ы перестали проявлять интерес. Это я устала, потеряла веру в них. Мне казалось, что мужчины не стоят сближения.
Часть
II
. 2014. ПЕРВОЕ ЛЕТО
Поленов. Прием в усадьбе
Марина спускалась на первый этаж, бережно подхватив подол нежно-розового, переливчатого, словно внутренняя створка ракушки, платья. Поленов смотрел на нее снизу вверх из гостиной. Вдруг Марина покачнулась, наступив на подол, схватилась за перила, Поленов вздрогнул, тело его противоречиво устремилось одновременно вперед и назад, будто в сложном танцевальном движении, когда грудная клетка летит навстречу партнеру, а ноги в тот же момент бегут от него. Но Марина как ни в чем не бывало продолжила сошествие. Может, вообще показалось? Закатное солнце, лившееся сквозь огромное лестничное окно, растворяло силуэт женщины в золотистом сиянии. С торжествующей и одновременно вопрошающей улыбкой она плыла вниз, а по стене в вытянутом охристом прямоугольнике света скользила вторая женщина – ее тень. Марина шагнула в вечерний полусумрак гостиной, выходившей окнами на север, и тень исчезла, шмыгнула ей под подол.
– Золушка прибыла на бал, – улыбнулась она.
– Двадцатиминутная готовность, – Поленов взглянул на часы.
Вокруг сновали черно-белые люди. Официанты, сотрудники фонда – в основном мужчины. Несколько женщин той особой деловой породы, которой приходится нарочито и сосредоточенно выискивать в себе «пикантный недостаток», чтобы замаскировать «милой слабостью» устрашающее волевое совершенство.
Над лужайкой натянули провода, с них свисали алые бумажные фонари и янтарные лампочки. Прямо на земле, прикрытые от ветра стеклянными колпаками, горели толстые, величиной с полено, свечи. Тут и там выросли скульптуры из срезанных цветов. Звучала музыка – нежно и ненавязчиво, как звон серебряной ложечки в хрустальной вазе. По газону носились колли и незнакомая, мультяшно-плюшевая псина.
– Узнаете? – с придыханием спросила Ирина, зам Бориса Максимовича по пиару.
– Мы уже встречались с этой собачкой? – с сомнением спросила Марина.
– Это же Фуку! – восторженно замахала руками пиарщица. – Собака президента Боткина, понимаете? Это невероятное, невероятное везение, – продолжала Ирина, направляясь к лужайке. – Случайно сложилось. Встречалась с одним ответственным человеком и в шутку говорю: «Может, президент приедет на вечеринку, все-таки будущее страны, инновации, передовые кадры?» Он посмеялся, а потом отвечает: «Боткин, конечно, не приедет. Не его уровень. А для его собаки в самый раз мероприятие». Думал подколоть меня, а я сразу сообразила, какой это роскошный пиар-ход. Просто великолепный! Фуку, Фуку, иди к тете! – Ирина замахала руками.
Собака отозвалась на свое имя, прибежала и подняла вверх улыбающуюся морду. Марина улыбнулась ей в ответ.
– Что значит ее имя?
– Фуку по-японски покорность, – гордо ответила Ирина. – Погладьте, не бойтесь. Фуку хорошая. Да, моя девочка? Давайте постараемся, чтобы гости активно фотографировались с этой милой собачкой. Вот наш фотограф, который будет дежурить на этой точке. Вы же понимаете, как это важно?
– Важно для чего? – не поняла Марина.
– Для всего! Для вашего мужа, для нас, для страны! Может быть, даже для всего человечества, – пояснила Ирина.
Марина никак не могла связать у себя в голове собаку президента с инновациями и Технопарком, но поверила на слово, что у псины есть какое-то магическое влияние на сложные процессы, которыми руководит ее супруг.
Ребята из кейтеринга заканчивали последние приготовления, стаскивая целлофан с огромных тарелок, заваленных канапе и рулетиками. Все это было похоже на свадьбу. Марина так себя и почувствовала: невестой. Юной, трепетной, обворожительной, таинственной.
Идея устроить прием для резидентов и друзей «Школково», да еще в собственной усадьбе, не казалась Поленову такой уж умной. Что может изменить один вечер, если люди уже выбрали свой путь? Решили покинуть страну, вывезти бизнес или вернуться в свои уютные иностранные университетики и читать лекции там? Разве пара бокалов вина, выпитых в компании чиновников, изменит их планы? Но отдел стратегических коммуникаций настаивал, что прием может изменить настроения и что это эффективный неформальный инструмент. «Не стоит недооценивать обаяние власти. Побольше персон федерального уровня, личного отношения, и люди растают», – авторитетно поблескивала очками Ирина Миронова, руководитель пиара. Ирину в «Школково» схантили задорого, переманили из международного экологического фонда, гремевшего по всему миру. Не доверять ей было нельзя. Ведь если считать, что ее советы никуда не годятся, то дальше следовало спросить: за что же она получает такие космические деньги? Неужели тот, кто одобрил для нее эту зарплату, идиот? А кто назначил этого идиота руководить? Легче было согласиться с тем, что Ирина – профессионал мирового уровня и говорит дельные вещи, даже если здравый смысл шептал об обратном.
«Шампанского?» – предложил официант.
Марина взяла прохладный бокал и нерешительно замерла с ним, словно засомневавшись, стоит ли ей остаться с собаками или лучше отправиться к мужу в гостиную, куда уже заходили нарядные мужчины и женщины.
Егор. Из жизни джедаев
Наверное, не стоило идти на этот прием. Даже честнее было бы не пойти: мы уже окончательно решили покинуть и «Школково», и эту страну. Юристы начали процедуру ликвидации Future Vision. Долгов на фирме не висело, поэтому учредитель (то есть я) после закрытия юрлица по закону получал права на собственность компании, оставшуюся после расчетов с партнерами. Патенты и ноу-хау, которые Future Vision не имела права ни продать, ни передать, повязанная грантовым договором со «Школково», скоро станут лично моими – распоряжайся как хочешь. Например, езжай в Литву и создавай новую фирму, монетизируй разработки в Европе. Юристы таки нашли лазейку, как нам вытащить из-под замка собственные идеи и разработки.
Да, на вечеринку можно было не идти. Но мы с Вадимом набили карманы визитками и пошли. Во-первых, потому что сматывали удочки по-тихому и не хотели, чтобы о нашей затее начали подозревать раньше времени. А во-вторых, на приеме у Поленова обещали засветиться рейтинговые иностранцы, знакомство с которыми полезно, в какой бы стране ты ни запускал свой стартап.
Лесная дорога на подъезде к усадьбе была заставлена дорогими тачками и такси. Мы приехали на Uber и отпустили машину. Даже десятки автомобилей не могли заглушить запахи соснового бора и предвечерние лесные ароматы. Солнце уже висело над горизонтом.
На проходной толпилась нарядная очередь. Разодетые гости стремились поскорее протиснуться через ворота. Ожидая своей возможности оказаться в заповедной усадьбе, они хлопали себя по щекам и запястьям, сбивая комаров. На входе всех обыскивали и отбирали телефоны. Мы с Вадимом настороженно переглянулись, но когда увидели, что владелец сервиса машинного перевода ADDYY безропотно отдал свой айфон, последовали его примеру. На шею каждому вешали бейджик с именем и названием компании.
– Кажется, теперь я понимаю, зачем всех тут собрали, – усмехнулся Вадим, когда мы наконец вошли на территорию. – Набухают нас, а сами в это время всю переписку прочитают.
– И прочитают, и ответят, – подыграл я.
Мы шли по дорожке среди сосен, а из-за деревьев, отбрасывавших длинные тени, молча выступали официанты с непроницаемыми, будто маски, лицами и так же безмолвно протягивали подносы с шампанским. От первого из них мы с Вадимом непроизвольно шарахнулись, как от призрака, а у второго со смешком взяли по бокалу. Выполнив миссию, он все с тем же с каменным лицом сделал шаг назад и снова скрылся за сосной. Идти с полными бокалами в руках было неудобно, и мы стремительно осушили их.
Вокруг усадьбы витало легкомысленное настроение. Играл симпатичный лаундж. По газону бегали две большие лохматые собаки. Красиво стояли женщины на каблуках – таких высоченных, что, думаю, на этих каблуках только и возможно красиво стоять. Ходить уже вряд ли. Все присутствующие делились на два типа: те, у кого на шее не было бейджей, – они держались по-хозяйски, а костюмы сидели на них, как вторая кожа, и те, у кого на груди болтались бирки, – они демонстрировали «напряженный позитив», как женихи на смотринах. Мы тоже были «женихами». Все старались изобразить Голливуд и «вечеринку у бассейна» (хотя бассейна не было): деланая открытость, разговоры о больших деньгах, «сделать мир лучше», «предвидеть будущее», «технология XXII века» и все обязательные на таких тусовках громкие слова. Удивительно, но я ни разу не услышал ни «крымнаш», ни «крымненаш», хотя в любой очереди и на любой автозаправке в те дни говорили только об этом. Но тут другие сферы и другой контекст. Здесь такие вещи как бы даже не обсуждались. Присутствующие были выше этого.
В нашей команде за пафос отвечал Вадим, поэтому болтал в основном он. Я стоял рядом и кивал. Если бы спросили что-то конкретно про технологию, то тут вступил бы я. Но никто не спрашивал. Удивительно, но комары здесь не досаждали – как будто им не выдали бейджиков и не впустили за проходную. Хотя, скорее всего, работали какие-то отпугиватели.
Минут через сорок толпа уже хорошенько затоптала газон, а под ногами стали попадаться пустые бокалы. Официанты подбирали их торопливо, соревнуясь, будто дети, ищущие пасхальные яйца в американском фильме. Инноваторы ослабили галстуки. Тут музыку приглушили, и в центре лужайки сам собой образовался пустой круг, куда под аплодисменты вошел Поленов. Солнечный свет уплывал за горизонт. Мы видели уже не столько Бориса Максимовича, сколько его силуэт на фоне затухающего заката и светящихся желтым газовых фонарей. Красиво. Не удивлюсь, если он, планируя свое выступление, сверился с данными приложения Weather, чтобы явиться именно в таком антураже – за пару минут до сумерек.
Все приглашенные уже не раз слышали его речи, похожие одна на другую, как будто он нанял самого ленивого в мире спичрайтера, поэтому разговоры не особенно заглохли, когда Поленов взял слово. Борису Максимовичу даже пришлось постучать по микрофону, добиваясь тишины. Толпа притихла. Я ожидал всего традиционного набора клише: про то, что технологии – это будущее, а мы – надежда страны, про «Россию – лидера инновационного развития» и бла-бла-бла. Поленов как будто прочитал мои мысли и решил поразить.