ько, чтобы с моих слов можно было восстановить его личность. В лучшем случае получился бы однобокий, недоделанный, ущербный Игорь, страдающий прогрессирующей шизофренией и провалами памяти Это Батник сказал, когда прочитал то, что я написал о брате. И он же предложил мне иной выход — создать набор простых, чисто функциональных модулей, каждый из которых отвечал бы за одну, совершенно конкретную ролевую модель. Одна модель — одна роль из тех, что время от времени приходится играть каждому из нас. Я понимал, что прежнего Игоря уже не увижу, но надеялся, что кукла из плоти и крови, живущая под одной со мной крышей, станет хотя бы чуть больше похожей на человека. И я согласился на предложение Батника.
Стоило все это недешево, особенно контактный разъем на затылке. Но результат превзошел все мои ожидания. Да вы и сами видели. Может быть, временами Игорь ведет себя немного странно, что наводит на мысль о его умственной неполноценности, но разве кто догадается, что без пси-модуля он превращается в овощ? И вы можете смеяться, но мне кажется, что со временем он становится все больше похожим на прежнего Игоря. Хотя, конечно, мозги гения ему уже никто не вернет.
— Каким образом Игорь попал на работу в «Оскар Уайльд»? — спросил Гамигин.
— Я сам его привел, — ответил Степан. — После того как мы с Игорем освоили с десяток различных пси-модулей, ему стало скучно оставаться дома одному, когда я уходил на работу. А тут как раз у нас в «Уайльде» гардеробщик уволился. Ну, я и заказал у Батника пси-модуль с ролевой моделью гардеробщика Батнику самому эта идея понравилась, и он со временем сделал — не сам, конечно, раскидал заказы среди своих приятелей — еще несколько пси-модулей с заложенными в них простейшими навыками, необходимыми для работы в клубе.
— Гардеробщик, бармен, вышибала, посудомой, уборщик. — Я загнул все пять пальцев на левой руке и машинально шевельнул пальцами правой. Пальцы на парализованной руке с трудом, с явным нежеланием, но все же двигались. Что очень меня обрадовало, потому я и улыбнулся: — Почему бы не сделать Игоря сразу, скажем, метрдотелем?
Степан усмехнулся. Глядя на него, и Аавал расплылся в улыбке.
— Нашего Дмитрия Викторовича хозяин ни на кого не променяет.
— Дмитрий Викторович это такой с бородкой? — Я провел пальцами по подбородку, обрисовывая мефистофельскую бороду.
— Он самый, — кивнул Аавал.
— А в чем причина? У них какие-то общие дела?
— Прежде они вместе работали, — ответил Степан.
— На Лубянке, — уточнил Анс.
— Ага, — кивнул Степан. — Не знаю, что там у них были за отношения, но Дмитрий Викторович предан хозяину, как пес.
— Думаю, если потребуется, он, не задумываясь, отдаст за хозяина жизнь, — добавил ангел.
— А Власенко знает, что у Игоря на затылке разъем? — поинтересовался я.
— Хозяин работой Игоря доволен, — ответил Степан. — Остальное его не интересует.
— Ну, что ж…
Я хотел сказать, что пора бы, наверное, пригласить для беседы многоликого Игоря, но Гамигин поднял указательный палец, давая понять, что хочет еще что-то спросить.
— У меня чисто технический вопрос. — Демон опустил руку и потер онемевшую ногу, видно она ему доставляла те же неприятности, что и мне парализованная рука. — Пси-модули, что мы видели у ти-кодеров, выглядят иначе, чем те, которые используете вы.
— Такие маленькие, плоские, размером с рублевую монету. — Степан соединил два пальца в кольцо, чтобы показать размер. — Это пси-модуль для магнитного разъема. Новая модель, более удобная, но и более дорогая. Главное преимущество — высокая скорость передачи информации из пси-модуля в мозг и обратно. Напрягшись, мы бы с Игорем тоже могли установить себе такой разъем. Только зачем? Нас и тот, что есть, устраивает.
— У вас тоже есть разъем? — спросил я, услышав довольно странно прозвучавшее «мы» в речи официанта.
— У меня? — Степан уставился на меня так, будто я обвинил его в осквернении святых мощей. — Да зачем мне это нужно? У меня свои мозги в порядке!
— Хорошо. — Я сделал успокаивающий жест рукой. — Можно теперь пригласить Игоря?
Степан кивнул и вышел за дверь.
Сделав усилие, я согнул правую руку в локте и положил на стол. Ощущение было похожим на то, что возникает в затекшей конечности, когда в ней восстанавливается кровообращение, — не очень болезненное, но очень неприятное.
— Степан очень хороший человек, — сказал Аавал.
Мы с Гамигином удивленно посмотрели на ангела.
— Очень хороший, — повторил Аавал, сделав акцент на слове «очень».
— Не сомневаюсь в этом, — ответил демон.
Щеки ангела залились краской, и он уперся смущенным взглядом в стоявшую на столе чашку с кофейным осадком на дне.
Я так и не понял, с чего он вдруг принялся защищать Степана, которого мы с Гамигином даже и не рассматривали иначе, как свидетеля. Быть может, он, как всякий святоша, пусть даже уполовиненный, подсознательно ожидал со стороны демона какой-нибудь пакости?
Возникшее было напряжение снял Степан, вернувшийся вместе с Игорем.
— Садись, братишка. — Он усадил Игоря в кресло, в котором до этого сидел сам, встал позади и положил руки ему на плечи. — Эти два человека, — он указал на меня и Гамигина, — наши хорошие друзья.
— Один из них демон, — кивнул в сторону Анса Игорь.
— Все равно он очень хороший человек. — Я едва удержался от улыбки, услышав, как Степан дословно повторил ту же характеристику, что незадолго до этого дал ему Аавал. — Они хотят задать тебе несколько вопросов. Если тебе что-то известно о том, что они у тебя спросят, ты должен обязательно ответить. Договорились, Игорь?
— Да, — кивнул здоровяк с синим лицом.
Степан сделал нам с Ансом приглашающий жест рукой.
— В образе кого сейчас находится Игорь? — спросил Гамигин.
— Сейчас я уборщик, — ответил сам Игорь.
Степан у него за спиной улыбнулся и едва заметно кивнул.
— Хорошо. — Я пошевелил пальцами руки, в которую попала иголка с парализующим составом. — Скажи пожалуйста, Игорь, ты знаешь всех людей, которые приходя в клуб?
— Не всех, но многих, — ответил, глядя мне прямо в глаза, Игорь. — У нас много постоянных клиентов. Их я, конечно, знаю всех, если не по именам, то в лицо. Сложнее с теми, кто заходит редко. Со временем лица и имена стираются из памяти. Вас я помню. — Он указал пальцем сначала на меня, затем на Гамигина. — Вы обедали у нас позавчера
Глядя на Игоря, слушая его, я не мог поверить в то, что общаюсь, в сущности, не с живым человеком, а с искусственно созданной программой. Речь его была правильной, суждения здравыми. Разве что только взгляд — человек никогда не смотрит так пристально в глаза собеседнику.
Быть может, ти-кодеры не настолько бездарны, как про них думают?
— С кем-то из постоянных посетителей клуба ты лично знаком? — спросил я.
— Многих я знаю по именам, — ответил Игорь.
— Я имею в виду, поддерживаешь ли ты с ними какие-то личные отношения?
Игорь наморщил лоб:
— Что вы имеете в виду?
— Ну, какие-то разговоры… Откровения, маленькие общие секреты… — Я помахал в воздухе кистью руки, пытаясь таким образом объяснить то, что не мог выразить словами.
— Нет.
Сказанное Игорем «нет» было настолько однозначным, что не имело смысла задавать какие-то дополнительные вопросы.
— Что ты знаешь о людях, которые посещают клуб? — решил подойти к задаче с другой стороны Гамигин.
— Они ти-кодеры, — ответил Игорь.
— Ты знаешь, чем они занимаются?
— Они создают новые программы.
— Тебе не доводилось слышать о человеке по фамилии Шмидт?
— Нет.
— Ты был знаком с Анатолием Шульгиным и Виктором Ризелем?
— Нет.
— Они были ти-кодерами и частенько заглядывали в клуб.
— Я никогда не слышал этих имен.
— А как насчет имен Флопарь и Читер? — это уже я догадался назвать прозвища ти-кодеров.
— Этих я знаю. — Уголки губ Игоря едва заметно приподнялись. — Очень хорошие ребята
У них тут, в «Оскаре Уайльде», похоже, все очень хорошие люди.
— Что ты можешь о них рассказать? — снова вступил в разговор Гамигин.
— Ничего. Мы просто иногда разговаривали.
— О чем?
— О фильмах, о книгах… — Игорь ненадолго задумался. — Флопарь часто ругал Градоначальника.
— А о их работе вы говорили?
— Нет, я ничего не смыслю в транс-программировании.
Гамигин озадаченно прикусил губу, похоже, его запас вопросов иссяк.
— Ты знаешь, что несколько дней назад Читер и Флопарь были убиты? — спросил я.
— Да, — кивнул Игорь.
— И что ты об этом думаешь?
— Ничего.
— Быть может, у тебя есть предположение, кто мог это сделать? Или ты догадываешься о причинах, по которым произошло убийство?
— Это сделали очень плохие люди, — с серьезным видом ответил Игорь.
Все. Я тоже готов был сдаться. Игорь-уборщик никогда не слышал о Шмидте и ничего не знал о мотивах убийства ти-кодеров — в этом не могло быть сомнений.
Стоявший за спиной Игоря Степан поднял брови и вопросительно посмотрел на нас с Гамигином.
— У меня только один вопрос, — поднял указательный палец демон. — Игорь, почему ты красишь лицо в синий цвет?
— Потому что не хочу быть похожим на других, — ответил Игорь.
— Все, — развел руками Гамигин.
Я повторил его жест одной рукой.
— Где твой пенал, Игорь? — Степан протянул руку.
Игорь передал ему пластмассовую коробочку с пси-модулями и, наклонив голову, уперся лбом в стол.
Не знаю почему, но я был рад, что не вижу лица Игоря в тот момент, когда Степан извлек пси-модуль из контактного разъема.
— Игорь сам понимает, что в нем живут несколько личностей? — спросил я у Степана.
— Игоря нет. — Степан смотрел не на меня, а в пенал, перебирая пальцем аккуратно уложенные в ячейки пси-модули. — Есть набор виртуальных личностей. — Он выбрал один из штекеров, взял его двумя пальцами и показал мне: — Вот это Игорь-бармен.
— То есть каждая виртуальная личность Игоря не подозревает о существовании других? — спросил Гамигин. — Но, в таком случае, все они должны страдать дикими провалами памяти.