— Вы часто встречались?
— Нет, — подумав, качнул головой Алябьев. — Раз в месяц, а то и реже Правда, в последнее время Виктор ко мне зачастил. Ему так же, как и вам, требовалась консультация.
— Ризель увлекается молекулярной биологией? — вполне убедительно изобразил удивление Гамигин.
— Нет. — Алябьев усмехнулся. Должно быть, сама мысль о том, что Читер мог заняться наукой, показалась ему абсурдной. — Он с приятелем сделал новую компьютерную программу. Игру. Что-то вроде виртуального генетического конструктора. Играющий по собственному желанию может изменять свойства тех или иных генов, с тем чтобы попытаться создать сверхчеловека.
— Это так просто сделать? — спросил я.
— Совсем не просто, — покачал головой Алябьев. — Для того чтобы заниматься таким конструированием, нужно хотя бы в общих чертах знать законы генетики. Например, вы хотите, чтобы у вашего героя были голубые глаза. Для этого на определенном участке генома вы меняете некую последовательность аминокислот, кодирующую цвет радужной оболочки глаза. Но при этом за счет работы сцепленных генов ваш герой становится более восприимчив к боли. Нужно вам это или нет? Может быть, лучше отказаться от голубых глаз? И это только самый простой пример.
— Своего рода стратегия, — сделал вывод я.
— Да, — согласился Алябьев. — Очень сложная стратегия. Ребята все очень здорово продумали. Для наглядности они представили каждый из участков генома в виде небольших запускающих файлов, отвечающих за выполнение той или иной команды.
— Но у них возникла проблема с программой.
— Верно. — Алябьев внимания не обратил на мою осведомленность в данном вопросе. — В игре одна минута соответствовала одному году жизни. Ровно через сто минут рабочего времени после первого запуска программа отключалась и для продолжения работы предлагала зарегистрироваться. Каким-то образом, сами того не желая, ребята сделали шароварную программу. Иными словами, бесплатно этой программой можно было пользоваться только в течение ограниченного времени, а именно — ровно сто минут. После этого необходимо зарегистрироваться и оплатить лицензию. Виктор объяснил мне, что переделывать всю программу было бы слишком сложно, поэтому они хотят установить в ней лоадер, который будет периодически обнулять счетчик отработанного времени. Проблема же заключалась в том, что они никак не могли понять, в какой именно участок программы следует вставить лоадер. Ну, а поскольку программа представляла собой переведенный на язык программирования геном человека, Виктор и подумал, что, быть может, мне удастся найти ту самую нуклеотидную последовательность, которая запускает счетчик.
— Одну минутку, — прервал рассказчика Гамигин. — Как я понял, программа в несколько иной форме, но тем не менее в точности воспроизводила геном человека.
— Совершенно верно, — подтвердил Алябьев.
— Но тогда получается, что фрагмент, превращающий программу в условно бесплатную, или шаровару, присутствует в самом геноме.
— Ну, да, — кивнул Алябьев. — Так оно и есть. Мне, правда, пришлось изрядно поломать голову, прежде чем я до этого додумался. В геноме человека присутствует так называемый летальный ген, определяющий индивидуальный срок жизни каждого человека. Это такой длинный хвост из аминокислот, называемый теломером. С каждым делением клетки хвост-теломер укорачивается. При этом в клетках содержится фермент теломераза, который старается этот хвост нарастить. Но в здоровых клетках его недостаточно для того, чтобы постоянно восстанавливать первоначальную длину теломера. А вот в раковых клетках, как это ни грустно, переизбыток теломеразы. Одним словом, несмотря на все старания теломеразы, хвост-теломер со временем съеживается, как шагреневая кожа, сходит на нет, и человек умирает. Даже если у него нет никаких заболеваний, которые могли бы явиться причиной смерти. Просто, как говорят, пришел его срок. Именно этот теломер, трансформированный в программный файл, ограничивал срок действия всей программы. Встроенный в программу лоадер полностью устранил эту неприятность.
— Вы видели окончательный вариант программы? — осторожно поинтересовался Гамигин.
— Да, конечно, — с готовностью кивнул Алябьев. — Виктор демонстрировал мне ее.
— И она у вас осталась?
Я замер, как сеттер, сделавший стойку на затаившегося в высокой траве фазана.
— Увы, — развел руками Алябьев. — У моего компьютера не слишком большая память, и я обычно сразу удаляю все ненужные файлы.
— То есть программа сначала была инсталлирована на жесткий диск вашего компьютера?
— Ну, да, — кивнул Алябьев и удивленно посмотрел на меня: — Если вас интересует эта игрушка, почему бы вам не обратиться к самому Виктору? Я могу дать его координаты.
Я не слушал Александра Алексеевича, обдумывая возможность изъятия у Алябьева винчестера. Программа была удалена не так давно и, если отвезти винчестер тому же Антоше, он, возможно, сумеет отыскать какие-то ее фрагменты. А может быть — чем черт не шутит! — и всю программу восстановит. Компьютеры последнее время стали весьма своевольными и порой выкидывают самые неожиданные кунштюки, ставящие в тупик даже опытных программистов.
Но, прежде чем я успел завести разговор о винчестере, Гамигин решил пойти более простым путем.
— А когда вы последний раз чистили корзину, Александр Алексеевич?
— Корзину? — Алябьев задумчиво прикусил верхнюю губу. — Точно не помню… Недели две назад.
— Но если так, то программа Ризеля могла сохраниться в корзине.
— Пожалуй, — согласился Алябьев. — Виктор принес на диске самораспаковывающийся архивный файл, который я сначала перенес на жесткий диск, затем инсталлировал программу. Программу после просмотра я удалил через деинсталляционный файл, а первоначальный архив просто стер.
— Ну так включите компьютер, Александр Алексеевич. — От нетерпения я едва не подпрыгивал на месте. — Давайте покопаемся в вашей мусорной корзине.
— Конечно. — Алябьев наклонился и нажал сетевую клавишу на системном блоке.
— Скажите, пожалуйста, Александр Алексеевич, — обратился к доктору Анс, — если отключить систему саморазрушения теломера, что тогда, человек станет бессмертным?
— Останутся болезни и несчастные случаи, — улыбнулся Алябьев. — Но просто от старости он уже не умрет. Но, если вы полагаете, что открыли эликсир бессмертия, могу вас разочаровать. Как я уже говорил, в раковых клетках теломеразы в десятки раз больше, чем в здоровых. Если в здоровой клетке довести концентрацию теломеразы до такого уровня, что она остановит разрушение теломера, клетка превратится в раковую. Человек умрет не от старости, но от рака. Замкнутый круг, из которого пока никому не удалось найти выхода.
— Ризелю с Шульгиным это удалось, — заметил я.
— Но это всего лишь игра, — скептически усмехнулся Алябьев. — В игре возможно все.
— Однако при использовании созданного Ризелем лоадера не происходило саморазрушения всей системы генома.
— Нет, — согласился доктор.
— Значит, если сделать обратный перевод, — я покрутил указательными пальцами, как будто наматывал на них невидимую нитку, — то есть на основе программных элементов воссоздать закодированную в них последовательность нуклеотидов, то мы получим некую биологическую структуру, способную без вреда для всего организма остановить разрушение теломера. — Я посмотрел на Гамигина. — Ты понял, зачем им всем была нужна эта программа?
— Система обнуления счетчика, отсчитывающего отведенные годы жизни. — Анс задумчиво постучал пальцами по краю стола. — А ведь можно посмотреть на проблему иначе. Тот, кто создавал геном человека… Да не только человека, а всех земных существ!… Он использовал для этой цели условно бесплатную программу… Не захотел платить за лицензию или просто где-то стащил… А в итоге — каждому ровно сто лет жизни!
— Есть долгожители, для которых сто лет — не предел, — заметил я.
— Любая программа время от времени дает сбой… Несколькими годами больше, несколькими меньше, и все равно итог один… Дьявол ты мой! — Демон обхватил себя руками за голову. — В каком же мире мы живем!
— В каком? — оторвавшись от просмотра содержимого корзины, с любопытством глянул на Гамигина Алябьев.
— В условно бесплатном, — зловеще прошептал тот. — В шароварном мире, срок использования которого может в любую минуту закончиться.
— Ну, это ты, пожалуй, хватил, — не очень уверенно попытался возразить я. — Пока еще ни одно предсказание о конце света не сбылось.
— Странно было бы, если бы они сбывались, — криво усмехнулся демон. — Все предсказатели ошибаются, потому что ищут не в том направлении. Что они высматривают? Тайные знаки, символы, зловещие сочетания цифр. А нужно искать шаровару!
— А кто такой «он»? — спросил я у Анса.
— Он? — непонимающе посмотрел на меня демон.
— Ты сказал: «Для создания генома он использовал условно бесплатную программу». О ком идет речь?
— Откуда ж мне знать? — удивленно вскинул брови демон. — Это ж ты в свое время держал в руках копирайт создателя.
— Вот она! — радостно щелкнув пальцами, Алябьев указал курсором на иконку, именующуюся «gene.rar». — Запустить? — спросил он у меня.
— Не стоит, — пренебрежительно махнул я рукой. — Мы примерно представляем, что это такое. Если не сложно, скопируйте нам эту программку на диск.
— Сей момент.
Алябьев открыл ящик стола, достал новенький мини-диск, содрал с него пластиковую упаковку и сунул в дисковод.
Р-р-раз-з-з!
— Пожалуйста. — Александр Алексеевич протянул мне записанный диск.
— Спасибо. — Я небрежно взял диск двумя пальцами и кинул в нагрудный карман пиджака. — А теперь, Александр Алексеевич, очистите корзину.
С явным сомнением Алябьев поджал губы.
— А в чем, собственно, дело? Вы мне так ничего и не рассказали.
— Поверьте, Александр Алексеевич, есть много вещей, о которых лучше вообще ничего не знать, — мягко, очень мягко произнес я. — Очистите корзину.