Теперь же он стоял на пыльной обочине и решительно не знал, что ему делать дальше. Конечно, можно было обратиться за помощью к книге, но минувшие события убедили его, что он занимается скорее шаманством, чем расследованием. Правильно, что его не захотели брать в сыскное…
Надо с чего-то начинать. Великий сыщик обычно начинал с мотива, от которого распутывал клубочек причинно-следственной связи к самому преступнику. Очертания мотива есть, но конечная цель его по-прежнему не ясна – зачем кому-то нужно, чтобы здесь оставалось как можно меньше людей? Да тут вообще на многие десятки вёрст – одни дремучие леса, куда уже уединённее…
Значит, целью является посёлок или место неподалёку. Других объяснений в голову пока не приходило. Поразмыслив так и эдак, околоточный повернул в сторону Управы. Ежели кто и знает много про здешние места, так это Митрич.
Пыль от повозок уже улеглась, и вдоль дороги стремительно проносились юркие ласточки – предвестницы грядущих дождей. Непогода в это время года непростительно растягивается – через пару недель дороги станут непролазными и сообщение с посёлком восстановится только по первому снегу.
А ведь это фактически изоляция, не зря ведь столько народа уехало, лишившись запасов на зиму, и большинство из них крепкие, тёртые жизнью мужики…
Тряхнув головой, прогоняя берущую за душу тревогу, Егор ускорил шаг. Неожиданно у молодого человека возникло чувство, что за ним кто-то пристально наблюдает. В отличие от прочих деревенских, околоточный прекрасно знал, что это не враки – по службе сталкиваться приходилось. Особенно хорошо чувствуется взгляд затылком, непонятно почему, но факт.
Егор нарочито расслабленным движением положил руку за пазуху и нащупал рукоять револьвера. Взгляд стал напряженным, как натянутая струна. Неужели прицеливается?
– Егора! Чего ты там копаешься, потерял что? – поинтересовался Тимофей, выныривая из какой-то глухой подворотни. – Или опять за советом?
Ощущение взгляда начало истончаться и, наконец, пропало совсем. Облегченно выдохнув, Егор отпустил рукоять и вытащил красную книжицу:
«– Я оглянулся на ходу – из окна на втором этаже за нами следило то желтое, мертвенное лицо. Что могло быть общего у этой твари и моей жены?»
Управа была единственным каменным сооружением в посёлке, гордо возвышавшимся над коренастыми избами и угловатыми бараками вольнонаёмных. Возле входа обнаружилось сразу два охранника с карабинами, а раньше-то и одного видеть было редкостью, только в день расчёта.
Охранники узнали друзей и без препон впустили. Внутри оказалось пыльно, пахло старыми сапогами и тем самым неистребимым духом, каким веет от любой государственной конторы. Большинство дверей оставались закрытыми, видимо, и местные работники не избежали общей паники и подались прочь вместе с отъезжающими.
В кабинете головы на всю стену висела огромная карта губернии, на полу – прохудившаяся медвежья шкура, а на резных подоконниках стояли горшки с засохшей геранью, вот, пожалуй, и вся обстановка. Митрич восседал за огромным дубовым столом и выводил что-то на писчей бумаге, прикусив в задумчивости губу. Когда Егор с Тимофеем, постучавшись, вошли, тот отбросил кляузы и пригласил молодых людей присесть рядышком, на лавку.
– Афанасий Дмитриевич, мы к вам с вопросом пришли, – предупредил Волков и, подумав, добавил. – Пить не будем.
– Ну, это понимаю, сурьёзным же делом занимаетесь-на, – Митрич набрал в грудь воздуха и зычно рявкнул. – Митяй! Чайку организуй-на для гостей!
– У вас и секретарь имеется? – удивился околоточный.
– Не-а, – довольно осклабился глава посёлка. – С губернии-на прислали, помочника. Головастый парень, я вам скажу, сейчас весь расчёт на нём, а мне, старику, почёт-на и уважение…
В кабинет вбежал худощавый молодой человек, в котором Егор с удивлением узнал того самого парня, которого видел в день своего приезда. Помощник проворно разлил чай, оставив на столе плетёную корзинку с баранками, и удалился.
– Не нарадуюсь-на, – довольно поделился Митрич. – Ну да ладно, что у вас за вопросы?
Егор начал излагать свою теорию. Голова слушал молча, попивая чай и хрустя баранками. Когда околоточный закончил, Митрич извлёк курительную трубку из недр знаменитого на весь посёлок стола-самобранки и крепко затянулся. Поговаривали, что нет на свете такого, чего в его закромах не сыскать.
– Так-то оно так, – согласился чиновник с доводами Волкова. – Только ерундовина всё равно выходит-на. Нет тута ничего полезного, глухомань вокруг, едва человеком за полвека освоенная. И кладов быть не может, если только уж совсем древних… Да и что тот клад – выкопали, да ушли себе. Тут что-то другое…
– А в посёлке самом никаких изменений не предвидится? – на всякий случай уточнил Егор.
– Это после того, как у нас тут все к чертям сгорело-на? – невесело усмехнулся Митрич. – За срыв лесозаготовок спишут меня, всего-то и делов… Дело-то к зиме, всем дрова нужны. А так тишина, беглые с каторги нет-нет попадаются, но это дело привычное. Да, ещё геологов группа в следующем году в наши края приедет-на к лету, просили обеспечить, да чего уж теперь…
– Геологи, значит… – задумчиво повторил Егор, привычно потянувшись за пазуху, но в последний момент отдернул руку. – Нам нужен список людей, появившихся здесь в последнее время, особенно интересуют те, кто остался на зиму после пожара.
– Сделаем-на, – кивнул Митрич. – Митяй нарисует в лучшем виде, он у меня головастый!
– Слушай, а когда твой Митенька сам приехал? – задумчиво поинтересовался Егор.
– Да почитай, пару месяцев как, – пожал плечами глава. – Только вот учёбу окончил, и сразу на службу отправили-на, взамен пропавшего Ерофеича.
Тимофей чуть не поперхнулся, за что был награждён красноречивым взглядом от друга.
– Спасибо за чай, – поблагодарил Егор, поднимаясь. – Будет что, обязательно сообщим. И вот еще… Человек нам нужен, надёжный. Такой, чтобы завсегда мог спину прикрыть, чувствую, вдвоём мы не сдюжим.
– Своих людей-на дать не могу, звиняйте, но есть один тут, на примете, – недовольно скривился Митрич. – В погребе сидит-на, богатырь всея Руси, чтоб он провалился… С обозом следующим его хотел в кутузку послать, ну раз такое дело, забирайте!
– Это бывший егерь что ль? – удивился Тимофей. – Он же из беглых поди, дикий совсем!
– Других нету, – развёл руками глава посёлка. – Можете из мужиков набрать, но вояки из них, сами знаете… Легче кизяком навозным застрелиться-на!
– Берём, – со вздохом согласился Егор.
Глава порылся в столе и выудил оттуда амбарный ключ толщиной с палец. Потом, спохватившись, вновь завёл руку под столешницу и на этот раз вытащил натуральный разбойничий обрез и связку ружейных патронов к нему.
– Картечные-на, – уточнил Митрич, протягивая обрез Тимофею. – А то негоже как-то воевать с голой жо…
– Спасибо, Афанасий Дмитриевич, – от души поблагодарил за подарки Егор. – Мы пойдем, пожалуй.
– Давайте, родненькие-на, – Митрич размашисто перекрестил молодых людей. – С Богом!
В подвале было сумрачно и сыро, дрожащий свет от выданной охранником лампадки едва разгонял темноту по углам. Нестерпимо несло какой-то плесенью, перебивавшей даже запах застарелого нужника.
– Ты вообще уверен, что нам это так необходимо? – в очередной раз поинтересовался Тимофей.
– Абсолютно, – Егор нашел искомую дверь, закрытую на внушительный амбарный замок, и вытащил ключ. – Нас мало, а сколько людей стоит за этим самым Митей – неизвестно. Но я уверен, что действует он не в одиночку.
– Так что же, он, получается, главный?
– Вряд ли, не тот у него взгляд, – околоточный с хрустом провернул ключ в замке и распахнул дверь. – А вот то, что он причастен ко всем этим событиям – несомненно. Появился он в посёлке накануне всей заварушки, а его предшественник – Ерофеич – первый из списка пропавших. В день моего приезда этот Митя не отправился разбирать прибывшую почту, а зачем-то шастал по посёлку. А корреспонденция была важная, судя по словам ямщика, прямиком из губернии. И ещё, в ночь пожара его никто не видел близ складов, а почему?
– Думаешь, он тогда был у Варфаломеича?
– Верно, судя по окоченению, старик умер ещё ночью, мы же заявились туда лишь днём.
За дверью оказалась крохотная каморка, почти всё пространство которой занимали грубо сколоченные нары, где возлежал худосочный человек в драном тулупчике. Заслонивши глаза, привыкшие к полумраку, он весело поинтересовался:
– На каторгу вести изволите?
– Обойдешься покамест, пойдём, – Егор поманил запертого за собой. – Никаких сделок тебе не предлагаю. Можешь идти на все четыре стороны, но помни – ближайший населённый пункт отсюда за сотню вёрст, и вряд ли тебе там будут рады.
– Ну, не дурак, – кивнул человек, огладив лысую как колено голову. – Помощь какая требуется?
– Да, но нам не дров наколоть или на кухне кашеварить, – предупредил Волков, выводя запертого прочь из погреба. – Воевать будем, скорее всего.
– От и хорошо, а то я уж испугался, – улыбнулся крепкими лошадиными зубами бывший заключённый.
Втроём они под неодобрительными взглядами охранников покинули стены Управы и направилась прочь по дороге.
– Так что у вас тут приключилось? – замотал по сторонам головой мужик. – Напал кто?
– Почти, – кивнул околоточный надзиратель. – В посёлке действует банда подпольщиков… Даже не знаю, кто они, но цель, кажется, избавиться от всех местных жителей. За ними уже несколько погибших и поджёг складов, вникаешь?
– Лихо тут у вас, с огоньком, – с одобрением заметил тот. – Звать меня Лазарь. Просто, без отчества.
– Егор, – так же без официоза представился Волков. – А это Тимофей, мой друг. Тебе, значит, нужно оружие и одежда в первую очередь. Думаю, что-нибудь из моего гардероба подойдёт.
– Благодарствую ребяты, но я как-нибудь сам прибарахлюсь, – замотал головой Лазарь. – Вы идите, куда шли, я вас через полчасика нагоню, и будет вам ангел-хранитель, только без крылышек, уж не обессудьте…