— Нет.
— И я тоже. — Син сел на корточки перед орудием, положив руки на двойную рукоятку, большие пальцы механически застучали по дулу.
— Что случилось? Отвечайте, отвечайте! — кричали буры снизу, и Син ответил:
— Все в порядке.
— Почему не стреляете? — строго спросил бур, и Син опустил ружье.
Было слишком темно, Син заметил лишь неясную тень, и пальцы нажали на спуск. Тут же его плечи тряхануло от отдачи, он направил ствол на нижний, широкий сектор обстрела.
Вопли, крики и ругательства донеслись с линии огня буров, а Син, как дикарь, расхохотался от удовольствия. Буры прекратили стрелять по поезду, они вскакивали и разбегались под ливнем пуль. Большинство устремилось назад, к вершине, где были привязаны их лошади. Они обходили «максим» с флангов, а британцы преследовали их: Ачесон сдержал слово.
Только горстка буров шла вверх по холму к Сину, злобно крича и стреляя. Прямо под огневой позицией была мертвая земля, и Син не мог достать их там.
— Разбегайтесь в стороны! — крикнул Син Соулу и Мбеджану, наводя ствол тяжелого орудия на скалу напротив и корректируя линию огня. Но от этого движения патронная лента съехала, и после первого выстрела «максим» заело. Син поднял орудие над головой, постоял так какое-то время и швырнул его в тех, кто был внизу. Двоих задело, они упали в траву. Син схватил огромный камень и запустил его вслед за орудием. Удары достигали цели. Задыхаясь от радостного, истеричного смеха, он продолжал обстрел. Буры бросились врассыпную.
Только один мужчина продолжал карабкаться наверх быстро и молча. Син уже три раза промахивался, и неожиданно бур подошел совсем близко, на расстояние десяти футов. Он замер и поднял ружье. Даже в темноте с такого расстояния едва ли, промахнешься. Син прыгнул на него с вершины. Они покатились по склону, пытаясь нанести один другому удары побольнее, пока куст терновника не остановил их.
— Сейчас ты получишь, кровавый голландец! — рявкнул Син. Он знал, что только так можно победить соперника. Собрав все силы, Син схватил бура за горло так крепко, что мог сломать кость.
— Чертов ублюдок!
Этот голос нельзя было перепутать ни с одним другим на свете.
— Жан-Поль!
— Син!
От неожиданности встречи хватка ослабла, и Син опустил руку.
Только раз в жизни Син встречал человека, не уступающего ему по силе, и теперь они снова противники! Тыльной стороной руки он ударил Жан-Поля в подбородок. Голова бура откинулась назад, но британец схватил его за шею левой рукой. Он должен был сломать ему шею. Жан-Поль словно клещами сжал грудную клетку Сина. Кровь внезапно прилила к голове, с ним происходило что-то похожее на пред обморочное состояние. Казалось, земля уходит у него из-под ног, перед глазами плыли круги. Собрав остатки сил, напрягшись до изнеможения, он вцепился мертвой хваткой в шею Жан-Поля. Что-то хрустнуло, Жан-Поль издал дикий вопль, ослабив хватку.
Син уже чувствовал себя победителем, но оказалось, радоваться еще было рано.
Жан-Поль вывернулся и нанес Сину столь сокрушительный удар, что тот упал спиной на камень и забился в судорогах. Он смутно слышал голоса британцев, видел, как Жан-Поль встал, пытаясь оглядеться кругом.
Син заставил себя встать и настичь Жан-Поля. Но боль в спине не давала ему быстро двигаться. Неожиданно где-то рядом мелькнула знакомая тень, сомнений не оставалось — это был Мбеджан. Син увидел длинный клинок в руке зулуса, направленный в спину Лероукса.
— Нет! — закричал Син. — Нет, Мбеджан! Оставь его! Оставь!
Мбеджан заколебался, замедлил бег и, остановившись, посмотрел на Сина.
Тот еле держался на ногах, дыхание с хрипом вырывалось из груди. В темноте он слышал стук копыт одиноко бегущей лошади.
Что ж, Умник Поль, считай, что и на сей раз фортуна на твоей стороне.
Глава 38
Через два дня в освобожденном поезде они доехали до Йоханнесбурга.
— Думаю, надо кому-то доложить о нашем прибытии, — предложил Соул, когда они втроем стояли у остатков багажа, который им удалось спасти из-под обломков.
— Иди и докладывай, если, тебе этого хочется, — ответил Син. — Что касается меня, то я сначала осмотрюсь.
— Но у нас нет военных билетов, — протестовал Соул.
— Следуй за дядюшкой Сином.
Йоханнесбург — злой город, отравленный пороком, называемым золото. Его воздух пропитан весельем, хрупким восторгом и суетой. Когда ты уезжаешь оттуда, то можешь возненавидеть город, но когда возвращаешься, он снова берет тебя в плен. Син знал об этом.
Он повел Соула и Мбеджана через порталы железнодорожной станции к улице Элоффа. Да, что и говорить, главная улица города была хорошо ему знакома. Как всегда, тьма народа, повозки теснили конки. Здесь можно было встретить представителей самых различных родов воск. А женщины, как в любом южном городе, напоминали ярких бабочек.
Син остановился на вокзальной платформе и зажег сигару. Шум человеческих голосов заглушался заунывным завыванием паровозных гудков. Бой городских часов возвестил о полудне. Син автоматически полез в карман за часами и сверил время. При этом он заметил, что все вокруг поступают так же.
Йоханнесбург не сильно изменился — те же привычки, те же чувства. Главные склады казались выше, чем он помнил их, появилось несколько новых зданий, стало чуть меньше старых, маленьких и щеголеватых, возле которых, как всегда, вертелись проститутки.
Там, на углу улицы Посыльных, напоминающий по форме свадебный пирог, с невероятными железными украшениями и крышей с навесом находился отель Канди.
Ружье и поклажа оттягивали плечо Сина, когда он продирался сквозь толпу, Соул и Мбеджан шли следом. Вращающаяся стеклянная дверь пропустила их внутрь.
— Здорово. — Он оглядел коридор и скинул поклажу на толстый ворсистый ковер.
Хрустальные канделябры, вельветовые занавески, перевязанные серебряными шнурами, пальмы, бронзовые урны, мраморные столики и стулья, обитые мягким плюшем, создавали дорогой комфорт.
— Что ты думаешь, Соул? Устроит нас эта ночлежка? — спросил он нарочито громко, так что разговоры смолкли.
— Не кричи! — взмолился Соул.
Старший офицер, сидящий на плюшевом стуле, поднялся, медленно повернул голову и поправил монокль, пристально посмотрев на них, а его спутник нагнулся и прошептал:
— Колониальные войска.
Син подмигнул им и направился к служащему отеля.
— Добрый день, сэр.
Клерк внимательно изучал их.
— Вы должны были забронировать номера для главнокомандующего и меня.
— Ваше имя, сэр?
— Очень жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос. Мы путешествуем инкогнито. — Син говорил с ним серьезно, и клерк растерялся. — Вы видели мужчину, который принес сюда бомбу? — Син перешел на заговорщицкий шепот»
— Нет. — Глаза клерка остекленели. — Нет, сэр, не видел.
— Хорошо. — Син облегченно вздохнул. — Тогда мы займем королевские апартаменты. Потрудитесь отнести туда наш багаж.
— Но генерал Кейтнес занял их, сэр. — Клерк занервничал.
— Что? — закричал Син. — Как вы посмели?
— Я не… мы не… — Заикаясь, служащий пятился назад.
— Позови хозяина, — приказал Син.
— Да, сэр. Хорошо, сэр. — И клерк исчез за дверью с надписью «Не входить».
— Ты с ума сошел? — Соул сгорал от стыда. — Мы не можем здесь оставаться. Быстрее уходим. — Заметив, что они привлекают всеобщее внимание, он не стал обольщаться насчет впечатления, которое производит их грубая походная форма.
Не успел Син ответить, как из-за двери с надписью «Не входить» появилась женщина, очень красивая. Ее глаза сверкали, как голубые сапфиры, видно было, что она не в духе.
— Я миссис Раутенбах — хозяйка отеля. Вы хотели меня видеть?
Стоило Сину улыбнуться, как гнев миссис стал на глазах улетучиваться.
— Ты все еще любишь меня, Канди?
— Син? — Миссис Раутенбах сомневалась.
— Кто же еще?
— Син! — И она бросилась к нему.
Через полчаса генерала Кейтнеса переселили, а Син и Соул с комфортом устроились в королевских апартаментах.
Выйдя из ванной и обмотавшись полотенцем, Син развалился на стуле, а парикмахер сбривал с него трехдневную щетину.
— Еще шампанского? — Канди не знала, чем угодить.
— Спасибо.
Она наполнила стакан и дотронулась до крепких мускулов предплечья.
— Ты похорошел за эти годы. — Она гладила пальцами его грудь. —Кое-где волосы поседели, но это тебе идет. Вы скоро закончите? — обратилась миссис к парикмахеру.
— Еще секунду, мадам. — Он прошелся ножницами у виска Сина, сделал шаг назад, оценил свою работу и с гордостью поднес зеркало клиенту.
— Отлично, благодарю.
— Теперь вы можете идти. Загляните к джентльмену в соседнем номере.
Когда дверь закрылась, она повернула ключ. Син поднялся со стула, и они молча пошли навстречу друг другу.
— О Боже, какой ты большой. — Она говорила низким, медленным голосом изголодавшейся женщины. Впрочем, она его не стыдилась.
— Какая ты красивая, — ответил ей Син. Их руки встретились.
Позже, когда они тихо лежали в сгущающихся сумерках, Канди коснулась языком его плеча и неожиданно, как звери залечивают свои раны, начала зализывать длинный красный шрам на его шее.
В сгустившейся темноте Канди зажгла газовый светильник и послала за бисквитами и шампанским. Они сидели рядом на измятой кровати и разговаривали.
Какое-то время их не покидала неловкость из-за случившегося, но потом смущение исчезло, и они проговорили всю ночь.
Очень редко мужчина находит в одной женщине и друга, и любовницу, но с Канди это было возможно. Он же для нее являлся воплощением идеального мужчины.
Он рассказал ей о Майкле и о странной связи между ними.
Он рассказал ей о Дирке и поделился своими опасениями.
Он рассказал ей о войне и о том, что будет делать, когда она кончится.
Он рассказал ей о Львином холме и акациях.
Только об одном он не мог рассказать ей — о Рут и о мужчине, который был ее мужем.