Я весь обращаюсь в слух. Наконец-то!
– Да, да! Слушаю вас!
– Потому что я по поводу объявления.
– Да!
Профессор устраивается рядом со мной, я киваю головой, извиняясь.
– О какой собаке идет речь?
– Маленькая, – я буквально шепчу в телефон.
– Ага. А порода?
– Чихуахуа.
– А, тогда нет, потому что там ходит такой здоровый барбос… Ну ладно. До свидания.
Во взгляде пана Зигмунта светится вопрос, поэтому я чувствую себя обязанным объясниться:
– Подруга спрашивает, какой Геракл породы. Очень он ей нравится.
Я сам себе удивляюсь. Нет, правда, я просто загадка для самого себя. Таким идиотом я давно не выглядел и не был.
– Шницель в панировке и два кофе! – кричит буфетчица.
– Так о чем вы хотели поговорить?
Профессор кладет сахар в кофе и начинает мешать в левую сторону. Довольно долго он мешает. Марта говорила, что надо мешать всегда только вправо, потому что иначе ты отбираешь у напитков энергию. Но профессор об этом явно не догадывается.
– Дорогой Иеремиаш… – он поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза. – Мы должны с тобой как-то разделить обязанности, потому что, как бы неприятно это ни звучало, этого требует ситуация…
Обязанности? С ним? Какие обязанности? Поиски пса?
Я жду, потому что он явно хочет мне что-то сообщить, а старших перебивать нельзя, у него и так получается не очень – хуже, чем у любого моего знакомого. Он всегда был каким-то… невыразительным. Так называемый «порядочный человек».
– Не знаю, знаешь ли ты, но твоя мать… у нее очень агрессивная опухоль. И что самое главное – лечение только начинается, – голос у него слегка подрагивает. – Операция – это только первый шаг. А лечение будет трудным и мучительным. Каждую неделю химия, если, конечно, твоя мать нормально перенесет первый курс. Потому что если нет…
– Свинина, салат, фри, пожалуйста! – кричит пани из-за стойки буфета.
Это моя порция. К счастью.
Я встаю и иду за своей едой. И очень хорошо – я как раз приду в себя.
По какому праву этот человек вмешивается в дела моей матери?!! Нельзя сказать, что он совсем чужой, – нет, я знаю, что они вместе играют в бридж уже много лет, но это ничего не значит! Его что, мать моя попросила?
Забираю свою, господи всемогущий, свинину, она сантиметра три в толщину, не больше, но пахнет как домашняя, и я чувствую, как слюна наполняет рот.
– Простите, – я сажусь обратно на свое место и беру в руки вилку: – Потому что если нет…
– Ты ешь, ешь, не стесняйся… Если придется делать большие перерывы между курсами химии – шансов очень мало. Нехорошо, если будут большие перерывы. Но даже в самом благоприятном случае лечение продлится никак не меньше двух месяцев, и мы должны быть к этому готовы.
Мы. Мы должны быть. Кто это мы? Это мою мать будут лечить.
Это она должна быть готова.
И я должен быть готов.
А еще я должен найти Геракла.
– Я знаю, – вру я.
Это вообще дело врача, а не его.
– Я рад. Ее организм станет совершенно беззащитен, химия – это ведь яд, который, как я надеюсь, спасет ей жизнь, – но все-таки это яд. Профессор Колач мне все объяснил.
Ему? Да с кем я вообще разговариваю?
Он заметил, видимо, мой взгляд, потому что поспешно пояснил:
– Твоя мама меня попросила…
Конец света. Это что же, клан игроков в бридж? Я всегда подозревал, что это секта, не люблю бридж. Я, конечно, слышал про великий еврейский заговор против всего мира и особенно нас, поляков… но чтобы игроки в бридж?!!
Киваю головой.
Мне еще нужно Геракла искать.
И Толстому надо позвонить.
И найти того сукина сына, который разрушил мою жизнь.
Кто мне прислал то фото?!!
– Я уполномочен разговаривать с лечащим врачом. Хочу, чтобы ты это знал. От нас очень много сейчас зависит. Очень много зависит от поддержки семьи, родных. Ну, и если бы ты смог принести в больницу Геракла… Твоя мать уже ведь озвучила тебе эту просьбу? Конечно, персонал не разрешит, так что надо это сделать тайком, а я, знаешь, очень щепетилен в таких вопросах, поэтому мы рассчитываем на тебя. Сделай это, прошу тебя, ей это так нужно перед операцией.
Да где я им возьму пса?!!
– Конечно, ведь матушка его по-настоящему любит, – говорю я и слышу звонок своего мобильного.
Бросаю взгляд: номер незнакомый, надо взять.
– Извините, – я поднимаюсь и иду в угол зала.
– Добрый день, я по объявлению, – информирует меня звонкий голос.
– Да? Вы его нашли?
– Это зависит… – мой собеседник переходит на шепот.
– От чего?
– Эта тысяча злотых – это актуально?
– Конечно, – подтверждаю я. – Так он у вас?
– Нет, он не у меня, но может быть у меня. Только мне нужна уверенность, что вы заплатите.
– Ну разумеется, я заплачу!
Я не знаю, что он хочет мне сказать, но чувствую в его голосе какое-то сомнение, колебание. Он что, держит мою собаку у себя в целях получения выкупа?!!
– А аванс дадите?
– Аванс?!!
– Я вам достану собаку, а вы мне потом отдадите все остальное…
– Простите, вы отуда звоните?
– Из Люблина, – отвечает мужик, и мне становится жарко.
– Но собака пропала в Варшаве, на Воле!
– Да я знаю, мне тесть звонил, а тут недалеко как раз такие есть. Только мне нужен аванс, а то они дорогие…
– Мне не нужна такая же собака – мне нужна та собака, которая пропала, вы понимаете?!!
Я отключаюсь.
Хрень какая. Куда катится мир?
Сажусь снова напротив профессора.
– Она пробудет в больнице еще две недели, а вот потом… – профессор печально опускает голову. – Хотя у нас еще будет время обо всем этом поговорить и все решить… а сейчас вообще еще рано.
Чего он хочет-то от меня? И почему его вообще все это так живо интересует? Ведь у нас с ним нет общей матери, разве не так?
С другой стороны, если подумать – то помощь ее друзей может и пригодиться, если будет тяжело. Я один со всем не справлюсь. Марта бы знала, что делать.
А так – он сегодня, пани Юлия завтра… а Клювик, глядишь, послезавтра.
А вот если бы я заболел – кто бы ко мне пришел?!!
– Нам всем судьба твоей матери небезразлична, – подтверждает он мои предположения.
– Я понимаю, – говорю я, на этот раз искренне. – И очень вам благодарен.
– Я вижу, что ты растерян…
Растерян?!
Черт, да по мне будто танк проехал: мать меня обманула, она может из всего этого не выбраться, я могу остаться сиротой, собака у меня пропала, я просрал – сам, единолично! – самые важные и прекрасные отношения в своей жизни, а он мне говорит о растерянности?!! Да меня от растерянности отделяют миллионы морских миль.
– Нет, я вовсе не растерян, – говорю я, потому что нужно называть вещи своими именами.
– Какое счастье, для твоей матери это будет большим облегчением. Она всегда была излишне скрытной, вопреки моим возражениям, в том, что касается этого дела.
Какого дела?
Она что, должна была бежать к сыну и показывать ему сиськи – в ее-то возрасте?
Странный старичок. Столько лет его знаю, всегда он производил впечатление симпатичного и культурного человека, а теперь вдруг лезет прямо в ботинках в наши семейные дела…
Он совершенно другой человек, чем я думал.
– Иеремиаш, я рад, что мы поняли друг друга. Я помню, как ты переживал смерть отца, мы с ним любили друг друга, для меня это тоже была страшная потеря, но я уже тогда понимал, что ты вырастешь хорошим человеком. Пожалуйста, привези с собой завтра собаку…
Я возвращаюсь домой по оживленным улицам. Варшава сонная, сегодня было очень жарко, не помешал бы дождик. Передо мной автобус номер 175 тащится, словно улитка. А мне даже не хочется предпринимать какие-то усилия, чтобы его обогнать. Мне вообще все равно.
Тем более что во время этой езды я отвечаю на несколько звонков.
Одна дама готова поменяться, потому что ей ее пес надоел…
Другая прочитала объявление и подумала, что, может быть, я бы взял таксу, раз уж моя собака все равно потерялась. Потому что какая-то такса тут как раз бегает…
Я даже не спрашиваю, где она бегает, благодарю и вешаю трубку.
Третий – мужчина, который сообщает мне, что нашел пса, хотя он больше похож на кота, но тоже небольшой.
– Я ищу собаку! – кричу я в телефон.
– Кролика могу вам отдать недорого, и тысячу вам платить не придется, я вам за сто отдам, – уговаривает он меня, видимо, ему тоже очень нужно.
Я бросаю телефон.
– Меня зовут Виолетта Мазурек, мне ваш телефон дала подруга, у которой вы делали такую… ну, знаете, антенну… ну я вам объясню, когда вы приедете, вы можете приехать прямо сейчас?
– Нет, самое раннее – на следующей неделе, – отвечаю я.
– Спасибо, – и женщина отключается.
Они все хотят иметь всё и немедленно, сию минуту. Они, если бы могли, – беременели бы сразу после рождения ребенка.
Целый день ничего, а сейчас, когда я веду машину, – разумеется, вал звонков, информация поступает ко мне каждые пять минут.
– Я по объявлению, – сообщает сильный мужской голос.
– Вы нашли мою собаку?
– У меня есть боксер, отдаю в хорошие руки.
– Я не хочу боксера!
– Он у меня детей кусает, отдам в добрые руки бесплатно!
– Я ищу маленькую собаку! Там же даже фото есть!
– Но такого у меня нет. Жаль, что вы не хотите моего, он отличный пес, если у вас детей нет…
И я отключаюсь.
Ринграф не работает
Ухо у меня раскалилось докрасна, на телефон я смотреть не могу. А он звонит и звонит.
– Приезжайте ко мне, у меня интернет не работает, дети роутер разобрали на винтики.
– Так надо купить новый, я могу на следующей неделе.
– На следующей неделе?!!
– Не раньше, – подтверждаю я, потому что сейчас у меня есть куда более важные дела, чем покупка роутера и поездки по чьим-то домам.
– Да вы издеваетесь! – И короткие гудки.