Во избежание полного краха, деморализованному староверческому купечеству не оставалось ничего, кроме как подчиниться закону…
Но от чистого ли сердца и с честными умыслами они это делали?
Хотя бы в части случаев, это далеко не факт!
Характерно, что одними из первых, на Преображенском «кладбище» - преображённом в церковь РПЦ, записались в православие сыновья отправленного к тому времени в сибирскую ссылку купца Фёдора Алексеевича Гучкова - Ефим и Иван.
Сын последнего из них - Александр Иванович Гучков, напомню – был одним из самых активнейших и настойчивых могильщиков Самодержавия.
Делайте оргвыводы, как говорится!
В целом же говоря, во второй половине XIX века купеческо-староверческий мир - кардинально изменился, со временем восприняв параметры и дух классического западного капитализма. Фактически прекращает свое существование общинная модель «Согласия» – капиталистическое начало полностью вытесняет социалистическое из сферы производственных отношений.
Морозовы, Рябушинские, Прохоровы, Марковы, Багровы, Мальцевы, Гучковы, Трындины, Третьяковы… Не все из них вошли в рейтинг «Forbes», по данным которого - на начало XX века, совокупное состояние этих семей составляло порядка 150 миллионов золотых рублей. На сегодняшний день, эта сумма эквивалентна 115,5 миллиардов.
Низы же старообрядничества после предательства элиты - ещё больше озлобилось и радикализировалось. Если раньше они ненавидели попов и чиновников, почитая при этом Царя-Батюшку и уважая собственных наставников - то теперь их ненависть распространилась на всех и на вся.
Год от года росло в них убежденность, что «государство русское лишено божьей благодати и состоит под влиянием дьявола».
Среди них были выработаны взгляды на воплощение антихриста в императорах романовской династии с Петра Великого до Николая I, а затем и Николая II. В двух последних усматривали очередное обновление антихриста, так как имя «Николай» получило распространение только после падения благочестия на Руси: прежде него никакого «святого Николая» не существовало, а в святцах были лишь Николы.
Ленинский «гвардеец» Бонч-Бруевич, характеризовал рабочих из староверов так:
«Эта среда – крайне замкнутая, тяжелая, своеобразная, чуждая и даже нередко враждебная нам… И смотрящая на интеллигенцию крайне подозрительно».
Но не зря в народе говоря, что «свято место пусто не бывает»!
Очень скоро, у рабочих-староверов появились другие наставники и учителя. А пропагандируемое ими учение – «социализм», так сильно было похоже на прежние порядки - когда артелью можно было «нагнуть» хозяина и заставить его бдить - не свои частные интересы, а общественные.
Ну а потом пришли большевики…
***
Закончив, Дед Мартимьян опростал очередную чашку чая и уставился на меня умными глазами из-под бровей:
- Ну а теперь твой черёд вопрошать, Серафим!
Вопрос был наготове, ибо вертелся на языке ещё в «прошлой жизни»:
- Чем отличается древнеправославие от сектантства? От этих самых духоборов, хлыстов, молокан и прочих евангелистов?
Ответ не заставил себя ждать:
- Те, говоря вашим языком – «интернациональны». Для нас же, всё русское – превыше всего.
- Так вы - националисты, значит? «Чёрная сотня»?
Тот, слегка обиженно:
- Скажешь тоже! В чёрносотенцах, сплошь и рядом - попы-никотианцы, дворянчики из малороссов, да купчишки-поповцы состояли. А мы никого не трогаем!
Подумавши, я вынужден был согласиться: лидеров черносотенцев - Пуришкевича да князя Шаховского, никак «староверами» не назовёшь. Да и действовала эта организация главным образом на территории современной мне Украины - стало быть и, состояла она главным образом из…
Рисунок 70.НЕроссияне. Современная семья староверов из Бразилии: настоящие русские - сохранившие в отличии от нас язык, веру и обычаи предков. https://dp32.ru/security-objects/russkie-v-bolivii-poselok-russkih-staroobryadcev-toborochi-v-bolivii-27-foto/
Сами понимаете, из кого!
В собственно России никаких погромов не было. Наоборот, при первой же попытке организовать «Союз русского народа» в Санкт-Петербурге, на помещение - где собрались главным образом рабочие-староверы «Невского судостроительного завода», было совершенно террористическое нападение. Большевистские боевики сперва бросили бомбы, затем стреляли по разбегающимся людям из револьверов - убив и ранив таким образом до двух десятков человек49.
Староверы же, действительно – своих идеологических ценностей никому не навязывают и, что сцука характерно - с оружием в руках их не защищают, что лично у меня вызывало резкое раздражение:
- Непротивленцы, значит? Последователи Льва Толстого? Ударь вас по одной щеке – подставите другую… Так, что ли?
Тот, разведя руками, с некоторым оттенком покорности судьбе и обречённости:
- Выходит, что так.
Предельно жёстко:
- Прижмут вас власти – вновь начнёте тараканами по всему миру разбегаться?
Действительно, в моё время общин русских староверов не было разве что в Антарктиде!
Да и то я уверен – если хорошенько поискать среди пингвинов, то отыщутся.
- Ну, а что мы можем сделать?
Хотелось ответить ему словами Наполеона: «Чернь сама по себе ничего не может, со мной она может всё», - но я тактично-технично промолчал, взамен переиначил слова Ленина:
- «Всякая вера только тогда чего-то стоит, когда она умеет защищаться»…!
Наведя указательный палец ему в переносицу, как ствол пистолета, обличающее молвлю:
- Евреи тоже были гонимы, преследуемы и рассеяны по миру – а сейчас они в Москве, сплошь и рядом на руководящих постах. И как ты думаешь, почему? Из-за того, что они умнее всех? Тысяча раз – НЕТ!!! Из-за такой вот – вашей телячьей позиции!
Не нашедшись что ответить, Дед Мартимьян угрюмо насупился, я же выждав паузу со всей прямотой, хотя несколько покривив душой в начале фразы:
- Что было – то было, прошлое не переиначишь… Учась на уроках прошлого - надо думать о будущем. И не только думать – это и индюк может, а своими руками его строить!
Тот, как бы нехотя, проскрипел:
- Вот я и пришёл поговорить о будущем. Наши большаки согласны дать тебе ссуду на «Завод мини-заводов», но сперва хотят с тобой познакомиться и поговорить.
- «Большаки»?! Это что за напасть такая?
- «Большаки-старшаки» – так мы своих вождей кличем, если по-вашему.
С готовностью, резко - как из окопа в бой, поднимаюсь из-за стола:
- Мне собираться?
Усмехается:
- Погодь чуток, шустёр ты больно. Через недельку за тобой приедут.
Ну, слав те Осподи у меня есть время подготовиться в «послезниние» порыться…
***
Вопреки опасениям, меня посадив в сани не увезли куда-нибудь в скит посреди нижегородских лесов-болот, а всего лишь в небольшое село-деревеньку чуть севернее краевой столицы.
Впрочем, «большаки» - лидеры староверческих «согласий», оказались люди как люди. Всего четверо, лет за шестьдесят «с гаком» каждый, одеты более-менее по-современному - хотя и как положено заросшие почти по брови какими-то «средневековыми» бородами.
Поздоровавшись, но не представившись, знамо дело, они первым делом накормив-напоив чаем с мёдом в светлице большого срубленного из брёвен в обхват доме, приступили к неторопливому «допросу»:
- Сперва скажи нам, мил человек: кто таков будешь и откуда на нашу голову взялся такой умный?
Похлопав по карманам пролетарки, я:
- Вам паспорт предъявить, али справку с места работы?
Самый на вид старый из них, не оценив шутки, меня строго одёрнул:
- Не ёрничай милок! Ведь, ты не Серафим Свешников. Твои старшие сёстры, которых мы недавнись привозили и тайком тебя показывали – тебя не опознали.
Самый молодой из них, с нескрываемой ехидцей:
- Да ты с одной из них с полчаса беседовал, но так и не признал!
Рисунок 71. Староверы начала XX века.
Морщу лоб, вспоминая:
- …Это когда?
Мне называют день и, я с изрядной досадой:
- Ах, да!
Была у меня встреча-беседа со странной посетительницей - которую я сперва принял за слегка тронувшуюся, ибо она не могла толком объяснить с какой целью припёрлась и несла какую-то пургу.
Невольно восхищаюсь: ишь ты…
Да у них контрразведка почище чем ОГПУ!
Та то, так и не смогло меня вычислить. Хотя скорее всего – не шибко то и хотело.
Хотел было автоматически сослаться на «контузию», но вовремя прикусил язык…
Ведь сестра то не контуженная и, даже будучи слегка «не в себе» - просто обязана была признать родного братика!
Ну, что ж…
Придётся импровизировать, благо не в первый раз.
Вопреки ими ожидаемому, не стал кочевряжиться и двупёрстно перекрестившись на иконостас с потемневшими от времени иконами и, ему же слегка поклонившись:
- Серафима Свешникова, 4 августа 1920 года - насмерть ногами забил польский офицер в концентрационном лагере под Краковым, за отказ лизать ему сапоги… Царство ему небесное.
Большаки-старшаки последовали моему примеру и, в свою очередь самый старший из них:
- Тогда ты кто таков будешь? Каких краёв, какого рода и если нашей русской веры, то какое «согласие» исповедаешь?
Выпрямив спину, расправив плечи и поочерёдно посмотрев в глаза каждому, отвечаю - наполовину сказав правду, а наполовину соврав в благих намерениях:
- Я не помню про себя ничего, до самого своего появления в диаконнике Благовещенского Храма волостного городка Ульяновка, где меня застал иерей Отец Фёдор, в миру - Свешников Фёдор Евграфьевич. На мне не было ничего из одежды или украшений, кроме этого…
Расстегнув ворот пролетарки, я достал «косой» георгиевский крест – не так давно сделанный из «иновремённой» пластмассы. Сам выпиливал, сам шлифовал – получилось, просто отпад!
Оценив по достоинству произведённое на староверов впечатление, поцеловав и вновь спрятав крестик, я продолжил: