Когда с рассветом из леса на относительно свободное пространство вышли первые фигурки, то почти тот час же в их сторону развернулась половина имеющейся армии, даже штурм приостановился. Ого! Что-то их многовато на нас прется! Кажется, нас начали уважать или, скорее, ненавидеть.
— Мои товарищи по легиону, — произнес я, внимательно наблюдая, как вокруг меня и остальных офицеров строится каре. Речь главнокомандующего сейчас слышал каждый солдат, Антон еще чуть ли не полмесяца назад сумел с помощью магии сделать нечто вроде громкоговорителя, выглядевшего как банальный рупор, правда выточенный из дерева и такой большой, что его приходилось таскать отдельному человеку, получившему должность горниста. Вообще-то первоначально этот артефакт предназначался для того, чтобы подать сигнал к бегству из походного лагеря, на случай обнаружения его войсками, но и для напутственного слова к бойцам этот громоздкий агрегат тоже сгодился. — Врагов много, слишком много для нас. Я не ставлю перед вами цель победить, это невозможно. Я даже не ставлю вам задачу выжить, тем более, что все мы уже мертвы. Но каждый убитый враг приближает тех из вас, что родились на Земле ближе к дому, а тех, кто увидел, свет под этим небом, к богатству и славе! Поэтому я говорю вам: «Стойте!». Стойте как скала, как нерушимый утес, об который разобьются орды неприятеля! Просто держитесь и помните, что у нас одни общие цели, одна общая сила и одно общее имя. И имя нам — Легион!
Закончив речь, я отошел от рупора и забрался на крышу высокой трофейной кареты, выбранную на роль наблюдательного пункта ставки командования, которое и так почти в полном составе было там.
— Нормально отбрехался, — сказал Антон, прикладывая к глазам зачарованное на дальнозрение стеклышко и поворачивая голову в сторону неприятеля. — Может, немного сумбурно, но с чувством, даже у меня чего-то в душе шевельнулось. Да не в одной.
— Молчи уж, волшебник, — попросила его эльфийка. — Ты со своей магией совсем позабыл, что это такое, простые человеческие чувства.
— Не правда, — рывком обиделся бывший программист, которого ее слова видимо сильно задели. — Все я прекрасно помню… и даже испытываю. Просто у меня на первом месте всегда разум, а не эмоции, причем чужие, как у некоторых.
— Да ты! — взвизгнула девушка. И собиралась было продолжить, но была остановлена.
— Так, хорош лаяться и карету раскачивать, перевернете еще, — охладил пыл спорщиков старый охотник. — Вон, к нам уже несутся какие-то рыцари, вздымая пыль и горяча коней.
Начало боя прошло так, как и предсказывал Василий Иванович. Прискакавшие к нам рассыпным строем всадники просто не знали, что делать с частоколом из копейных наверший, который шел в несколько рядов. Выстрой они клин, может, и сумели бы проломить с разбегу препятствие, но такого маневра отчаянно джигитующие перед строем наездники видимо не знали. Их робкие попытки прорубить себе дорогу в стене хищно оскалившегося в их сторону железа успеха не принесли. Одержимые, ворочавшие толстыми четырех и пятиметровыми древками так, словно это были обычные палки, сшибали эти живые крепости одним, в худшем случае двумя-тремя ударами, не приближаясь на дистанцию, с которой враг мог бы ответить. Сначала, как правило, валился конь. Если повезет, то он придавливал всадника, которого тыркали копьями до пробития доспеха и кровопотери, несовместимой с жизнью. Если нет, то закованный в латы пешец топтался перед строем до тех пор, пока щиты не расходились в сторону на дистанцию, позволяемую натяжением скрепляющих их цепей и на расстоянии плевка от цели не появлялся арбалетчик, подчас и не один.
— Медленным шагом вперед! Ах да! Еще скомандуй, чтобы боеприпасы берегли, — крикнул я горнисту. — И чтобы те, у кого метательное оружие есть, не смели пускать его в бой, пока в пехоте как следует не завязнем.
Немедленно над полем боя разнесся приказ на чистом русском языке, именно он был выбран в качестве своеобразной системы шифровки. Земляне указания на нем поймут и остальным тихонько переведут. Ну а враги… зачем им знать наши команды?
Выжившие рыцари, которых осталась примерно полвоина от первоначального состава, отхлынули от неуклонно надвигавшегося строя. На бегу те из них, что имели луки, притороченные к седлу, пробовали стрелять по легиону навесом.
— Не поднимать щиты! — отдал я новое указание.
То, что легион может прикрыться броней не только с боков, но и сверху, пока не следовало демонстрировать. Немногочисленные стрелы почти все сожгли или отклонили паранормы, заботливо расставленные в общей массе войска, но все равно появились первые раненные, которые потянулись к лазарету в центре строя. Если целителям, которые там работают, понадобиться помощь, у них всегда будет под рукой мои запасы энергии.
Неожиданно над приближающейся пехотой взлетела туча стрел. Причем в ее темной массе были ясно видны инородные предметы, то сверкавшие как маленькие разноцветные солнца, то переливающиеся облачками неяркого тумана, а то и антрацитово-черные кляксы, похожие на летающих медуз с короткими щупальцами. Последних, пожалуй, было больше всего, просто они были не так заметны на общем фоне. Кто первым заорал: «Щиты!» я, или кто-то другой, было не понятно, но приказ, тем не менее, легионеры выполнить успели, накрыв головы свежеструганными досками, на которые паранормами были нанесены знаки рунной защиты. Но помогали они не всегда. То тут, то там падало очередное тело и разница, чем именно оно было поражено, заключалась лишь в том, что от стрелы, нашедшей щель между щитами одержимые, как правило, не умирали, а вот боевая магия, пробившая защитные чары, всегда уносила жизнь и редко когда ограничивалась одной. Совсем рядом, во второй шеренге от центра, где сгрудились целители и расположилась штабная карета, сгустившееся из воздуха кислотное облачко растворило сразу четверых. Несмотря на то, что души, которые управляли этими телами, боль чувствовали в ослабленном состоянии, от воплей, казалось, могли лопнуть барабанные перепонки.
— Некроманты сделали свой ход, — улыбнулся Антон. Падающей сверху смерти он не боялся совершенно, вокруг всей кареты переливалась тонкая, едва заметно мерцающая алым пленка, источником которой служил магический чертеж, нанесенный на днище повозки. Попадая в эту преграду стрелы, просто вязли, чтобы через секунду упасть под ноги неумолимо двигающемуся вперед строю, а удары магии, которые судя по их кучности, кто-то направлял специально по нам, отражал Максим, телекинезом выставляющей на пути летящих чар преграды, в роли которых выступали все те же щиты, десяток которых был сложен у него под рукой. Пока мой соратник по мятежу против триумвирата справлялся, но давалось ему это с ощутимым трудом.
— Чему ты радуешься? — удивился я. — Если они сообразят отойти и продолжить обстрел, то перебьют нас как уток! Наши волшебники же им практически не отвечают!
И это было правдой. Паранормы легиона действительно почти все свое внимание уделяли трюкам, связанным с управлением энергией душ, а они могли пригодиться лишь на ближней дистанции. Арбалетчики, правда, пробовали стрелять в ответ и даже наверняка наносили неприятелю какой-то урон, но они слишком уступали своим соперникам в численности, чтобы их действия могли принести хоть какой-то результат.
— А куда им отходить? — не счел угрозу значимой бывший программист. — К замку? Так их оттуда в спину так приголубят, что мало не покажется. В обход переться? Так там лес, к которому их можно прижать. Не волнуйся, сейчас мы увидим, чего стоит наш легион в ближнем бою, еще какая-то минута и обстрел почти прекратиться, а то они своих задевать начнут.
— А ты уверен, что это их остановит? — спросила эльфийка.
Антон вопрос девушки проигнорировал, а вместо этого достал свой гаусс-жезл и выпалил куда-то в приближающихся врагов. Надеюсь, он метил в неосмотрительно высунувшегося чародея, а не израсходовал заряд понапрасну, пришибив какого-нибудь лучника.
Тем не менее, его прогноз оправдался. Когда бронированная махина легиона прорвала цепь солдат, как танк штакетник и двинулась дальше, вглубь вражеского построения, стрельба стихла до приемлемого уровня, а вражеские маги, рискнувшие ударить, что называется, прямой наводкой, очень быстро стали выбиваться паранормами. На короткой дистанции выплески силы сеяли смерть и разрушение, от которых не спасали магические щиты вражеских магов.
— Поворот налево все вдруг! — скомандовал Антон, через свое магическое стеклышко время от времени внимательно обозревающий окрестности. — Прямо по курсу у нас пытаются создать зыбучие пески!
Легион слегка сбился с шага, чем тут же воспользовалось несколько десятков врагов, юркнувших в открывшиеся щели, но их ждало жестокое разочарование. Первые два ряда в рукопашной могли уступить троллю. Или вампиру. Но никак не простому смертному. Наверняка люди, которые сейчас бесславно гибли на копьях и мечах, заметно превосходили одержимых опытом и мастерством… но отсутствие грамотной тактики их губило. Между копьями, там, где сохранился правильный строй, пройти было невозможно, только проползти по земле, подставляя самые уязвимые места, для ударов бойцов первой шеренги. Ну а там, где они расходились в стороны, солдат встречали закованные в латы и почти не боящиеся боли и ран противники. Если же армейским мятежникам все-таки удавалось даже не развить успех, а затеять более-менее продолжительную схватку, то к опасному месту немедленно начинали пробиваться паранормы, сопротивляться усилиям, которых могла не каждая рыцарская броня, отсутствовавшая на девяносто девяти процентах солдат. Копья рубили мечами и топорами, но взамен оружия, ценой больших потерь и неимоверных усилий все-таки сломанного особо удачливыми вояками из глубины построения быстро подавалось новое.
— Хорошо идем, — прокомментировал снизу Василий. — Я уже через четырнадцатое тело переступаю.
— Сплюнь, — посоветовал я ему, пристально вглядываясь в оказавшиеся уже рядом палатки. Ой, затевается между ними что-то нехорошее, судя по мельтешению обряженных в темные мантии фигур…