Оба примолкли, задумавшись каждый о своём.
– Так, а что у нас с курсом? – наконец, произнёс механик.
– Сейчас посмотрю.
Бортовой навигатор тоже не реагировал на прикосновения, но был ещё один, попроще, предназначенный для штурмана. Приборчик всеобщую забастовку не поддерживал и услужливо подсказал, что через четыре с половиной дня корабль войдёт в новое астероидное облако. Не такое плотное, как предыдущее, но без возможности там маневрировать…
– Всё, прилетели, – констатировал Хэнк.
– Мы к тому времени должны достигнуть границы системы Леруа, – прикинул Луис. – Будем посылать сигналы бедствия и молиться, чтобы сбрендивший компьютер не размазал нас о первый же попавшийся камень.
– И параллельно будем искать поломку своими силами, – закончил механик.
Луис подумал и утвердительно кивнул:
– Хуже уже всё равно не будет.
После похищения основной части инструментов Хэнк с остервенелой методичностью заблокировал все технические шлюзы на корабле. Луис в это время обшарил судно в поисках всего, что помогло бы им вскрыть последний технический уровень и добраться до сердца грузовоза – центрального процессора.
Поиск, как ни странно, увенчался успехом. Напарники возблагодарили неряшливость сборщиков, оставивших после себя немало полезного, и лихорадочно приступили к работе.
– Ты даже не представляешь, какую дрянь иногда засовывают в корабль, – просвещал Хэнк, уплетая сэндвич и одновременно отсоединяя крепежи с последней панели. – Были случаи, когда наша рембригада находила устаревшие наноуглеродные чипы внутри боевого корабля, представляешь? Эти штуки банально перегревалась и вместо машины смерти в космосе летела груда бесполезного металлолома.
К механику вернулось благодушное настроение. Он заготовил кучу тестовых приборов и заверял, что справится с любой хреновиной, которую заботливо воткнули криворукие леруанцы.
– А у меня всё не выходит из головы этот чёртов уборщик, – поделился Луис с напарником. – Почему этот недомерок схватил именно твой чемоданчик?
– Ты слишком мнительный, это был простой сбой.
– И поэтому ты задраил все техшлюзы? – хмыкнул пилот.
– Именно, – кивнул механик. – Тут на лицо явное искажение опознания вещей… Ты не поверишь, но если там кремниевый процессор, который их «ученые» украли в каком-нибудь музее освоения космоса, то на него могла повлиять встряска от столкновения с тем осколком. Читал я про такие штуки и симптомы наших проблем сходятся с описанными, особенно смена понятий подконтрольных устройств.
– И как же чинили этот доисторический механизм?
– Разводным ключом.
– Ты сейчас пошутить решил, что ли?
– Да нет, понимаешь, тут дело в принципе «клин клином». По нему тихонько стучали, и всё приходило в норму. Про ключ я, конечно, загнул, но методика ремонта не менялась до тех пор, пока их не сняли с производства.
– И как предки не боялись летать на таком утиле…
– Наши потомки про этот корабль скажут тоже самое.
– Я и не дожидаясь следующих поколений заявляю, эта лохань – худшее, что приключалось в моей жизни!
Механик хмыкнул и с торжествующим: «Та-дам!» снял прикрывавшую центральный процессор панель. Но вместо ожидаемого блока любой конструкции мужчины увидели небольшую ёмкость, наполненную бледно-голубой фосфоресцирующей жидкостью, в которой дрейфовал…
Мозг. От ёмкости во все стороны отходили силовые кабели, не оставляя сомнений, кто именно управляет всеми системами корабля. С минуту потрясённые напарники таращились на открывшуюся им анатомическую картину, после чего Луис смог из себя кое-как выдавить:
– Я тут видел где-то разводной ключ… Починить сможешь?
– Не-а, – помотал головой ошарашенный Хэнк. – Это… Как же так…
– Закрывай панель, – угрюмо произнёс пилот и плюхнулся прямо на пол, привалившись спиной к кожуху какого-то устройства.
– Слушай, а разве такое не запрещено?
– Наверное, человек был добровольцем, – пожал плечами Луис. – Или преступником. На каждой планете свои законы, тебе ли не знать. Другой вопрос – что нам теперь делать с этим… экспериментом.
– Ну, починить его вряд ли удастся, – проворчал механик, возвращая панель на место. – Интересно, а чей он…
– В смысле? – удивился Луис. – Человеческий, конечно же, иначе как он управлялся бы с корабельными системами? Хотя я и не понимаю, как ему вообще это до недавних пор удавалось…
– Вообще-то, это вполне себе процессор. Биологический.
– Ох, за что нас господь так наказывает? – простонал Луис. – Будто специально…
Пилот замер на полуслове, пронзённый внезапной мыслью. Постепенный отказ приборов и систем, похищение инструментов и странное поведение бортового компьютера – всё сложилось в одну цельную картину.
– Знаешь, я думаю, это женский мозг.
– Откуда такая уверенность? – вяло поинтересовался Хэнк.
– Ничего не сломалось и не вышло из строя, просто она на нас обиделась.
– Это не смешная шутка, приятель.
– Да нет же, я серьёзно! – воодушевился Луис. – Всё сходится. Сначала начала выходить из строя всякая ерунда, потом чудил автопилот, но когда мы зацепили обшивку… Что, если она считает корпус своим телом?
– Хм, что-то в этом есть, – задумчиво протянул механик. – Но почему именно женщина?
– Знаешь, я сейчас вспомнил, что женский мозг по структуре сложнее мужского и может обрабатывать в разы больше информации.
– Что-то я в этом сомневаюсь, – скептически заметил Хэнк. – Ты слишком много читаешь всякой ерунды на рейсе.
– Открой панель и ещё разок взгляни на здешний центральный процессор, – предложил ему напарник. – Мне тоже не верится, но она действительно управляла кораблем, а это такой информационный поток, который ты себе даже представить не можешь.
– Отлично, и что нам с ней делать? Попросить прощения?
– А почему бы и нет? Раз человеческие чувства остались при ней, у нас есть шанс! Тут нужен особый подход…
– Поверю тебе, как большому специалисту – как-никак два развода за плечами… А как будем замаливать?
– А ты догадайся.
– Только не говори, что придётся приводить всё в порядок, – простонал Хэнк. – Нам недели не хватит!
Они закончили за час до вхождения в астероидное облако. Все панели были на месте, мусор убран в утилизатор, а напарники по совету Луиса побрились и надели чистые комбинезоны. Компьютер по-прежнему не отвечал на команды, но пилот чувствовал, что они на верном пути.
– Знаешь, мы познакомились не так, как следует, – начал он, усевшись в кресло и положив руки на панель управления. – Так что давай попробуем ещё раз, хорошо? Итак, меня зовут Луис, а этот увалень в штурманском – Хэнк. Твоего имени мы не знаем, но я прочёл на корпусе бортовой номер «7-LBB11» и решил, что ты будешь Либби.
– Элизабет, то есть, – вставил механик.
Мужчины замерли, ожидая реакции, но её так и не последовало.
– Понимаю, у тебя есть повод злиться на нас, – продолжил Луис. – Но войди и в наше положение – откуда мы могли знать, что ты… разумная. Теперь же, когда все недопонимания позади, позволь принести тебе наши искренние извинения.
– Мы больше так не будем! – честно пообещал Хэнк.
Секунду ничего не происходило, а затем на приборной панели появилась надпись: «режим ручного пилотирования – активировано». Напарники радостно выдохнули, но мгновение счастья прервал звук вызова дальней связи.
– Говорит грузовоз «Элизабет», – ответил Луис. – Приём!
– Это спасательный корабль двадцать-четырнадцать, – отозвался голос на том конце. – Мы засекли вас на радаре. Вы подавали сигнал бедствия?
– Да, но сейчас всё в порядке, неисправность удалось устранить своими силами.
– Поздравляю, – сухо выразил радость голос. – А вот у нас серьёзные проблемы, будем рады вашей помощи.
– Что случилось?
– Противометеоритная защита дала сбой, и в нас влетел одиночный булыжник. Повреждены маршевые двигатели, а на маневровых мы отсюда не выберемся в одиночку.
– Понял, давайте координаты, – Луис ввел их в навигатор и взялся за штурвал.
Бортовой компьютер тут же выдал курс, вновь отдававший лёгкой безуминкой. Пару дней назад пилот трижды бы подумал, прежде чем выполнить такой манёвр, но теперь…
– Положимся на женское чутьё, – предложил Хэнк.
Луис размашисто перекрестился и развернул грузовоз навстречу астероидам, в которых застрял корабль спасателей.
На этот раз это были глыбы льда, тускло сверкавшие в свете далекой звезды Леруа. Судно на их фоне выглядело тёмной песчинкой, по недоразумению попавшей в морозильную камеру. Маршрут давался легко вплоть до самого финала, когда от незадачливых спасателей корабль отделяла лишь россыпь небольших льдинок. Несмотря на кажущуюся простоту препятствия, облетать их оказалось не в пример сложнее, чем большие айсберги.
– Дадим Либби порулить, раз она считает, что здесь можно проскользнуть, – предложил Луис и переключился на автопилот.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – тихо пробурчал Хэнк.
«Элизабет» взмыла вверх, грациозно ускользнула от надвигающегося широкого астероида, затем ринулась вниз, разминулась с парочкой помельче и оказалась уже с той стороны россыпи. Спасатели стали видны невооружённым взглядом через фронтовой иллюминатор.
Бортовой компьютер самостоятельно вернул ручное управление Луису, и на приборной панели задорно замерцала надпись «магнитный захват активирован».
– Признай, девочка летает круче тебя, – улыбнулся Хэнк, вытирая выступивший пот со лба. – Хоть и слишком рискованно даже для моих нервов.
– Согласен, – Луис нежно провел рукой по приборной панели. – Похоже, я знаю, какой корабль нам нужен…
Два года спустя
В космопорте жизнь, как всегда, била ключом – с размаху и по неподготовленной голове. Суперкарго был как всегда не в духе, таща своего юного преемника за собой, как буксир космическую баржу, не умеющую передвигаться самостоятельно. Его будущая смена только-только окончила обучение и пока ничем, кроме набитой микрочипами головы, похвастать не могла. Новое поколение, что с него возьмёшь.