в, они игнорируют случайное, непредсказуемое начало, играющее столь важную роль в развитии любых обществ. Теперь это доказано и материалами экспедиции на обитаемые планеты Беты Центавра. В результате мы получаем суррогат истины и, что еще хуже, привыкаем им пользоваться, забывая о его неполноценности.
«Эка его занесло», - подумал Малинин.
- Что из этого следует? - спросил он.
- Да, - поддержал Лефер, - я тоже не соображу, куда вы клоните.
- Мне казалось, что я говорю достаточно популярно. Во всяком случае, моим студентам разъяснять это не приходится. - Гринвуд встал и начал расхаживать по холлу, продолжая ораторствовать: - Из сказанного вытекает, что надо прежде всего очистить историю от домыслов…
- Боюсь, в ней мало что останется, - пробормотал Кирога.
- И притом самое скучное, - отозвался Лефер.
- Очистить историю от домыслов, а не добавлять к ним новые сказочки. Мы с вами обязаны принять все сообщения Ольсена за рабочую гипотезу и критически оценить каждый бит добытой им информации…
- Так бы сразу и сказали, - вставил Малинин.
- Критически оценить каждый бит добытой им информации, - повторил Гринвуд, не позволяя отобрать у себя трибуну. - При таком подходе мы сталкиваемся с множеством очевидных несуразностей и просто темных мест. К первым следует отнести, например, упоминание Генрихом «книжонки некоего голландца». Нет сомнений, что имеется в виду знаменитый трактат Гуго Гроция «О праве войны и мира», увидевший свет в 1625 году, то есть через пятнадцать лет после убийства Генриха. Не стану говорить о других, менее бросающихся в глаза неточностях - лучше оставить их до подробного историографического анализа.
- Прошу вас, Гринвуд, перестаньте ходить, я больше не в состоянии ворочать за вами шеей! - взмолился Лефер.
- Я не умею сидя с такой точностью формулировать свою мысль, - хладнокровно отпарировал Гринвуд, продолжая мерно вышагивать перед своей аудиторией. - Теперь о темных местах. Их неперечет. Почему Ольсен вспомнил о камере только тогда, когда появилась королевская процессия, разве средневековый Париж сам по себе не заслуживает запечатления на пленке? Еще более странно другое: почему он показал нам только свою беседу с королем? Кстати, во время короткой паузы, пока вы занимались чаепитием, я спросил Ивара, куда подевалась кинохроника кортежа на улице де да Ферронри. Он ответил невразумительно: пленка-де оказалась некачественной. Где это слыхано!
- Да, - подхватил Кирога, - для меня тоже многое осталось неясным. Ну, скажите на милость, откуда взялась старинная лютня? Какая-то мистика, право.
- Действительно непостижимо! - присоединился к нему Лефер.
Малинин тоже было собрался поддакнуть, но, заметив хитрую улыбку на губах Гринвуда, решил подождать. И не ошибся.
- Эх, - сказал Гринвуд, - если б все загадки так просто отгадывались! Эта прекрасная лютня XV века взята из Луврского музея при поручительстве Глобального Совета и под личную ответственность известного профессора Гринвуда.
- Так это ваша проделка?! - воскликнул Лефер.
- Что значит проделка, - обиделся Гринвуд, - разве неясно, что такая неповторимая деталь может сыграть решающую роль в воссоздании реальной исторический атмосферы!
- Так-то так, но ведь ее придется возвращать.
- Ну и что? - спросил Гринвуд, с недоумением глядя на Малинина.
- Это может серьезно травмировать Ольсена.
- Чепуха, он ведь не кисейная барышня, посмеется вместе с нами и забудет.
- К слову, - сказал Кирога, - когда вы думаете раскрыть ему глаза?
- Не раньше, чем через месяц, - ответил Малинин. - Надо дать время, чтобы впечатления ослабли, потускнели, тогда с ними легче расставаться. Помните, Кирога, когда мы рассказали вам самому?
- Через неделю.
- Вот именно. И поторопились. Вы никак не хотели поверить. Легко понять: чуть ли не гладили руками своих возлюбленных рептилий, и вдруг у вас их отбирают. Обретенное сокровище на глазах превращается в иллюзию, в дым - есть от чего расстроиться.
- Ну, хорошо, - вернул их к делу Гринвуд, - с лютней все ясно, но как вы объясните самую вопиющую несуразность в рассказе Ольсена?
- Хрононавта из XXX века?
Гринвуд кивнул.
- Теоретически, - начал Лефер, - это вполне допустимое предположение…
- Ах, оставьте, вы прекрасно знаете, что сейчас речь не об этом. Обратите внимание, довольно правдоподобное в других отношениях поведение Ольсена становится запутанным и противоречивым, как только дело касается покушения. Сначала он признается Генриху, что хотел предостеречь его, потом заявляет ему, что всякое вмешательство в исторический процесс путешественникам во Времени строго заказано. Каков в этом смысл? Если уж он солгал раз, чтобы войти в доверие к своему, скажем так, объекту, то зачем было через несколько минут откровенничать? За всем этим определенно что-то кроется.
- Может быть, вы преувеличиваете? - сказал Кирога. - В конце концов, подобные эксперименты не обходятся без темных мест, как вы изволили выразиться. Вспомните, сколько их было в моем рассказе.
- Нет, Гринвуд прав, в этих странностях есть своя логика, и мне кажется, я ее угадываю.
- Выкладывайте же! - потребовал нетерпеливый Лефер.
- Видите ли, друзья, как врач, я лучше вас знаю Ольсена, его человеческие качества. Этот человек органически не способен ни на предательство, ни на равнодушие. Возьмите во внимание и другую его черту: молниеносную, я бы сказал, уникальную реакцию, причем не только физическую. Раз уж об этом зашла речь, не соглашусь с вами, Лефер, убежден, что Ольсен в чрезвычайной обстановке действительно способен привести в действие ваш аэропакет за 40 секунд… Да, так не только физическую, но также интеллектуальную реакцию.
- Не понимаю, - начал Гринвуд, - какое это имеет отношение…
- Самое прямое, - прервал его Малинин. - Помните, Ольсен сказал, что едва удержался не крикнуть: «Берегись, Наварра!»?
- Конечно.
- Что вы ему на это сказали?
- Если не дословно, нечто вроде того, что за это ему грозило бы навсегда распроститься с путешествиями во Времени.
- А что сказал затем Ольсен?
- Что страх перед инструкцией помог ему вовремя остановиться, - подсказал Лефер.
- Так вот, он слукавил.
- То есть?
- Ольсен действительно крикнул: «Берегись, Наварра!» Отсюда и все странности в его дальнейшем повествовании. Он все время пытается как-то примирить две исключающие друг друга версии. Одна из них продиктована инстинктивным стремлением скрыть факт нарушения инструкции. А другая - логикой его беседы с Генрихом, которую Ольсен воспринимает как вполне реальную. В этом все дело. Усматривая нелепости в его рассказе, мы просто забываем, что он строится на другой исходной предпосылке.
Гринвуд хлопнул себя по лбу.
- Ай да Ивар, ай да обманщик! - сказал Лефер. - Теперь я понял, почему вы дернули меня за рукав.
Кирога недоверчиво покачал головой.
- А этот наш потомок?
- Он его выдумал, - объяснил Лефер.
- Но ведь о человеке из XXX столетия сообщил сам Генрих, - не унимался Кирога.
Трое из остальных выразительно на него посмотрели.
- Ах, - прозрел Кирога. И сам себе пояснил: - Решив таким способом обеспечить себе алиби, Ольсен внушил фантому Генриха мысль о другом пришельце, а король просто вернул ее нашему приятелю. Поразительно!
- Ваша гипотеза, - обратился Гринвуд к Малинину, - объясняет и загадку с исчезнувшей пленкой. Ольсен ее припрятал, если уже не уничтожил.
- Не уверен, возможно, она и в самом деле оказалась испорченной.
- Не покрывайте его, - заявил Гринвуд желчно.
Малинин с досадой махнул рукой. На душе у него было муторно.
Гринвуд положил руку ему на плечо:
- Не огорчайтесь, док. Кто знает, может быть, даже такой законник, как я, не удержался бы крикнуть: «Берегись, Наварра!»
5
Из донесения Глобальному Совету
«В соответствии с поручением экспертная группа провела анализ данных хронологического эксперимента «Генрих IV» и докладывает о его результатах.
1. ЦЕЛЬ
Перед участниками эксперимента ставилась цель ответить на два вопроса.
Первый: возможно ли получение полезной исторической информации посредством гено-гипнотического путешествия во Времени?
Второй: какова вероятность стерильного (то есть исключающего возникновение новых причинно-следственных связей) контакта с предками? С ответом на этот вопрос связывалось принятие окончательного решения по проекту «Хронолет».
Кроме того, имелось в виду довести до оптимальных стандартов техническую экипировку путешественника во Времени и отработать использование защитных устройств, приборов записи и хранения информации.
2. ХРОНОНАВТ
После длительных и тщательных испытаний выбор был остановлен на Иваре Ольсене.
Краткие биографические сведения: родился в 2416 году. По материнской линии является прямым потомком фаворита Генриха IV, его alter ego Рони, известного под именем герцога Сюлли. По отцовской линии - норвежского происхождения. В 2438 году окончил исторический факультет Сорбонны и параллельно универсальные технические курсы. Трудовую деятельность начал учителем средней школы в Гренландии. В 2442-2446 годах - младший научный сотрудник Московского института средних веков. В 2446-2450 годах участвовал в комплексной этно-археологической экспедиции на Марсе. В 2050-2053 годах - профессор Вселенского Университета. В 2053 году зачислен в отряд хрононавтов.
И.Ольсен - автор монографий «Генрих IV и его эпоха», «Французский абсолютизм», ряда других научных работ.
В браке состоял дважды. В настоящее время холост. Бездетен.
Всесторонне развит. Коэффициенты физических и интеллектуальных способностей приближаются к абсолютным.
Здоров, энергичен, спортивен. Технические навыки 1-го разряда. Управляет всеми транспортными средствами, прошел элементарный курс космонавигации, знаком с телепатическими системами.