— Я поняла! Я все поняла! — орет Мурка и возбужденно машет красными щеками. — Это его машина была у подъезда! Его! Я утром вышла, гляжу, знакомая машина! Чья бы, думаю. А это его! А сам он пешком! Пешком! Он все время тут жил, у Викентьевны!
— И перо в волосах от Викентьевны! — вступает в дискуссию Мышка. — Я проверила — у нее подушки драные!
Интеллектуал медленно поворачивается.
— А посторонних попрошу немедленно очистить помещение! Особенно вот этих! — раздельно говорит он и тычет острым пальчиком в Мурку и Мышку.
Мурка пятится и налетает на Мышку. Мышка пятится и налетает на Коляна. Колян пятится и немножко опрокидывает Викентьевну. Викентьевна падает и немножко давит Клепу. Клепа визжит. Пудель вырывается из лап Клепы, пробирается между ног и бросается на свою подстилку. Интеллектуал тихо закрывает дверь. Поздно вечером мы с Интеллектуалом сидим на кухне и едим торт «Птичье молоко».
— Что же ты к Коляну жить не пошел? — ехидно спрашиваю я. — К закадычному дружку?
Интеллектуал мучительно краснеет. Что ж, мне объяснять не надо. И так ясно. За то время, что Интеллектуал кручинился, Колян выжал из его хилого тельца все жизненные соки, а освободившееся место занял крепкими спиртными напитками.
— А Тяпу чего в кино приволок? Поразвлечься решил?
— С Тяпой я советовался, — бормочет Интеллектуал.
— О чем?
— Ну, как с тобой быть.
— Так это он тебе посоветовал подбрасывать дурацкие записки?
— Я сначала ему позвонил, а он говорит — надо ее напугать. А потом говорит — пусть за тобой по всей Москве побегает. Женщин, говорит, надо держать в напряжении. Он же специалист, ты знаешь.
— Знаем мы таких специалистов! Так ты знал, что мы за тобой следим?
Интеллектуал кивает.
— Прости меня. Я больше так не буду. Я так… изголодался… — шепчет он и быстро добавляет: — По ласке, по ласке! — И по щеке его катится слеза.
— Дурень ты, дурень! — говорю я, прижимаю к груди бедную его головушку и целую в макушку.
ЭПИЛОГ
Мы сидим в кафе на Тверской, глазеем в окно, пьем чай и жуем яблочный пирог. Мы — это Мурка, Мышка и я, Мопси. Настоящий Джигит лежит на кровати в папахе. Лесной Брат продирается сквозь густой валежник. Большой Интеллектуал засел дома в обнимку с холодильником. Что делают Северный Олень и Ковбой Мальборо, мы не знаем. Неизвестность томит нас. Вчера, после того как Интеллектуал столь недвусмысленным образом выгнал моих девиц из дома, они поехали к Мышке и полночи обсуждали мою личную жизнь и хамское поведение Интеллектуала. Я же отводила душу в его объятиях и даже слегка укусила в нос, чтобы знал. Сегодня Мурка уезжает в Питер. Мы провожаем ее на дневной поезд. Она заявила, что еще один перегон в шестьсот километров по дорогам родины не осилит, и оставила джип у Мышкиного подъезда. В выходные за ним приедет Лесной Брат.
— Ну, девушки, пора подвести итоги минувшего года! — бодро говорит Мурка. — По-моему, он удался.
— Ах, — отвечает Мышка и закатывает глазки. — Я еле его пережила! — Она тяжело вздыхает и задумывается. — А может быть, еще не пережила. — Она прислушивается к себе, ковыряет пирог и добавляет: — Да, точно, не пережила и вряд ли переживу.
— Это угроза? — спрашиваю я.
— Это предупреждение. Вы можете меня недосчитаться, — недовольно отвечает Мышка. Она не любит, когда ей мешают страдать.
— Брось! — говорит Мурка. — Да ты должна судьбу благодарить за то, что у тебя случился такой облом с Оленем. Узнала хотя бы, что такое приличная женская судьба. Нельзя же всю жизнь жить с одним мужем, как… как старая дева!
— Мур, а мне в чем повезло? — спрашиваю я.
— В том, что твой Интеллектуал так тебя любит, что готов даже бросить ради своей большой любви.
— А тебе?
— Мне… — Мурка на секунду замолкает. — Мне, девочки, повезло больше всех. Я, девочки, избежала страшной участи русского эмигранта в Америке.
— А ты что, собиралась уезжать? Мы как-то не в курсе.
— Ну, не то чтобы собиралась… Но если бы Ковбой предложил…
— А он что, планировал делать тебе предложение руки и сердца?
— Он не успел, — говорит Мурка с великолепным апломбом. — Но сделал бы обязательно, если бы не вы. Приехали под ногами путаться, вспугнули наше счастье.
Мы смотрим на Мурку. Мурка смотрит на нас. Видно, есть что-то в наших лицах такое, что Мурку сильно пугает. Она понимает, что переборщила и резко меняет тему.
— Официант! — орет она. — Еще три чая и три пирога!
И тут… Тут открывается дверь, и на пороге появляется прекрасный красавец. Прекрасный красавец приближается к нашему столику, и мы с Мышкой цепенеем. Плечи. Метра полтора в размахе. Рост. Метра два над уровнем пола. Пальто. Английский кашемир в пол. Голова. Немножко, правда, крашеная, но это ничего, это можно смыть в кухне под краном. Мы с Мышкой хватаемся за руки и стонем.
— Белокурый Ангел! — шепчем мы.
Мурка вскакивает и стремглав выбегает из кафе. Мы бежим за ней. Нам пора на вокзал.
Вечером я сниму трубку и наберу одиннадцать цифр.
— Мурылья, — скажу я несчастным голосом. — Я соскучилась!
— Никакая я не Мурылья! — злобно проорет Машка Муркиным голосом. — Мама! Иди! ОНА!
ОНА — это я. Так меня Машка зовет. Про Мышку она говорит ЭТА. Мы поговорим с Муркой совсем чуть-чуть, около часика, а потом она снова снимет трубку.
— Мышильда! — скажет она. — Признавайся, опять рыдаешь в ванной?
— Ни в какой не ванной! — пробурчит Мышка. — А совсем даже в кухне.
И они поговорят чуть-чуть, около часика, после чего Мышка снова снимет трубку.
— Мопсюх! — скажет она. — Ну, что, забросала своего Интеллектуала продуктами питания?
— Ничего не забросала! — ворчливо отвечу я. — Он сам меня забросал. Пельмени купил.
И мы поговорим чуть-чуть около часика.
Недавно мне пришел телефонный счет на сто долларов за разговоры с Питером. Интеллектуал разозлился и треснул меня этим счетом по шее. И Мурке пришел счет примерно на ту же сумму. Лесной Брат надулся, два дня кхекал и ни с кем не разговаривал. И Мышка получила такой же привет от Московской телефонной станции. Джигит сказал «вах!», растопырил большой и указательный пальцы, повертел ими вокруг носа и посадил Мышку под домашний арест на неделю.
Иногда мы звоним друг другу внахлест. То есть одновременно. Я — Мурке. Мурка — Мышке. Мышка — мне. Поэтому у нас все время занято.
Megaполис
Ольга Шумяцкая
… И другие глупости
И следующие три месяца каждую ночь, закрывшись в кухне, я изучала любовные романы. И даже вывела приблизительную формулу. Она — бедная, но гордая, брошена мужем или любовником, равнодушна к материальным ценностям… Он — ужасно богатый, в кашемировом пальто, страстный и беззащитный, с червоточинкой. Иногда он падает на нее могучим тяжелым телом. Она утыкается носом в большие теплые ладони и чувствует себя маленькой девочкой. Вместе они расследуют какое-нибудь детективное дельце. Например, убийство лучшего друга.
Но вот что меня смущает: никто никогда не падал на меня могучим тяжелым телом. Хотя женщина я замужняя, да и до замужества всякое бывало. Я вам больше скажу: если бы кто-нибудь когда-нибудь упал на меня могучим тяжелым телом, меня бы уже не было в живых.
ОНА В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.