В рубке хмурый Сотник докладывал о случившемся по портативной рации. Я сунул ему под нос бумажку для ознакомления и принялся осторожно раскручивать один из стыков труб, идущих вдоль стены. Они у нас повсюду проложены, метра не пройдёшь, чтоб об них не споткнуться. А что вы хотите, это же бывший музейный экспонат, переделанный под современные нужды. Прихваченный цилиндр плотно вошёл в открывшееся жерло, и я с облегчением вернул трубе прежний вид. Она всё равно пока не использовалась, так пусть станет местом для хранения.
Лейтенант уже прочитал бумагу и теперь озадаченно вертел её в руках, то проверяя на свет, то всматриваясь в переливающийся штрих-код. Не верил, в общем, глазам своим, и совершенно зря – документ и удостоверение были подлинными. Я других не печатаю.
Наконец, он смирился и поднял на меня удивлённые глаза.
– Вы…
– Старший уполномоченный инспектор Первого Полицейского Департамента, – подтвердил я. – И имя мне – Азазель.
18:21
Человек уже несколько миллионов лет как расстался со своим хвостом, а вот привычка им вилять осталась.
Комендант, именем которого я так и не поинтересовался, услужливо крутился вокруг, пытаясь задобрить свалившегося на голову начальника.
Меня вкусно и сытно накормили, поражаясь, как один человек может столько съесть. Лапоть же на внешние раздражители реагировал вяло, поэтому я всучил ему бутылку сорокоградусной и отправил отдыхать. Всё, больше он мне не помощник, для предстоящего дела были нужны волки, а не ягнята.
К примеру – заключённый Дюбуа, который даже не изменился в лице, перешагивая через внутренности своих бывших конвоиров. Военные всегда разительно отличаются от надзирателей, не в первый раз в этом убеждаюсь.
Я остановил свой истекающий потом искусственный спутник, заходящий на очередной виток, и усадил напротив. Позволил налить и опорожнить пухлый гранёный стакан, но сам пить не стал. Не хватало ещё перед этим клоуном кататься в судорогах с пеной у рта.
– Когда начались нападения?
– Дней пять назад, – призадумался комендант. – Стали пропадать люди на дальних караулах, бесследно, мы их так и не нашли. Выжившие рассказывали про каких-то непонятных тварей…
– Мутанты? Мертвяки?
– Да хрен поймёшь, жуткие образины, но ни серебро, ни свинец их толком не берёт, пока на куски от выстрелов не развалятся.
– Но мой корабль не твари посетили, вообще-то. И что случилось с вашей станцией?
– Да тоже самое, – горестно вздохнул толстяк, опрокинув следующий стакан. – Вся смена под нож, аппаратура вдребезги. Это измена!
– И поэтому вам повезло, что здесь оказался я. Вы пробовали связаться с другими частями?
– Выслали две группы на машинах ещё три дня назад, но никто не вернулся! А ехать им было сутки в одну сторону, мы ж в захолустье торчим… Что нам делать теперь?!
– Будем думать. Вы решили верно, укрывшись в крепости, но если среди вас изменники, это особо не поможет.
– Ну, кое-кого мы уже закрыли, именно после их приезда всё и началось.
– Кто такие?
– Чистильщики, мать их, – сплюнул комендант. – Разведотряд. Приказано не трогать, сами знаете, по договору с Альянсом.
– Это их машины во дворе?
– Ага, всего четыре было, – голос толстяка опустился до доверительного шепота. – Если всё пойдёт очень плохо, на оставшихся можно прорваться…
– Отставить, – тоном, не терпящим возражений, прервал я его. – Крепость нужно держать до последнего.
– Вы принимаете командование? – встрепенулся он.
– Нет, я займусь расследованием. Мне нужен тот самый сержант, что встречал нас накануне, пусть подберёт пятерых толковых солдат.
– Сию минуту-с!
– Так, а где подозреваемые?
– Ну, так в кутузке же, – наморщил лоб комендант. – Там их трое всего, остальные как сквозь землю… Сразу после приезда, ага. Да, и еще одна – в лазарете, под охраной, естественно. Она раненых лечит – их у нас сейчас хватает.
– Тогда с неё и начну.
Оставив перепуганного толстяка в одиночку приканчивать бутылку, я вышел на свежий воздух и наткнулся на Дюбуа в сопровождении двух рослых вояк.
– Свободны, – отмахнулся я от них. – Он теперь со мной.
Ключ от наручников есть у каждого надзирателя, и освобождение не заняло много времени, даже с моими вечно дрожащими руками.
– Что вы хотите? – удивлённо спросил уже бывший заключённый.
– Ели поможешь мне найти того гада – отпущу, – честно пообещал я. – Дам тебе припасов, сколько унесёшь, и скатертью дорожка, возвращайся в свою родную бусурманию. Пусть и посуху, но в нашем безумном мире нет ничего невозможного.
– Хитро, – улыбнулся мужчина, разминая запястья. – Но шанс всё же есть. А там, куда меня везли – точно нет. По рукам.
До госпиталя мы дошли вместе, вызвав некоторый переполох среди охраны. Мне старательно отдали честь и распахнули массивные створки двери. Очень мило.
Под лазарет отвели двухэтажный остов то ли магазина, то ли банка, который заботливыми солдатскими руками довели до почти жилого состояния. Внутри оставили только несущие стены, и поэтому такого понятия как «палата» здесь не существовало. Мы прошли мимо длинного ряда кроватей, заполненных едва ли на треть, и поинтересовались у пробегавшей мимо санитарки, где можно найти опального врача-чистильщика. Та мотнула головой в неопределённом направлении и понеслась дальше, неся полную утку на вытянутых руках. Дюбуа поморщился.
– А ты как думал, выздоравливать легко, что ли? – я вдохнул полной грудью до боли знакомую смесь запахов лекарств, экскрементов и чего-то неуловимого под кодовым названием «больничка» и заковылял дальше.
Искомый объект обнаружился ближе к концу зала, возле кровати очередного подраненного солдатика. Я сразу понял, что это та, которую мы ищем, выделяло её что-то на фоне остальных, может, осанка или взгляд…
Ей было едва за тридцать – молодая женщина, каждое её движение дышало здоровьем и уверенностью в собственных силах. Внешность восточная, а это в наших северных краях большая редкость. Темные, тяжелые волосы собраны в тугую, «воровскую» косу, а карие миндалевидные глаза сосредоточенно смотрели на склянку с бесцветной жидкостью, откуда она набирала шприцом дозу для укола. Хороша, ничего не скажешь…
Женщина закончила процедуру и только после этого позволила себе отвлечься на нас.
– Старший инспектор Азазель, – представился я. – ППД.
– Надо же, – врач нахмурила красиво изогнутые брови. – По наши души в эту глушь забрались?
– Нет, я тут случайно. Правда.
Мой неловкий отрицательный кивок заставил её нахмуриться ещё больше.
– Что с вами?
– Давай сразу на ты, – предложил я. – А на брудершафт выпьем позже.
– Что с тобой?
– Отсидел собственное тело, – пожал я плечами. – Знаешь, как бывает, ты наверняка такое тоже ощущала. Это моё обычное состояние, привыкай.
– И всё же я тебя осмотрела бы.
– Это тоже позже, после брудершафта.
Женщина даже не сделала попытки улыбнуться, видимо, давно уже привыкла к неуклюжим знакам внимания.
– Меня зовут Миса-Хой, не склоняется. Можно просто Миса.
– Дюбуа, – отозвался молчавший до поры спутник.
– А он…
– Консультант, – перебил я её. – Слышала, что случилось с кораблём?
– Увы, да, – ровным голосом ответила врач. – Новости здесь расходятся очень быстро. Ты был там под прикрытием?
– Вроде того. А сейчас расскажи, что ваша группа здесь натворила?
Ответом было лишь молчание.
– Слушай, я не в первый раз сталкиваюсь с вашим братством и уверен, что комендант задержал не тех. Помоги мне понять, что здесь творится, и клянусь, это всё останется между нами.
Миса-Хой, поколебавшись немного, огляделась, но лишних ушей не нашлось, даже раненый боец сейчас спал глубоким сном.
– Мы наткнулись в архивах на местоположение одной… «консервы», предположительно – склада боеприпасов. Нас послали разведать, что там.
Дюбуа озадаченно почесал подбородок.
– Так, – прищурился я. – И руководство Северных Портов вы, конечно же, решили предупредить о находке постфактум.
Женщина кивнула.
– Ну и хорошо, – я с удовольствием отметил промелькнувшее в тёмных глазах удивление. – Лично у меня цели вашего братства вызывают только уважение. Наши правители слишком часто поддаются искушениям, чтобы без разбору отдавать в их руки опасное наследие предков.
– Приятно слышать, хотя и очень… неожиданно.
– Но ваши с вылазки не вернулись, – продолжил я. – И здесь начали гибнуть люди. Мы должны это остановить. Любой ценой.
– Да, но как?
– Завтра с рассветом отправляемся за ответом на этот вопрос. Тебе известны координаты?
– Ты с ума сошёл?! Здесь кроме меня остались только водители и один техник! Кто туда пойдёт?
– Комендант обещал выделить нам на усиление пару бойцов.
– Ты хоть понимаешь, что там сгинули подготовленные разведчики? Боюсь, даже всего гарнизона не хватит, чтобы их заменить.
– Не бойся, – улыбнулся я. – С тобой будет карающая длань ППД, и имя ей – Азазель. Все узрят, как надо морозить.
– И с каких это пор в департаменте работают психи? – сокрушённо покачала она головой.
– Ну, меня и похуже называли, – признался я. – В общем, до утра отбой. Остальных сейчас отпустят, пригляди, чтоб они не напороли глупостей. А завтра мы вместе выясним, что случилось с вашими коллегами.
– Хорошо, – Миса-Хой против воли закусила губу и отвернулась.
Спорю на всё золото мира, что у неё в группе был очень близкий человек, а значит, сейчас самое время побыть ей наедине с собой. Я прихватил задумчивого Дюбуа и поспешил покинуть госпиталь. Иностранец, терпеливо ожидавший конца разговора, неожиданно выдал:
– Может, они, как это… отравились?
– Кто? – поначалу не понял я.
– Эти люди, – пояснил он. – Пропавшие. Которых мы пойдём искать.
– Чем?!
– Ну как это… Консервой.
18 сентября 2123 года, 10:46
Утро так и не порадовало нас солнышком. Моросил мелкий холодный дождик, проникающий сквозь любую одежду, а серая пелена в небе и не думала рассасываться.