Сверху все выглядело четким и плоским, словно ты шмель, планирующий на тщательный ученический рисунок. Дом, деревья и человечки внизу казались ненастоящими, выскочившими из GTA. Вот усадьба. Вот окружающий ее забор. Вот веселое сборище у ворот, которое начинает растекаться вдоль ограды, стартуя от проходной. Людская змейка скользит, обвивая каменную стену и стремясь взять ее в кольцо.
Нарядные люди шли вразброд, пританцовывая. Жалко, что я не слышал их из-за рокота мотора – судя по всему, они еще и пели. Тусовщики бурлили уверенным потоком – отыскивали «правильную секретную проходную № 3», на которой их якобы ждут списки гостей и велком-дринк. Все как и планировалось.
Я представил, как сейчас бешено крутятся видеокамеры, облепившие забор по периметру. Как ошалевшие охранники мечутся в своей будке от одного монитора к другому, пытаясь уследить за безумной кодлой. Вторжение шло сразу со всех сторон, по всем направлениям, а на такое не рассчитана почти ни одна охранная система. В общем, это был людской вариант DDOS-атаки. Самый популярный, всем известный, но оттого не менее эффективный способ свалить систему безопасности сайта: послать такое астрономическое количество запросов, чтобы она просто не успевала их обработать. И тогда все защиты падут. Это я и наблюдал сверху: охранники выбежали из будки и поперлись вслед за праздничной гурьбой, отпихивая наглецов от забора, уговаривая разойтись и, видимо, стращая. Публика в карнавальных костюмах была самоуверенной, убежденной в собственной важности и исключительности, поэтому от охраны отмахивались, снимали бойцов на мобильные телефоны или игнорировали.
Внутри участка от ограды к дому бежала женщина, зажав руками уши. Других людей в парке видно не было. Даже ни один охранник не вышел из особняка. Я ожидал, что забор возьмут под защиту изнутри, но на это наплевали. Странно. Чего это они такие беспечные? Ни на секунду не допускают мысли, что кто-то прорвется внутрь?
Никого похожего на Флору сверху не было видно.
Я выбрал точку приземления: просторный газон, где летом устраивали прием. Развернулся против ветра и пошел на снижение. Ноги спружинили о траву, я по инерции сделал пару быстрых шагов, заглушил мотор и торопливо отстегнул лямки. Крыло шуршало за спиной. Я ожидал, что сейчас к шороху ткани моментально добавятся топот, крики, может быть даже выстрелы. Но… ничего. Вот это везение! Неужели секьюрити так увлеклись разгоном толпы, что даже не заметили, что с неба к ним ввалился чувак на параплане? Если так пойдет дальше, может, мы сможем даже улететь отсюда с Флорой тандемом? Крепление для такого полета я, чисто на всякий случай, взял с собой.
Внутри включился таймер, не дававший ни на секунду замереть. Я несся по участку, во всю глотку выкрикивая имя Флоры. Черт побери, это был лучший момент всего мероприятия: я так картинно, героически мчался, размахивая руками и голося! Клянусь, невидимый кинооператор, снимавший меня в этот момент, не мог оторвать взгляда от видоискателя!
Я молотил в двери коттеджей и заглядывал в окна. Иногда из-за стекла на меня смотрели чужие испуганные глаза. Я показывал им фотографию Флоры: видели? Видели такую? Они со страхом отшатывались. Двери никто не открывал. Я проверил все домики, заглянул в каждое окно: Флоры там не было.
И тут меня как будто перещелкнуло. Адреналин, что ли, закончился? Я замер и завис в торжественной, прямо-таки вакуумно-космической тишине. И сам себе показался страшно нелепым, даже комичным со своими выпученными глазами, хриплыми криками и суетливыми прыжками: «супердетектив ввалился в дом, палил направо-налево, а когда дым рассеялся, оказалось, что он – в детском саду во время тихого часа».
Я неуверенно пошел к особняку. Постоял у двери, поколупал ее ногтем и не решился даже дернуть за ручку. Безмолвие и оцепенение усадьбы насторожили меня: берегись, бро! Я шел вдоль дома, заглядывая в окна. Внутри не было ни-ко-го. Может, Поленов сегодня уехал, и поэтому здесь так пустынно и неохраняемо? Створка на одном из окон первого этажа качнулась, задетая ветром. Окно было открыто. Я заглянул в неосвещенную, сумеречную пустую комнату. Подтянулся на руках и практически бесшумно впрыгнул внутрь. Замер. И тут зажегся торшер, освещая кресло в углу и сидящего в нем Поленова.
– Привет, Егор, – потянулся он с зевком. – Опаздываешь. Я тебя заждался. Чай вон уже остыл. Да ты садись, не стесняйся, – он кивнул на стул с другой стороны чайного столика.
Я продолжал стоять. Ужас, страх, стыд. Бросило в жар и тут же – в озноб. Как будто на меня вылили ведро кипятка, а следом окатили ледяной водой и опять кипятком.
– Что, Егор, пустился во все тяжкие? Типа Уолтер Уайт? – Поленов хмыкнул и посмотрел на меня озорно, с деланой симпатией.
– Пришлось, – сказал я хрипло, горло пересохло.
– С этого все начинается: вначале ты нарушаешь моральный закон и хочешь кинуть Родину, которая тебя обогрела грантами. Плюешь в колодец. Непорядочно, но ненаказуемо. И смотри, куда это ведет дальше – ты совершаешь уголовное преступление: незаконное проникновение в жилище. За это в тюрьму сажают. Хочешь в тюрьму?
– Нет, – я сел на стул и прихватил правой рукой левую, чтобы та не так сильно дрожала.
– Ну, рассказывай, зачем пришел, – сказал Поленов.
– Я ищу Флору Елисееву. Я знаю, что это она работала над вашим садом. И с тех пор бесследно исчезла.
– Значит, от тебя прячется баба, и ты решил поискать ее у меня? – рассмеялся Поленов. – Ну и как, нашел?
Я отрицательно помотал головой.
– Что вы с ней сделали? – спросил я. – Убили ее?
– Пфф, – фыркнул он.
– Она работала на вас, что-то узнала о ваших преступлениях, и вы ее убили. Теперь мне это совершенно ясно.
– Не выдумывай, – прервал он меня и подвинул в мою сторону лежавший на столе лист бумаги. – Читай.
Я прочитал:
«По приговору мирового судьи судебного участка № 157 Одинцовского района Егор Андреевич Демин осужден по ч. 2 ст. 139 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 2 года условно с испытательным сроком 1 год».
– Что это?
– Приговор суда за твое сегодняшнее правонарушение. Пока что это только проект, но очень проработанный. Уверен, таким решение и окажется. Все доказательства зафиксированы. Повестку тебе пришлют. Для справки: осужденное лицо не имеет права выезда за границу в течение всего срока наказания и еще год после его окончания. Резюме: на ближайшие три года ты, Егор, невыездной. Провалился ваш план свалить в Прибалтику. Где вы там планировали осесть?
– В Вильнюсе.
– Н-да… Придется потерпеть. Башню Гедимина хоть успел посмотреть, когда туда ездил?
– Успел.
– Ну и достаточно. Больше там и смотреть-то не на что.
Мне поставили мат в два хода. Уделали как младенца. Это был провал неудачника. Жалкая судьба, жалкие идеи. Все мои выходки – претензии заурядности. Амбиции пустобола. У меня защипало в носу.
– Предупредите своих товарищей, чтоб не ходили по скользким дорожкам. Надо любить родину, работать для ее блага. Для своего тоже можно. И еще немного полезной информации: гражданин, осужденный условно, может работать, учиться, жениться и все, что вам взбредет в голову. Но на своей территории.
– Трындец.
– Справедливость. Скажите спасибо, что срок условный. Это потому, что я добрый и все этим пользуются. Берите конфету.
Издевается? Я представил, как вскакиваю со стула, набрасываюсь на Поленова, хватаю за горло и душу. Но продолжал сидеть на месте. А он встал:
– Спасибо за внимание. Вас проводят.
Уже в дверях Поленов резко развернулся:
– Ты правда думал, что сможешь прилететь и незаметно здесь приземлиться? На этом моторчике? – со смехом спросил он и помахал руками как крылышками. – И что у нас нечем «снять» такого Карлсона, как ты? – Он изобразил выстрел из ружья.
– Думал.
Поленов расхохотался:
– Слабоумие и отвага! Кто в экспертном совете допускает до денег таких дурачков?
Он еще что-то бормотал себе под нос, удаляясь и посмеиваясь.
Вошел «провожающий».
– А ты, летун, отчаянный, – уважительно прокомментировал охранник, когда мы оказались на улице.
Он позволил мне забрать парамотор и даже помог сложить крыло. Мы вместе вышли за забор.
– Повезло тебе, уходишь со всеми целыми зубами, почки не отбиты и пальцы не переломаны, – с сожалением сказал он на прощание. Добро улыбнулся и хрустнул пальцами.
– Чтоб тебе так везло, чувак, – ответил я.
Флора. Что показало УЗИ
Когда БМ скомандовал: «Собирайся, сегодня ты едешь к врачу», я испугалась. Первая мысль: вывезут и убьют в лесу. И сама не поверила этому, чуть не засмеялась. Разве может он обидеть меня – мать своего ребенка? Он же верит, что я люблю его, – я столько сделала, чтобы он в это поверил. Но все тело затряслось в панике. Я сдалась, призналась самой себе, что мне страшно. Да, я очень его боюсь. И очень хотела бы не быть с ним, не быть здесь и снова вернуться в свою жизнь. Это мой шанс? Попытаться ли мне бежать? Или нет? Одновременно с паникой меня охватила оглушающе огромная радость от возможности покинуть усадьбу. Морозный воздух свободы властно поманил наружу.
«Не делай глупостей, – предупредил БМ. – Не говори лишнего. Не впутывай в неприятности посторонних людей. Поверь, снаружи все так же, как и здесь. Только там ты никому не нужна, а здесь – нужна». Он легонько щелкнул меня по носу и захлопнул дверь машины снаружи. В автомобиле мы остались вдвоем с охранником. Парень вел машину, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида. Это напрягало, но потом я догадалась, что не я приковываю его взгляд, – он любовался своей свежей стрижкой (еще пахнущей парикмахерской) и новой кожаной курткой, запах которой заполнил салон автомобиля. Выглядело так, будто я – рублевская фифа, а он – мой водитель-любовник, недавно получивший щедрые чаевые.
В машине стояла тишина. Никто не произнес ни слова. Мы ехали по загородному шоссе: лес, дачные участки, заборы, живые изгороди и за ними дома. Мелькали редкие прохожие. Кровь стучала в ушах. Только когда мы съехали с окружной дороги в город, меня отпустило: значит, везут не в лес, чтобы там убить.