Мы шли на разведку бодро, не прячась и не хрустят мозгами вслух на тему преград и угроз. Перед входом в портатор Шарп запустил туда стаю симпатичных светлячков, подождал немного и переместил себя. Я шагнула в круг с левой, и поставила правую ногу уже совсем на другую поверхность. Шарп загудел предупреждающе. За спиной чем-то угрожающе лязгнул рал.
В тоннеле впереди, плотностью его перекрывая, статуями замерли клоны. Молодые, вооруженные. Спорим, светлячки Шарпа их не засекли, потому что клоны переместились прямо сейчас или вышли из-за угла, где подкарауливали нас? Или не нас, а просто любого любопытствующего. Шарп загудел ниже на тон и начал выпускать щупальца. Смотрелось угрожающе. Я прокашлялась и попробовала проверить одну наивную идею.
– Требую временно исключить передачу данных до моей идентификации. Серафима Жук. Ут-габрехт. Требую поступить в подчинение.
Рал у меня за спиной с сомнением вздохнул. Рослый – почти с Макса – совершенно квадратный и милитарист выступил из-за рядов молодых клонов. Прибывший сформировал сферу идентификации и молча прошел вплотную к Шарпу. Я зажмурилась и сунула руку в сферу. Если я права, то еще в габе Уги клоны отстаивали меня не из внезапного альтруизма. Они слишком шаблонные для такой фигни… Олер ввел в подчиненные ему структуры экстренный протокол, связанный с моим выживанием. Если так, то меня охраняли вопреки плану розовой Барби, управлявшей захватом габа. И отправили меня через портатор просто потому, что тупые клоны не могли поставить знак равенства между перемещением и смертью.
– Идентификация однозначная, – басом сообщил могучий милитарист. – Имею ранг интнор. В базе вы значитесь в ранге ут-интмайр. Прошу уточнить, как это сочетается с названным вами рангом по габ классификации?
– Параллельно, – выдавила я, балдея от мгновенно сделанной карьеры.
– Поступаю в ваше распоряжение только в рамках проектов, не связанных с габ-системой, – сопоставил факты интнор. – Жду указаний.
Моя рука вынырнула из сферы идентификации. Пошарила в воздухе без особого смысла, разыскивая опору в столь внезапных обстоятельствах. Под пальцы вроде сама собой подвернулась ладонь Макса. Он, похоже, безнадежный добряк. Всех лезет спасать… а после ведь еще надо это свое поведение втиснуть в рамки логики. Ну и морока, наверное.
– Ваш непосредственный начальник, интрал Макс, – сообщила я, вцепившись в широкую руку. – Где киборги, ответственные за планету?
– Зона СС, белый зал, – отозвался интнор, с энтузиазмом кивнув понятному для себя существу, достойному начальственного места.
– Располагаете ресурсами в зоне СС? – ровным, как всегда, тоном, уточнил Макс.
– Да.
– Немедленно нейтрализовать персонал зоны СС. Отключить системы связи и оповещения. Сюда вызвана моя личная группа. Необходимо оказать полное содействие с составлении отчета по ситуации на вверенной мне планете. Особое внимание уделить энергобалансу. – Макс помолчал, давая новому подчиненному время исполнить первые указания. Я тихо балдела от его способности принимать полномочия, не тратя себя на шок. – До истечения суток надлежит подать мне справку по составу подразделений, ресурсам и компетенциям. Через условные сутки я санкционирую начало полной переписи населения, с указанием текущей функциональности и располагаемого запаса навыков и знаний. Это будет ваша прямая ответственность, интнор.
– Да!
Не знаю, что за киборги сидят в белом зале, а только сразу видно: даже клон им подчиняться был не рад. Я развернулась и восторженно воззрилась на Макса, запрокинув голову.
– Ты крут.
– Росл, – он облогичил комплемент.
– Макс, а можно ты пойдешь в белый зал, а я метнусь и проведаю Тиа, раз мы ни с кем не конфликтуем.
– Ответ отрицательный. При нынешних полномочиях важен запрос по искомому сектору из зоны СС. Вы человек. Вы обязаны принять решения первого приоритета.
– Ты всегда прав.
– Сомнительное утверждение.
Я безнадежно отмахнулась. Шарп втянул лишние щупальца и поплыл вперед, чиркая по полу. Я вцепилась в выступ на его корпусе и двинулась, соблюдая прядок в колонне. Интрал, не отводя взора от нового начальства, пристроился в затылок Максу. Так мы миновали пустую зону, вышли на поляну с мертвой травой и пресекли ее. Проникли беспрепятственно в зону СП и затем СС, если я ничего не путаю в местной властной планировке.
Белый зал выглядел половинкой яйца, установленной на глянцево-плоское основание. За огромным овальным столом сидели три типа с синтетическими лицами образцово умных-добрых-честных гуманоидов. На столе переливалась, постоянно меняясь, карты наподобие погодной. Валялось несколько разноцветных бляшек. Занятно: я заметила, что каждая бляшка лежала на сине-сером участке карты. Вероятно, отмечала его?
– Изложите суть их работы, – потребовал Макс.
– Могу включить контрольную запись, эта комната в постоянной фиксации, – отозвался интрал и немедленно исполнил свое же предложение.
Карта исчезла. Над столом появилась объемная копия зала. Три киборга сидели на тех же местах.
– Три к сорока, – сказал один и провернул бляшку в пальцах.
– Принимаю, – буркнул второй.
– Пять к сорока, – задумчиво предположил третий.
Первый подсветил точку на карте и метнул бляшку с ногтя большого пальца. Хмыкнул: он попал в избранную зону. Там сразу изменился тон, от ровного золотистого к серому с точками, похожими на веснушки. Три киборга ждали. Время шло. Интрал – ему кивнул Макс – повозился с настройками и промотал ожидание до момента, когда киборги чуть подались вперед: веснушки в серой зоне стали перемещаться, терять яркость, гаснуть.
– Пять к сорока, – изрек первый киборг. – Вы правы, коллега. Ход ваш.
Я сглотнула сухим горлом. Эти уроды играли! Очень не хочу понимать, на что именно. У меня куча подозрений, все неприятные. Макс прошел и встал у контрольного узла, велел интралу приступить к составлению отчета и удалил из зала всех клонов. Шарп натужно взвыл, поднялся в воздух и завис над столом, выпустив три щупальца и каждым обвив горло киборга.
– Уточняю суть увиденного вами, – выговорил Макс. – В зоне планетарного города, соответствующей точке падения контрольного диска на схему, полностью отключилась подача энергии. Это позволило простейшим считать зону открытой. Если я верно интерпретирую данные, фраза «три к сорока» означает прогноз смертности обитателей при атаке простейших, нацеленных на пополнение энергозапаса. – Макс посмотрела меня в глаза. – Вы истинный человек. Как я и предполагал, требуется ваше оперативное решение. Данные объекты, – он указал толстым пальцем на киборгов, – природны по своему мозгу. Их полномочия на планете абсолютны. Права покинуть планету у них нет, корабля, согласно имеющимся данным, нет. Связи с внешним миром нет, если не считать таковой периодически возбуждаемый вызов извне, поддерживаемый также извне.
Некоторое время в белом зале было тихо. Белая-белая Сима тупо смотрела на трех выродков. Подумать только! Буквально дней десять назад… точно не скажу, у меня в голове нет понимания времени, оно сплюснулось в сплошные полосы и кляксы событий, наползающих одно на другое. И все же дней десять, наверное, назад, в прежней жизни ут-габрехта, некая Сима Жук твердила с ухмылкой: не буду браться за оружие, на кой мне это? Да я самая мирная в мире, не стану я уродов гнобить, мне оно на кой? Тут, добавляла наивная на всю голову Сима, благостный взрослый универсум. Тут…
– Макс, – очнулась я и вздрогнула от внезапного холода. – Макс, проверь точки отключений. Мое место проживания и твое. И план выкосов на завтра.
– Место приписки УГ, – уточнил Макс, снова не выказав признаков неуравновешенности. – Отключение прошло час назад. Обнаружил план потенциально нестабильных зон. Область моей ответственности в сводке фигурирует и предназначена к отключению в течение суток. Вы правы, Сима. Атипичное поведение на контроле.
Я сползла на пол и задохнулась. Прямо вижу, как копошащееся войско простейших наползает на старую нянюшку, уже не способную ходить. На ее бумажные цветочки и дурацкие совочки… А ей и так холодно. Я ушла и не попросила Макса забрать Тиа в более спокойное, теплое место. Как же теперь все это пережить-то? Чего стоит моя дурацкая эмпатия, не способная выручить добрейшее и слабейшее создание на Утиле?
– Там уцелели контрольные узлы, – вклинился в шум отчаяния голос Макса, такой ровный, что мне захотелось убить рала. – Ищу доступные подключения… Даю картинку.
Смотреть мне было – хуже пытки. Черт его знает, почему я не могла отвернуться, но ведь именно так. Я смотрела, каменея от жути. Тем более полной, что я ровно ничего не понимала. Тусклые коридоры. Пустые пеналы-жилища. Ни единого обитателя. Никаких следов разгрома или сопротивления атаке простейших. Ни клока одежды, ни обрывка.
Камеры переключались все быстрее и скоро изображения замелькали в темпе, превышающем мои возможности, пока Макс не нашел то, что стоило внимания. Я пискнула. Макс сказал «А!», стыренное у меня же для выражения того, что не поддается логике.
Няня Тиа лежала на своем месте, в нише у стены. Она казалась бледнее обычного и говорила очень тихо. Ей было холодно. Очень холодно.
– Цветочки надо укоренять, – шептали складчатые губы, и я едва могла разобрать слова. – Вот так. Молодец. Давай я тебя еще похвалю. Надо искать добрые семена. Рыхлить почву. У вас получится. Мир, деточки, весь цветной.
– Да вруби же отопление, изувер дылдоидный, – зашипела я. Рука бестолково трогала пол. Холодный, кстати. Может, потому я и бормотала: – Одеяло надо. О чем я думала? У меня костюм! Она совсем замерзла, могу одолжить. Совсем отдать, ага.
Зубы клацали. От жути на затылке дыбом вставали мелкие волоски – я и не знала, что они есть и такие жёсткие… Няня Тиа лежала, блаженно улыбаясь. Ковер простейших кипел, плотнее и плотнее забивая комнату. Во все свои глаза – или это антенны? – жукоподобные создания пялились на няню. Они копошились в десятки, сотни слоев, образуя причудливый рельеф голодной колонии. Тварюшки цеплялись одна за одну, соединяясь в нити, сплетаясь в канаты. Они свисали с полотка языками неживого, но подвижного мха… Роились суматошными вихрями – и не приближались к годному в пищу беловому источнику энергии, продолжая глазеть. Они шелестели так тихо, что я могла разобрать шёпот Тиа. У самого лежака, вплотную к руке няни, бегали довольно крупные паукоподобные. Ощупывали поочередно совочки, бумажные цветы, обрывки ленточек. Замирали – и начинали ощупывание заново.