Однако решив, что всю жизнь хвосты быкам крутить - не есть канифольно, сей вьюнош как-то умудрился выучиться грамоте и стать писарем в одном из Богом забытых селений…
И вдруг резкий старт, покруче гагаринского!
Буквально на пустом мете, Злобин становится городским градоначальником, крупным строительным подрядчиком и, само собой – богатейшим купцом того региона. Он проворачивает многомиллионные сделки, водит дружбу с волжским генерал-прокурором и имеет знакомство со многими петербургскими министрами.
Но жизнь человеческая, увы – коротка, бренна и конечна… Злобин внезапно умирает, а единственный оставшийся законный наследник – родной внук, получает от деда-миллионщика…
Деревянную чернильницу и несколько книг!
С чем, как говорится, пришёл – с тем и ушёл.
Конечно же, ничего случайного в этом мире нет.
Лидеры староверческих общин – так называемых «согласий», присматривались к своим единоверцам и, наиболее предприимчивых и надёжных из них – ссужали первоначальным капиталом для открытия…
Собственного дела?
Нет! Общинного.
В случае же если человек разбогатев отходил от каких-то критериев старообрядничества, или его наследники не оправдали возложенных на них одноверцами надежд - имущество и капитал отбирались в пользу той же общины.
Таким, или примерно таким образом - были сколочены огромные капиталы и построены многочисленные предприятия в староверческих анклавах - которые стали центрами не только промышленного развития страны, но и духовного развития древнеправославия. Здесь имелись свои школы, печатались книги. Торговые предприятия и мануфактуры таким образом, становились центрами религиозного влияния - которые привлекали значительное количество людей со стороны, автоматически увеличивая численность старообрядческих обществ.
Ибо, чье предприятие - того и вера!
Естественно, на построенные на средства старообрядцев мануфактурах, фабриках и заводах - могли работать только люди разделяющие убеждения владельцев. Поэтому с полным основанием можно утверждать, что русский пролетариат – наделавший столько «шороху» в первой половине XX века, имеет старообрядческие корни - со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В результате, староверческие общества - трансформировалось в самодостаточные, независимые от властей структуры - развивающиеся по собственной логике и имеющие свои внутренние порядки, многие из которых настораживали официальные власти.
Работающие на предприятиях староверы, образовывали артели по несколько десятков человек, которые не только могли спорить с владельцем (на самом деле – с управляющим) - но и навязывать ему свои решения по каким-то производственным вопросам. В таких условиях сформировался особый тип «фабричного», «мастерового» - психологически весьма далекого от обычного работника по найму в классическо-капиталистическом смысле этого слова.
Современники писали на этот счёт:
«…Тут нет ничего похожего на обыкновенные отношения между хозяином и его работником; речью заправляют, ничем и никем не стесняясь, наиболее начитанные, будь это хоть последние бедняки из целой артели; они же вершат и поднятый вопрос».
Таким образом, артель являлась основной производственной единицей. Она непосредственно влияла на производство, «рядилась» с хозяином насчёт заработка и оказывала ключевое влияние на весь ход фабричной и около-фабричной жизни…
***
«Стоп, стоп, стоп, - сказал я сам себе, - а вам это ничего не напоминает?».
- Слушай, Дед Мартимьян… А ведь это – социализм!
Тот, пожав плечами:
- Называй как хош, а промеж нами такой порядок зовётся «Согласием».
В свою очередь почесав свой лысый череп, озадаченно:
- А ты ничего не путаешь? Ведь «Согласия» - это староверческие общины?
Тот кивнув:
- И это тоже.
И ещё вот какой мыслёю меня «под чаёк» торкнуло и, я на некоторое время «завис» - как советский калькулятор от «десятой Винды»:
Уже через неполный год после того, как я приступил к своей задумке – к созданию «подпольной промышленной империи» на основе кустарно-артельной ульяновской, с несказанным удивлением заметил, что местные хроноаборигенны - имеет прямо какую-то врождённую на генетическом уровне способность к самоорганизации. Артели в созданном мной через Клима Крынкина кооперативе «Красный рассвет» - как будто жили своей жизнью: они рождались, развивались, налаживали связи меж собой и, с сторонними производственно-торговыми структурами и даже…
Умирали, распавшись!
Чтоб, снова соединиться - в уже новом качестве.
И всё практически без моего участия, которое скорее заключалась в даче мудрых советов да в снабжении продвинутым оборудованием разработки «Особого проектно-технического бюро № 007» (ОПТБ-007).
Конечно, сперва я хотел как «классический попаданец» - авторитарными методами установить жёсткую вертикаль власти со строгой иерархией подчинения… Однако мне хватило ума, почти не вмешиваясь - внимательно наблюдать за этим явлением, тщательно изучить его и проанализировав, прийти к вполне определённому выводу…
Что это есть, ни что иное - как зачатки столь модной «у нас» структуры сетевой промышленно-торговой корпорации!
Напомню для тех кто не знает: в начале XXI века - примерами сетевых структур служит любая организация (самый простой пример – большая, благополучная, дружная семья), основанная с учётом взаимной выгоды составляющих членов. Или несколько равных организаций – сотрудничающих по равноправному принципу. Пример – практически все транснациональные корпорации, отдельные – «особо продвинутые» логистические транспортные организации, Интернет с его соцсетями, политические движения - объединённые некой социальной идеей… Они могут быть как очень простыми - так и невероятно сложными, многоуровневыми.
Сетевые структуры представляют собой альтернативу - как жёсткому «вертикальному планированию» советского типа, так и западной «стихии рынка».
Так сказать – «третий путь»!
Как и всё без малейшего исключения придуманное человеком, они могут служить как на благо ему же - так и во вред. Именно сетевыми - являются современные мне организации гангстеров, наркоторговцев и террористов - вроде «Козы-Ностры» или «Аль-Каиды».
У сетевых организационных структур имеются свои достоинства и недостатки.
Среди первых главенствует гибкость, адаптивность к динамично меняющейся внешней среде - что весьма немаловажно в текущей советской действительности. Если у меня получится задуманное – никакой Сталин, Хрущёв, Горбачёв и, далее по списку - не смогут уничтожить её. Ибо, у сетевых структур нет какого-нибудь «главного штаба» - по которому следует бить, зато имеется способность самовосстанавливаться.
Среди недостатков, стоит в первую очередь упомянуть чрезмерную зависимость от квалификации кадров.
Качество местных «кадров», конечно же – практически никакое…
Однако последнее обстоятельство, на первых порах нивелируется наличием у меня четырёх-ядерного компьютера и программ автоматического проектирования, бухучёта и прочих.
Ну а там обзаведёмся – какие мои годы!
Теперь же, слушая Деда Мартимьяна я вдруг понял - никакой «случайности» не было.
Как мух в паутину, я же попал в уже готовую сетевую структуру старообрядцев, которая создавалась с целью выживания и, совершенствовалась - в течении как бы уже не двух столетий.
Лидеры сохранившихся и поныне действующих древнеправославных общин - меня заметили, оценили по достоинству и, внимательно наблюдая - подспудно поддерживали-подпитывали.
Вспоминаю: даже сам он – появился как никогда вовремя, ни раньше, ни позже. И дела финансовые «Красного рассвета», с тех пор – шли на удивление гладко… До поры до времени, пока я не выбрал какой-то – вполне определённый «лимит» доверия, после чего ко мне возникли какие-то – вполне определённые вопросы.
Возникло чувство изрядной досады, но в то же время заметного облегчения:
Я не один в поле воин!
***
Однако, слушаем дальше…
Официальные власти, не говоря уже про мракобесов из Священного Синода - через которой государство вертело как хотело Русской православной церковью, усматривали в таким порядках покушение на «устои» и попрание «святые святых», недоумевая: как это могут простые фабричные работники держаться с хозяевами на равных?
Не положено!
Мало того, что после объявления Екатериной II и Александром I европейских принципов предпринимательства в экономике - Старообрядничество не выродилось и не угасло само собой… Так оно ещё и переживало мощный подъём - претворяя в жизнь коммунистические идеалы общественной собственности и управления.
С середины 30-х годов XIX столетия, уже при Николае I, власти начали пристально бдить-следить за внутренней жизнью этой религиозно-экономической корпорацией и, пришли к неоднозначному для себя выводу: она прямо противоречит государственному строю, принципам сословного общества и развитию экономики на рыночных началах.
И как бы ни после целого века относительной веротерпимости и свободы предпринимательства, вновь началось тотальное наступления на Древнеправославие - хотя и не такими средневеково-драконовскими методами, как это было во времена царя Алексея, патриарха Никона и царевны Софье - гореть им всем троим в аду.
Были закрыты крупные староверческие центры в Москве и Петербурге - Преображенское и Рогожское «кладбища», а также в Иргизе и Керженце.
Но главный, беспрецедентный по своему масштабу удар по идеологическим противникам, правительством Николая I был нанесён в финансово-имущественной сфере. Не желающим перейти в «правильную» веру купцам - пригрозили лишением гильдии с лишением права заниматься предпринимательской деятельности, после чего - они стали бы относиться к «податному сословию», даже с перспективой оказаться в рекрутах.
Не говоря уже про капиталы, которые просто-напросто «прихватизировались» государством.
Согласным же перейти в государственную религию или так называемое «поповство» - своеобразную внутреннюю «унию» РПЦ с Древнеправославием, подсунули сладкую морковку – возможность самому «прихватизировать» общинный капитал, сделав его фамильным состоянием передающимся по наследству.