– Много.
– Знаю, что много, иначе бы никого из моих не выпустили. И тебя бы сюда не дёрнули. Местные врачи ничего внятного не обнаружили, иди лучше в морг, там этих трупов – вскрывай не хочу. Через пару часов сюда забросят группу военных эпидемиологов, тебе в помощь. Это не спецы, но на «принеси-подай-отрежь» их хватит.
– Хорошо, если найду что-нибудь, дам знать.
Отойти от неё оказалось не так уж и просто, но остальных тоже нужно было чем-то занять.
– Так, Фокс, на тебе связь и местная система слежения, – начал я давать указания. – Прогони по статданным заразившихся, есть ли какие-то совпадения – что ели, что пили, в какой туалет ходили. Местные обещали полное содействие.
Норис согласно кивнул.
– Луис, Мигель – возьмите помощников и обыщите станцию. Проверьте воздуховоды, канализацию, места скопления людей. Найдете что-то странное – тащите сразу в лабораторию. Прахлада – на тебе безопасность, проследи, что бы все оружие на станции оказалось надёжно обесточено. Один неосторожный выстрел, и привет, следующая реинкарнация. Ван Хаарт, ты со мной. Всё, проверьте гарнитуру и разбежались, как тараканы из-под тапка.
– С вами хотел поговорить посол Торгового Союза, – сообщил капитан, пристраиваясь в кильватер.
– Хорошо, веди, – я пропустил Нориса вперед. – Надеюсь, у него сейчас не слишком приподнятое настроение.
Устроился посол в одних из самых шикарных апартаментов. Даже не знал, что такая роскошь на пограничных станциях существует. На входе нас тщательно обыскали и продезинфицировали, попытались даже облачить в защитные костюмы, но я в категоричной форме отказался. Не переношу я их, еще со времен учебки.
Наконец, нам с Ван Хаартом позволили войти, оставив раздосадованного капитана снаружи. Паранойя уже успела пробраться и сюда – посол ждал нас, сидя в стерильной медицинской сфере, напоминающей мыльный пузырь. Интересно, а если ему в туалет вдруг приспичит?
Дипломат оказался пожилым длиннобородым мужчиной с ярко-оранжевой кожей, характерной для уроженца какой-нибудь астероидной колонии. При этом он был весь увешан драгоценными цацками, как рождественская елка игрушками.
– Присаживайтесь, – великодушно предложил хозяин апартаментов. – Меня зовут Данияль Ахат.
– Очень приятно, Шатальский.
– Чай, кофе или что-нибудь покрепче?
– Спасибо, но мы работаем, – отказался я. – Чем обязаны? Давайте, не стесняйтесь, мне можно доверить все, кроме шоколадки.
И демонстративно похлопал себя по объемному животу.
– Знаете, я много слышал о вас, вот захотелось лично познакомиться. Вы собирались улететь к нам в Союз? – с улыбкой уточнил мужчина.
– Было такое желание, не скрою. Но пришлось передумать.
– Понимаю, тут такая ситуация… Вы уже нашли что-нибудь существенное?
– Пока нет, но найду. Вам не кажется, что это все – дело чьих-то рук?
Данияль Ахат замотал головой.
– Если и так, то не наших, поверьте мне! Война нам не нужна, как и вам! Мы за мирное решение этого пограничного конфликта. Для этого я и прилетел сюда.
– Хорошо, если так. Мы в любом случае это выясним.
На лбу пожилого дипломата выступили капельки пота, хотя в капсуле регулируемая температура и отличная вентиляция. Волнуется старикан, только вот почему? Страшно за свою шкуру, или что-то знает?
– Поверьте, биотерроризм – это не наш метод. Нам куда ближе экономическая блокада…
– В это поверю. А если честно, зачем я вам понадобился? Не заверить же меня в своём почтении?
– Не совсем. Я знаю, что сейчас вы обладаете определенными полномочиями… Весьма обширными, для вчерашнего беглого федерального преступника, к слову. Я хочу попросить вас об одной услуге, взамен гарантирую всяческую помощь вам и вашей группе. У нас же нет экстрадиции…
– И как вы собираетесь преодолеть сферу оцепления?
– О, вы не представляете возможностей нашего корабля… За это не переживайте.
– Сожалею, но ничем помочь не могу, – я развел руками. – Сами подумайте, как будет выглядеть ваш отлет в разгар эпидемии на станции? Кстати, последний корабль, который смог отсюда улизнуть перед самым карантином, пошел на таран одной из планет Конфедерации. К счастью, там была атмосфера, где он практически весь сгорел и не успел натворить много плохого. Хорошо, что я на нём не полетел.
– Мои люди не заражены! – заявил Данияль Ахат.
– Тем более странно, вы не находите?
– Мы соблюдаем меры предосторожности, в отличие от вас, – укоризненно заметил он.
– Они мало помогают, как я успел заметить. Вы сталкивались с чем-либо подобным?
Посол задумался.
– Я слышал краем уха, что ваши ученые активно изучают боевые вирусы, поражающие, прежде всего, головной мозг… Вы не задумывались, что ваше бывшее руководство повинно в этом?
Ну, версия так себе, если честно. Ставить эксперимент с биологическим оружием на границе точно бы не стали, а если это какая-то утечка… То о ней знали бы уже давно и приняли меры. И моя группа для выяснения ситуации была бы не нужна.
– Я подумаю над вашими словами, на досуге.
– Ну что ж, – развёл оранжевыми ладонями посол. – Если у вас ко мне больше нет вопросов…
– Рад был познакомиться, – откланялся я.
– Моё предложение пока ещё в силе, – напомнил Данияль Ахат.
– Хорошо.
Разговор с послом оставил неприятный осадок, и у меня в который раз в жизни возникло чувство, что я что-то упускаю, какую-то деталь…
От размышлений меня отвлекла Изабель, связавшаяся с нами, едва мы покинули апартаменты.
– Тебе будет интересно это услышать, Игорь.
– Подожди секунду, настрою конференцсвязь для остальных. Не люблю повторять всё по несколько раз.
Луис и Мигель ответили почти сразу, а вот Прахладу пришлось подождать.
– Итак, мы тебя слушаем, – сказал я, когда все, наконец, вышли на связь. – Это вирус?
– И да, и нет.
– Как это?
– Ну, это не совсем вирус, в моем понимании… – Изабель задумалась, видимо, подбирая слова. – Но давайте по порядку. Прежде всего, мы выяснили, чем обусловлено такое психопатическое поведение. Дело в том, что у больных поражена поясная извилина головного мозга, отвечающая за регуляцию эмоционального поведения человека. Чем глубже поражение, тем острее психоз, когда оно заходит слишком далеко, мозг… В общем, если кратко – следует глубокая кома, пока работоспособность ЦНС не нарушается окончательно. Пока все понятно?
– Более чем, – ответил я. – И что же поражает эту самую извилину?
– Ты не поверишь, но… это продукты распада его клеток.
– Я что-то не понял, респиетадо, – высказал вслух общее мнение Мигель. – Мозг умирает, потому что… умирает?!
– Знаю, звучит бредово, но других объяснений этому нет, – вздохнула Изабель. – Это как цепная реакция – чем больше клеток погибло, тем быстрее процесс отравления.
– Но что-то же вызвало такую реакцию? – предположила Фокс. – Это ведь не само по себе началось!
– Правильно, – согласилась Изабель. – Но в этом-то и главная загвоздка. Веществ, запускающих такую реакцию, не так уж и мало, но следов ни одного из них мы не нашли. Даже если бы вещество было неизвестным, обнаружив его, можно оперативно начинать лечение. Благо синтезировать лекарство не такая уж и проблема.
– А в нашем случае?
– Пока мы можем лишь смягчать симптомы, не более.
– А это вообще нормально – отравление без отравы? – не выдержал Прахлада.
– Я вижу только одно объяснение отсутствию следов – наноботы.
– Мы все о них наслышаны, хоть и не страдаем здоровьем, – заметил я. – Ты нашла их у заболевших?
Насколько я помню, с помощью этих маленьких шустряков недавно начали лечить тяжелые болезни в системах Конфедерации. Правда, вывести их потом из организма – проблема. Уж очень им у нас в телах нравится.
– Это не медицинские наноботы, потому что я их тоже не нашла. Они самоуничтожились.
– Ты уверена?
– Более чем, потому что другого объяснения этому кошмару нет. Я уже проконсультировалась со специалистами, и они подтвердили мое мнение. Правда, тут есть любопытный нюанс – чтобы они без следа растворились в организме человека, наноботы изначально должны обладать очень низкой вирулентностью.
– Подожди, то есть, ими бы никто не заразился?
– Заразились бы, но респираторным путем – не более двух процентов. А у нас около тридцати и продолжает расти. Это уже эпидемия.
– Значит, не респираторным. Нужно проверить, не проводилась ли какая-нибудь вакцинация в последнее время…
– Я проверила – ничего такого.
– Плохо, но это было бы слишком легко, – посетовал я. – Ладно, Мигель и Луис, проверьте возможные пути попадания наноботов – еду, напитки, что угодно…
– Кстати, а в наркотике эта дрянь может быть? – неожиданно спросила Фокс.
– Возможно, – подумав, ответила Изабель. – С ним даже вероятнее, чем с едой, потому что наркотик ослабляет иммунную систему и наноботам легче сделать свою работу. В противном же случае, сколько ни пичкай ими здоровых людей, они не успеют отравить мозг. Даже в больших дозах.
– Так, Фокс, выкладывай, что ты раскопала, – попросил я.
– Мне удалось узнать, что совсем недавно на станции появился новый наркотик. Подробности скоро будут, но уже сейчас могу сказать, что у него очень сильное привыкание. А называется он, внимание, «Эйфория».
– Умница, – похвалил я девушку. – Как все закончится – премию тебе выдам!
– Э ноос премио?! – хором заныли Луис и Мигель.
– Когда наркотик найдете и отдадите его в лабораторию, – осадил я их. – Кстати, Прахлада, ты у нас заслуженный специалист по всему психотропному, что скажешь?
– Никогда о нем не слышал, это действительно что-то новенькое.
– Ясно. Как там продвигается разоружение?
– Почти закончил, но ты сам понимаешь, что при желании включить все обратно – дело несложное. Станцию просто так не обесточишь. Военные усилили посты, сдают табельное оружие и получают взамен инъекторы с транквилизатором.