— Очень странное ощущение, — сказал он, обращаясь к своему отражению.
Затем он подошел к столу и остановился, упершись в столешницу кулаками. При том, что телосложение у Игоря было плотное, а руки короткие, поза, которую он принял скорее всего по привычке, была исключительно неудобной. По-видимому, он и сам это почувствовал, потому что выпрямился и сложил руки за спиной.
— Так что же со мной случилось? — спросил он.
— Вы не представились, — напомнил я незнакомцу в теле Игоря.
— Ага, точно, — улыбнулся он. — Анатолий Шульгин, иначе — Флопарь. Ти-кодер, то есть свободный художник. Какие еще рекомендации требуются?
— Вас застрелили четыре дня назад неподалеку от бара, — разъяснил я ситуацию.
— Ага, ага, — кивнул Шульгин с таким видом, будто и не ожидал услышать ничего другого. И совсем уж не к месту добавил: — Замечательно. — А потом провел рукой по волосам ото лба к затылку. — Читера, надо полагать, тоже грохнули?
— Вас нисколько не трогает смерть друга? — Гамигин, по всей видимости, был действительно озадачен странным поведением ти-кодера.
— Во-первых, Читер мне не друг. — Шульгин негромко хлопнул в ладоши и развел руки в сторону, тыльной стороной к зрителям, словно хотел показать, что ничего не прячет. — Так, коллега по работе. Во-вторых, меня даже собственная смерть не трогает, в-третьих, я не бесчувственный болван, а всего лишь виртуальная личность, к которой нельзя подходить с человеческими мерками.
— Да как вам будет угодно, — буркнул Анс.
Ответ ти-кодера демону явно не понравился.
— А с вами я кажется не знаком. — Шульгин указал на демона пальцем. Затем перевел взгляд на меня: — И с вами тоже.
— Анс Гамигин, — представил я коллегу. — Меня зовут Дмитрий Каштаков. Мы частным образом проворим расследование некоторых обстоятельств, связанных с вашей смертью.
— Да ну? Как интересно! — Шульгин упал в кресло, закинул ногу на ногу. — А «частным образом» это что значит?
— Это значит, что мы частные детективы, — объяснил я ти-кодеру.
— Да? И на кого же вы работаете?
— А вы сами не догадываетесь?
— Отлично! — Шульгин хлопнул в ладоши и показал большой палец. — Пять баллов, детектив! Только на будущее имейте в виду, меня так запросто не купишь.
— Непременно, — пообещал я.
— Постойте-ка. — Анс наклонил голову и сосредоточенно потер пальцами виски. — А можем ли мы быть уверены в том, что это, — он указал взглядом на Игоря-Флопаря, — действительно Анатолий Шульгин?
Удивились все. Включая самого Шульгина.
— А какие могут сомнения? — с вызовом посмотрел он на демона.
— Нам известно только то, что Шульгин подложил в пенал Игоря пси-модуль, но зачем он это сделал, мы не имеем понятия.
— Это — Флопарь, — кивнул Степан. — Его манера поведения, его речь…
— Все это можно сымитировать. — Гамигин провел рукой по воздуху — принятый среди демонов жест недоверия.
— Ага, ага, — обиженно, как мне показалось, кивнул Шульгин. — И на фиг мне это нужно?
— Не знаю, — честно признался демон.
— А для чего вообще Анатолий Шульгин, известный также под кличкой Флопарь, подсунул в пенал Игоря свой пси-модуль? — включился я в начатую Ансом игру.
— Да? — Флопарь посмотрел на меня так, будто я у него взаймы просил. — А вы всегда можете объяснить свои поступки?
— Если человек пишет завещание, значит, у него есть на то причины, — очень к месту вставил реплику Аавал.
— Ага, ага. — Шульгин быстро кивнул и замолк, опустив голову.
Я не спеша поднялся со своего места, обошел стол и, остановившись возле Шульгина, положил ему на плечо руку.
— Слушай, кто бы ты там ни был, имей в виду, мы ведь можем в любой момент тебя вырубить. И я лично позабочусь о том, чтобы твой пси-модуль попал в руки святош.
— Да? — вскинув голову, удивленно посмотрел на меня Шульгин. — Святош?… А разве… — Он бросил взгляд на Гамигина: — Разве вы не на демонов работаете?
— Я же тебе сказал, мы выполняем частное поручение. — Я хлопнул Шульгина по плечу — мол, я сказал все, что хотел, теперь думай сам, приятель, — и сел в соседнее кресло.
— Ага, ага. — Шульгин закатил глаза и щелкнул языком.
Ти— кодер что-то старательно прикидывал в уме". А я не менее старательно демонстрировал ему свое равнодушие.
— Не знаю, понимаете вы это или нет, — произнес наконец Шульгин, — но со мной ведь бесполезно вести переговоры. Меня нельзя купить, невозможно запугать. Я всего лишь программа и прекрасно это осознаю.
— Точно, — саркастически усмехнулся я. — И чувства самосохранения ты тоже лишен. Как и всякая нормальная программа.
— Ага, ага, — поспешно, слишком поспешно согласился со мной Шульгин.
С особым упорством цепляется за жизнь тот, кто постоянно твердит о своем презрении к смерти.
Не знаю, сам ли я это придумал или к месту вспомнил чье-то высказывание — нужно будет у Анса уточнить. В любом случае я ни секунды не сомневался в том, что Шульгин блефует. Может быть, я плохо разбирался в программировании, но зато хорошо понимал психологию людей, загнанных в угол. Так уж получилось, что часто мне с ними приходилось общаться. Если Шульгин и осознавал себя программой, то равно в той же мере, в какой всякий нормальный человек время от времени задумывается о бессмертной душе, которой когда-нибудь непременно придется расстаться с мертвым телом. Мы готовы верить в бессмертие духа только потому, что бренность плоти не вызывает у нас сомнения. Но при этом никто почему-то не торопится проверить силу своей веры практикой.
— Ага! — Шульгин вскинул голову, улыбнулся и радостно хлопнул в ладоши. Должно быть, придумал ход, который самому ему казался верхом хитроумия. — Давайте так, вы мне скажете, на кого работаете, и тогда я подумаю…
Бедолага не принимал в расчет того, что меня его предложение ни в коей мере не интересовало. Мне оказалось достаточно короткой беседы с Шульгиным для того, чтобы понять, парень живет в каком-то своем, придуманном или каким-то иным путем сотворенном мире и совершенно не ориентируется в окружающей его реальности. Решив провернуть какую-то аферу, кинув при этом святош и «Назаров», парочка оболтусов сама не оставила себе ни единого шанса на выживание. Это даже судьбой не назовешь — суицид чистой воды, разве что только без камня на шее.
— Послушай лучше ты меня, — перебил я Шульгина. Я говорил негромко, но достаточно убедительно для того, чтобы ти-кодер тотчас же заткнулся. Не исключено, что он сразу же забыл и о предложении, которое собирался нам сделать. — Сейчас мы с детективом Гамигином станем задавать тебе вопросы, а ты будешь на них отвечать. Честно и откровенно. И, если ответы твои нам понравятся, тогда мы подумаем, что с тобой делать. Ну, а ежели попытаешься дурить, я, как обещал, лично тебя отключу. Усек?
— Ага, ага, — с удивившей даже меня готовностью кивнул Шульгин. — Но, если говорить о перспективе…
— Для начала мы поговорим о деле.
— Идет, — еще раз кивнул Флопарь.
— С чего начнем?
— А у вас какие предложения?
Я не смог удержаться от усмешки. Парень все еще пытался хитрить, даже сидя на краю обрыва. Видно, натура у него была такая. Не иначе как именно он затеял всю эту игру, в результате которой оказался на том свете да еще и Читера за собой потянул.
— Расскажи мне о демоне, который захаживал в клуб, — предложил я.
— Демон? Да? — Шульгин бросил взгляд через плечо на Гамигина. Анс улыбнулся и сделал ему ручкой. — Ну да, захаживали к нам демоны. Контркультурой интересовались. Статейки пописывали…
Я дважды хлопнул в ладоши. Флопарь умолк.
— Не финти, парень. Меня интересует один конкретный демон, который постоянно контачил с тобой и Читером. Понял? Отвечай конкретно.
— Понял, — конкретно ответил Шульгин. — А можно мне кофе?
Аавал привстал со стула, собираясь выполнить просьбу ти-кодера, но я остановил его, чуть приподняв руку.
— Как звали демона?
Шульгин тяжко вздохнул.
— Клайс Зифул. Корреспондент адского интернет-журнала «За пределами».
Я дал Аавалу отмашку. Ангел наполнил чашку остывшим кофе и пододвинул ее ти-кодеру.
— А горячего нет? — брезгливо поморщился тот.
— Нет, — ответил я.
— Ага… Ну ладно. — Шульгин взял чашку и сделал осторожный, словно боясь обжечься, глоток. — Ничего кофе, — кивнул он ангелу.
— Что за заказ сделал тебе и Читеру демон?
Ти— кодер еще отпил из чашки.
— Да это даже и заказом не назовешь. Зифул только делал вид, будто интересуется нашими работами. Будто считает их большим искусством, — Шульгин сделал широкое вращательное движение правым плечом, как будто здоровенный штурвал крутанул, — которое пока еще не обрело своего широкого зрителя. А у самого ведь даже контактного разъема не было. Присоской он пользовался, но это ж фигня, через нее всего кайфа от транс-программы не получишь… Короче, все разговоры у нас шли «в общем», без какой-либо конкретики. В основном насчет того, как бы эдак исхитриться и двинуть наше искусство в массы. Демону лишь бы языком почесать, ну а нам что ж, приятно послушать, как хвалят. И тут появляется Шмидт.
— Вот с этого места поподробнее, — вставил я.
— О чем? — не понял Шульгин.
— О Шмидте. Кто он такой? Откуда появился?
— А черт его знает! — Шульгин широко раскинул руки в стороны. — К нам его один из приятелей подвел. Вот, говорит, интересный мужик, вроде как изобрел аппарат, с помощью которого можно демонстрировать наши работы в выставочных залах. И никаких контактных разъемов для этого не надо. Шмидт тут же сам принялся свой аппарат расписывать. Изображение, мол, в воздухе висит, всеми цветами переливается, вокруг него ароматы соответствующие витают, музыка, значит, звучит… Одним словом, лажа полная.
— Почему? — спросил Гамигин.
— Да потому что такие цвета, звуки и запахи, какие мы в своих программах создаем, невозможно воспроизвести в реальности! Им даже названий нет! Кроме того, ясно было, что Шмидт этот в