Возвратился домой он совершенно измученным и смертельно усталым. Отрицательно покачав головой в ответ на немой вопрос в глазах Амарасили, он со словами: «Утро вечера мудренее» — трупом свалился в постель.
10
— Вставай! Вставай! Уже утро!
Джаясекара с трудом разлепил глаза: Амарасили, склонившись над кроватью, трясла его за плечи. Джаясекара сбросил одеяло и пошел во двор умываться. Солнце золотыми лучами затопило небосклон на востоке, весело гомонили птицы. Но на душе у Джаясекары скребли кошки, словно где-то совсем рядом притаился питон, который в любой момент мог наброситься на него. Умывшись, он поднялся в дом, Амарасили поставила перед ним чашку горячего чая и села напротив.
— Так что же нам делать? Может быть, собрать вещи и переехать к матери? — предложила Амарасили. — Не оставит же она нас в беде!
— Не хочу я…
— А что, у нас есть другой выход?
— Виджесинхе обещал четыреста рупий. Надо где-то достать еще пятьсот шестьдесят.
— Но где? — Амарасили немного помолчала. — Слушай, мне, кажется, пришла в голову неплохая идея. Мы до сих пор не смогли выкупить мое ожерелье. Если Виджесинхе даст тебе четыреста рупий, то ты сможешь это сделать. И заложи его где-нибудь в другом месте. В последнее время цена на золото здорово поднялась, и за него теперь дадут в два раза больше.
То, что предлагала Амарасили, позволило бы решить одну проблему. Джаясекара подарил это ожерелье Амарасили, когда они только поженились. Но носить его Амарасили пришлось совсем недолго. И сейчас из одного заклада оно должно перекочевать в другой. Но оставалось еще предписание господина Дабарэ и неприятности, которые оно могло за собой повлечь.
Джаясекара поднялся из-за стола — пора было идти на работу. В его жизни начинался еще один день. Что он ему готовил?
Ашока Виктор СуравираСЫНОВЬЯ, НЕ ПОКИДАЙТЕ ДЕРЕВНИПовесть
ඒ.වී. සුරවීර
නොයන් පුතුනි ගම හැරදා
කොළඹ
1975
1
Что бы Описара Хаминэ ни делала: занималась ли работой по дому, ложилась ли отдохнуть после полудня и даже ночью, во время сна, — она чутко прислушивалась к тому, что происходило на участке, и ей постоянно казалось, что там кто-то бродит — то ли человек, то ли заблудшее животное. Эта привычка появилась у нее после того, как все заботы о хозяйстве — или, вернее, о том, что от него осталось, — легли на ее плечи. Зная о своей мнительности, она не выскакивала поминутно из дома и никому ничего не говорила, но иногда нервы ее сдавали, и она кричала служанке:
— Сопия, ну-ка послушай! Кто-то забрался к нам на участок и рвет кокосовые орехи!
Сопия делала вид, что слушает, и через некоторое время отрицательно качала головой.
— Ничего не слышно, Хаминэ. Это вам показалось.
— Показалось?! — вскипала Описара Хаминэ. — Что тебе, уши заложило? Никому ни до чего дела нет! Скоро из дому вещи начнут выносить, а вы и бровью не поведете!
— Да нет там никого, мама! Тебе просто послышалось, — вступала в разговор Ясомэникэ.
Однако, когда Описара Хаминэ расходилась, не так-то легко ее было успокоить. И чтобы остановить поток бесконечных попреков, Сопия выходила на задний дворик и, постояв там некоторое время, возвращалась:
— Никого нигде нет, Хаминэ. Я обежала весь участок.
В тот день с наступлением сумерек Описара Хаминэ прилегла отдохнуть. И вдруг она явственно услышала звук шагов. Это не мог быть кто-либо из домашних — и Сопия, и Ясомэникэ, и ее младший сын Вималядаса около получаса тому назад ушли в монастырь и должны были вернуться только после возложения цветов к изображению Будды. Описара Хаминэ прислушалась — шаги были до боли знакомые. Так обычно ступал ее муж, Описара Раляхами, возвращаясь после наступления сумерек домой в те уже далекие времена, когда он был жив и вся семья жила под одной крышей. Описара Хаминэ резко привстала на кровати, от чего все суставы заныли так, что она охнула, и снова прислушалась. Шагов больше не было слышно. «Опять почудилось», — вздохнула Описара Хаминэ и откинулась на подушки. Но мысли о муже не покидали ее. Она вспомнила, что сразу же после смерти Описара Раляхами около огромной каменной глыбы на их участке поселилась змея. Это был удивительный камень. Своими очертаниями он походил на слона, который, встав на колени, низко кланялся дому Описара Раляхами. В семье существовало поверье, будто камень принес Описара Раляхами благополучие, почет и уважение.
— Это волшебный камень, — частенько говаривал Описара Раляхами. — Он дал мне силу предков.
А теперь этот камень скрывался за стеной буйно разросшегося кустарника и до самой макушки был покрыт большими безобразными пятнами мха и лишайника. Описара Хаминэ считала, что после того, как там поселилась змея, вырубить кусты и соскрести лишайники было бы большим грехом, и талисман дома Описара Хаминэ стоял теперь такой же запущенный, как и все вокруг. Правда, Описара Хаминэ иногда ставила около камня глиняную плошку, и ее слабый огонек тускло мерцал в темноте.
Того, что было, уже не вернешь. И сколько ни скреби и ни украшай этот волшебный камень, ничто не изменится. Каждый раз, как Описара Хаминэ вспоминала все, что произошло после смерти Описара Раляхами, ее охватывало отчаяние. А кто в состоянии сказать, что может еще случиться?
Снова послышались шаги. Теперь Описара Хаминэ догадалась: ее пришел проведать старший сын. Может быть, даже с внуком! Силы внезапно оставили ее, она неподвижно лежала на кровати, не в состоянии встать с нее и сделать несколько шагов до двери, чтобы выглянуть на веранду.
Нельзя сказать, что приход сына был для Описара Хаминэ полной неожиданностью. Она уже знала, что два дня тому назад он вернулся в деревню с намерением здесь поселиться, и ждала его визита. И вот теперь на веранде слышались его шаги. Он не входил в комнаты, наверное, потому, что там было темно, — подумал, что все куда-то ушли. И Описара Хаминэ мысленно обругала Сопию за то, что она ушла в монастырь, не оставив зажженной лампы.
Когда смерть Описара Раляхами как удар грома обрушилась на Описара Хаминэ, основную часть легших на ее плечи забот взял на себя ее старший сын Бандусена.
— Если бы не мой старший, — постоянно твердила в те дни Описара Хаминэ, — ума не приложу, что́ бы я делала. Судьи, адвокаты… Попробуй разберись во всем этом.
Она была твердо убеждена в том, что, если бы не Бандусена, дела покойного Описара Раляхами оказались бы вконец запутанными и семью ждали бы еще бо́льшие лишения.
Дела дома Описара Раляхами пошатнулись еще при его жизни. Свои потери он попытался восполнить игрой на скачках, а в результате ему пришлось заложить почти все свои земли ростовщикам из Мигамува. Описара Раляхами настолько упал духом и так запустил дела, что к концу жизни совершенно запутался и не знал, какова общая сумма его долга, по скольку раз заложены его земли. Не только в деревне, но и по всей округе пошли слухи, что в дом Описара Раляхами стали приходить требования об уплате долгов и часто наведывались рассерженные кредиторы. Как будто этого было мало, Описара Раляхами оказался свидетелем потасовки, закончившейся смертью одного из ее участников, и когда на его имя пришел вызов в верховный суд, то в деревне на Описара Раляхами и его домашних чуть ли пальцами не показывали. Так постепенно стала закатываться звезда Описара Раляхами — человека, который долгое время пользовался непререкаемым авторитетом не только в Эпитакандэ, своей родной деревне, но и во всей округе. Невзгоды и треволнения, обрушившиеся на Описара Раляхами, подорвали его здоровье. Все чаще и чаще стал он жаловаться на боль в груди, а однажды домашние нашли его лежащим без сознания около своего письменного стола. В руке у него было зажато письмо от нескольких ростовщиков из Мигамува, в котором они угрожали, что если Описара Раляхами в течение шести месяцев не уплатит долга, то они передадут дело в суд и в качестве компенсации конфискуют все его имущество. Через два дня Описара Раляхами скончался, и тело его было предано земле.
После смерти отца все хлопоты по наследству, обремененному огромными долгами, обрушились на Бандусену, которому тогда исполнился двадцать один год. Но поскольку ни он, ни Описара Хаминэ ничего не смыслили в судопроизводстве, пришлось прибегнуть к помощи адвокатов, и к искам, которые сыпались от кредиторов, добавились счета адвокатских контор. Все передряги закончились тем, что у семьи Описара Раляхами осталось только шестнадцать акров земли — состояние Описара Раляхами было сметено волной исков и счетов, как поток воды во время паводка смывает посевы.
Но едва закончились судебные дрязги, как между родственниками Описара Раляхами начались ссоры. Причиной послужила женитьба Бандусены на девушке, которую ни мать, ни тем более сестра не могли признать своей ровней. Мало того, он решил покинуть дом и вместе с женой попытать счастья на новом месте.
— Не отец, нет, а старший братец довел нас до такого состояния! — бушевала Ясомэникэ. — Я давно предупреждала об этом. А ты только потакала ему. Даже если он говорил, что дерево кос и дерево кэшью — одно и то же, ты соглашалась с ним. Вот и докатились. В грязь втоптал наше достоинство.
— Если Бандусена и сделал что-нибудь не так, как надо, так ведь неопытен он еще, — пыталась урезонить свою дочь Описара Хаминэ. — Тут хоть голову в лепешку расшиби, а сделать ничего нельзя было. Ну а что женился на этой женщине, так теперь ничего не поделаешь. И нельзя так говорить о старшем брате.
— А как о нем говорить прикажешь? Ты, мам, совсем уж в детство впала! — Ясомэникэ не очень стеснялась в выражениях. — Как мне на улицу выйти?! Как людям показаться?! Да отец, наверное, в гробу бы перевернулся, узнай он о том, что здесь творится!
— Ну-ка помолчи, Ясомэникэ! — вспылила Описара Хаминэ. — Думай, что говоришь!
— Я-то думаю. Черт с ним, что он женился на этой дряни! У меня есть новость почище. Твой обожаемый сынок заложил половину земли, что у нас осталась. Деньги, видите ли, ему нужны, чтобы устроиться на новом месте!