– Скучно там, – признался я. – Может, теперь вы представитесь?
– Первый, – отозвалось правое лицо.
– Третий, – сказало левое.
– Дайте-ка угадаю, – предположил я, – остальных зовут Второй, Пятый и Восьмой?
– Почти угадали, – хмыкнул Третий.
Святые пришельцы! Инженерная мысль у создателей биороидов была на высоте, а вот с фантазией явно туговато…
– У вас не имена, а порядковые номера, как на бытовой технике, – заявил я. – Первый-второй, по порядку рассчитайсь… Придется мне вас назвать, раз этим никто не озаботился.
Биороидам сравнение с бытовой техникой явно не понравилось. Надо же, они действительно проявляли эмоции! Значит, надо на эмоциональность и давить.
– Первый, ты будешь Вежливость, – окрестил я правое лицо. – А ты, Третий – Доверие.
– Странные имена… – задумчиво произнес Вежливость. – Но мне нравится.
– И мне, – согласился Доверие.
– Итак, раз мы познакомились, – начал я, – то какого чёрта вы здесь творите?!
– Простите, – извинился Вежливость. – Мы не хотели никому навредить. Никто серьезно не пострадал кроме человека, напавшего на нас.
– Так вы утверждаете, что на вас напали?
– Да, – подтвердил Доверие. – Он пытался убить Пе… Вежливость, когда мы собирались спуститься в шахту.
– Каким это, интересно, образом – гермошлемом по лбу стукнуть?
До спуска в шахту у рабочих даже виброкайла при себе нет, и угрожать роботам точно они не могли. Только матом обложить, разве что.
– Он пытался застрелить меня из пистолета, – заявил Вежливость.
«Надеюсь, игрушечного», – пронеслось в моей голове. Если кто-то смог пронести на станцию боевое оружие, то гнать надо поганой метлой всю службу безопасности. И меня вместе со всеми, вдогонку.
– Как интересно… А зачем тогда вы заперли группу шахтеров?
– Хотели обезопасить себя, избежать возможного нового покушения, потом прибежали люди из службы безопасности, и мы испугались…
Ага, испугались они. Это я испугался, когда мне эту историю рассказывали, да так, что сердце пропустило пару ударов.
– Вы не доверяете нам, это понятно, – я взглянул на часы (а время – то уходит!). – Но доверьтесь своим создателям. Улетайте вместе с ними на крейсер, и все дела. Поверьте, здесь по вам никто скучать не будет. Правда.
– Нашим создателям мы верим, но хотим улететь… без них.
– Вот как, а почему это?
– Мы устали от опытов, которые над нами проводят, и хотим улететь одни, – повторил Доверие.
– И что же вас заставляли делать, задачки решать до посинения?
– Недавно они начали вскрывать Шестого, – было видно, что биороиду эти воспоминания давались нелегко. – Понимаете, мы тоже можем ощущать боль, конечно не так, как вы, у нас все по-другому… Ему даже не отключили центры ощущений, а нас заставили смотреть на это, считывая показания…
Клянусь, в этот момент мне стало стыдно. И пусть передо мной были, казалось бы, бездушные машины, я почувствовал нарастающий гнев на их создателей. Они так стремились очеловечить машину, а следовало бы очеловечить их самих.
– Нашу лохань я вам не отдам, – решительно заявил я. – У меня связаны с ней очень личные светлые воспоминания, но вы же на чем-то прилетели сюда? Исследовательское судно, так? Что ж, заберёте его, если сложите оружие и отпустите заложников. Обещаю.
– Хорошо, но до этого вы должны заслужить наше доверие, – выдвинул свои условия Вежливость. – Найдите того, кто послал убийцу. Мы уверены, это не псих-одиночка, а тщательно запланированная акция.
Облом. А я уже думал, что удалось наладить контакт.
– А вы не боитесь, что ваши останки разметает от выстрела крейсера по всему астероидному поясу?
– Мы совсем не жаждем смерти, но к создателям больше не вернёмся.
Вот звери, это же надо так довести этих бедолаг! Я себя уважать перестану, если им удастся эвакуироваться. И пусть меня потом назовут психом, посочувствовавшим простым роботам.
А пока что пора приниматься за привычную работу.
– Человек был из группы, с которой вы должны были спуститься в шахту? – уточнил я. – Где он сейчас и в каком состоянии?
– Нет, он зашел в раздевалку с плазменным пистолетом в руке, – ответил Доверие. – Сейчас он в госпитале, в автодоке, без сознания. Все данные по нему мы отправили вашему руководству, чтобы они занялись расследованием, но наша просьба была проигнорирована.
– Жаль, что он в отключке, я бы с удовольствием его допросил, – посетовал я. – Насчет следствия – сделаю всё, что смогу. Оставайтесь на связи.
– Хорошо, – синхронно сказали биороиды и отключились.
Итак, пистолет… Да еще и плазменный. У меня, кстати, простой ионный, и если бы этот идиот пальнул в раздевалке… Плазма на данный момент – одна из самых мощных единиц стрелкового оружия. Их бы точно потом не собрали, разве что, по атомам. Может, на это и рассчитывал тот, кто его туда послал? Для военных слишком заковыристо. Но, с другой стороны, плазменным оружием помимо них владеют лишь считанные единицы наёмников, которые на хорошем счету у лучших контрабандистов. Такие ребята на захудалую станцию валить каких-то роботов точно не полетят.
Простой псих подобную игрушку раздобыть нигде бы не смог, в этом роботы совершенно правы.
– Адонис, в чьей они группе были?
– Третья, шахта Д-2.
– Значит, Дойл. Отлично! Свяжись с ним и выясни, что это был за пистолет. Он воевал и должен в этом разбираться. И пусть охарактеризует покушавшегося заодно. А мне пора бежать.
– Гарнитура у тебя в порядке? – я протянул толстячку свою, но он ее тут же выбросил, взяв с рабочего стола другую. – Эта помощнее. Сегодня электромагнитная буря на гиганте. Видео не обещаю, но голос гарантирую на всей территории станции.
Я поспешил вернуться в сектор службы безопасности, где меня наверняка заждались Линдсей и Алехандро. Чёртова искусственная гравитация мешала передвигаться быстро, но я ковылял изо всех сил. Примерно на полпути со мной соизволил снова связаться «Пустынный Ястреб».
– Хьюстон, как слышно, приём!
– Громов, ты хочешь сказать – нас водят за нос?!
– Ага, какая ты догадливая, – я ухмыльнулся. – Как там поживают мои старые знакомые с оперативного штаба?
– Отлично поживают, ведь больше некому сводить их под дулом плазмомёта в увлекательную экскурсию по военному моргу.
Видит бог, они сами тогда напросились. Из-за их грубого просчёта в планировании операции погибла большая часть нашего отряда. Я просто помог им воочию увидеть последствия своей ошибки. Получилось очень показательно.
– И что же тебе поведали о линнисийцах?
– Они сказали, что те всегда соблюдают строгое молчание в эфире, – она помедлила. – Когда покидают пределы Империи и отправляются в набег… Но чью тогда, чёрт возьми, передачу уловили наши перехватчики?!
– Давай я расскажу тебе одну занимательную историю из моей личной жизни, но сначала мне хотелось бы услышать, что ты раскопала.
– Прости, но по ученым информация закрыта… Зато я узнала кое-что о личности нападавшего, ты ведь это хотел, спрашивая про досье новоприбывших?
– Верно, Мариночка, ты сама догадливость сегодня. Рассказывай!
– Его зовут Николас Джефферсон. Классический игроман, не служил, и долгов у него более трех миллионов кредитов. Но кто-то помог ему устроиться на «Ариадну» и половину из них погасил.
– Спорю, что вторую половину ему обещали после выполнения заказа.
– Ты тоже сегодня сообразительный. Контрразведка с тобой полностью согласна, но они пока не нашли автора такого шикарного подарка.
Контрразведка, надо же. Значит, командование предполагает «крота» в штабе. Ну, бог им в помощь, там давно следовало всё перетряхнуть.
– Хорошо, теперь я расскажу свою историю. И не простую, а про то, как выиграли битву у Гаммы Стрельца.
– Это та крупная победа над линнисийцами? Я там была, вообще-то. Зачем ты мне это собираешься рассказываешь?
– Надеюсь на твоё понимание. Однажды, когда нас в очередной раз потрепали и отправили в резерв в глубоком тылу, наш замкомандира взвода, Араик Папаян, решил отметить свой юбилей. Проставился он на совесть: коньяк лился рекой, а шашлыкам не было конца. И тут, в самый разгар веселья, нам пришла в голову гениальная, как тогда показалось, идея. Мы конфисковали у тыловиков какое-то ржавое корыто, на котором едва держались передающие антенны, поставили его на автопилот и запустили в космос, в сторону линнисийцев. До этого мы четыре часа записывали передачу, представляясь командирами кораблей, а было нас… побольше взвода, откуда взялись остальные, хоть убей, не помню. Я назвался адмиралом Громовым и отдавал приказания эскадрам, ребята с гудением бегали вокруг меня и пытались маневрировать… короче, было весело. Но настоящее веселье началось, когда линнисийская эскадра Красных Дьяволов поймала и расшифровала сигналы, передаваемые той самой лоханью на автопилоте. Бедняги подумали, что на них прёт целая армада, и оставили позиции. С боевым духом у них всегда было слабо. Тогда и началось знаменитое наступление.
– И что, вас наградили потом? – недоверчиво спросила Марина.
– Нет конечно! Нам с Араиком, как зачинщикам всего этого безобразия, дали по строгому выговору и лишили боевых за два месяца. Мораль выводить не буду, потому как тороплюсь, догадаешься обо всем сама.
– И что же, ты думаешь, командование пойдет на риск и отменит приказ? Им понадобятся для этого более веские доказательства.
– Мне хочется, чтобы ты правильно понимала ситуацию.
– Я её прекрасно понимаю, поверь. Но нарушить приказ не могу.
– Ладно, я практически пришел, но не отпускать же тебя без очередной загадки! Итак, зачем кому-то платить полтора миллиона кредитов за какого-то неудачника, который в армии даже не служил, если мы с тобой прекрасно знаем, что приличного наемника можно взять за миллион? Время пошло, уже скучаю, Хьюстон, конец связи!