорогими животными с точки зрения содержания за границей. В Соединенных Штатах есть всего 10 зоопарков, где водятся коалы, и столько же в Европе. Помимо первых не очень удачных попыток сохранить коал в Англии и небольшой колонии в Израиле, большинство этих животных принадлежат популяции из Сан-Диего. Как в Соединенном Королевстве, так и в США есть эвкалиптовые плантации для поддержания своих австралийцев. В 2018 году была