Да, мои воины серьезно проредили хирд… и ярла убили, но в конечном итоге — погибла только зеленая молодежь, которой особенно и не дорожат, их еще пренебрежительно смазкой для клинков именуют. И в поход берут с целью проверить, показать себя. Уцелел, выжил — добро пожаловать в братство. Нет — ну, так юношу, не прошедшего боевое крещение, викинги и за человека не считают, щенок безродный. А ярл… Ну, что ж — погиб достойно. Значит, такова воля Одина. Вернутся — нового выберут.
Зато, по итогам — добычу взяли. И землями для рода обзавелись. Хорошими землями. С крепостью и почти на берегу моря. Можно основать новое поселение. Перевезти в новые дома жен, детей, рабов… И перед другими есть чем похвастаться. Удачным набегом никого не удивишь, а заставить короля чужой страны уступить целый поселок — деяние достойное баллады. Скальдам будет о чем петь этой зимой.
— Парус! — крик впередсмотрящего был таким неожиданным, что я даже вздрогнул.
— Где? — уточнил Бьерн, прикладывая ладонь козырьком.
— Там… — указал викинг, стоящий на носу судна.
Берн ловко перешел с кормы на нос и тоже уставился в даль.
— А, ну, налегли… — скомандовал гребцам. — Может, Один милостив и послал нам еще и купца?
Викинги дружно ухнули, и весла задвигались так быстро, что драккар полетел обгоняя ветер. Даже парус слегка обвис.
Какое-то время на судне царила тишина, было слышно только громкое сопение гребцов, а спустя несколько минут старший хирдман позвал меня:
— Конунг, иди глянь. Кажется мне, там не одно судно.
Я тоже перебрался на нос. Не так ловко, как Бьерн, пару раз оступился, а один — чуть не свалился на гребца. Но никто не засмеялся. Викинги помнили меня в бою, а это куда важнее ловкости. Тем более, когда человек впервые вышел в море.
Драккар летел так стремительно, что даже этих нескольких минут хватило, чтобы когда я встал рядом с Бьерном, уже вполне можно было разглядеть три черных пятна, качающихся на волнах, примерно в километре перед нами. Ну, или примерно в километре. Определять расстояние на воде — наука отдельная. Важнее другое, — если прислушаться, то можно было понять, что там впереди идет бой.
— Это не купец, — подтвердил мою догадку впередсмотрящий. — Если я не ошибаюсь… это Эйрик Могучий напал на Трюгви Верного.
— Уверен? — уточнил Бьерн Грива. — Я пока цветов на щитах не вижу.
— Уверен… — спустя еще минуту ответил норманн. — Два драккара Эйрика взяли на абордаж судно Трюгви.
— Что делаем, конунг? — повернул ко мне лицо Бьерн. — Проплывем мимо или… подождем, чем закончится бой?
— Кто-нибудь из этих ярлов близок вашему роду? — спросил я старшего хирдмана, решая, что предпринять. Поскольку упускать такой шанс «познакомиться» поближе с викингами не собирался.
— Нет. Они оба нам не родня… Род Могучего ближе к нам, чем род Верного, но это дальнее родство. Через жену прадеда Улафа Косматого. Можно считать, чужаки. Я так понимаю, ты хочешь дождаться окончания сражения и добить победителя? Разумно. На трех драккарах добра всем хватит. И судно, которое получше, прихватим. Тебе понадобиться… У Эйрика хороший драккар. Совсем новый. На сотню людей.
— Нет, Бьерн. Мы не будем ждать. Готовьтесь к бою.
— Хорошо… — не стал спорить старший хирдман. Бой для викинга удовольствие, и причина не имеет значения. Ведь живому достается слава, а мертвые отправляются в Валгаллу. — На кого нападем?
— Ты сам ответь. Если дерется сильный со слабым, он будет рад твоей помощи?
— Нет… — мотнул головой викинг. — Зачем ему мой меч? Только славу уменьшит.
— А наоборот?
— Я понял тебя, конунг, — осклабился Бьерн. — Ты и в самом деле мудр, — и заорал во всю глотку. — Эй, парни! Надевайте доспехи! Эйрик думает, что он могучий? Так покажем, этим псам из Зеленого мыса как они ошибаются! Пустим им кровь во славу Одина!
— Один! — дружно рявкнул хирд. — Бьерн!
— Николас! — перекрывая рев полусотни глоток заорал в ответ Грива.
— Николаис!!!
Я указал на ближайший драккар, и гребцы с утроенной силой налегли на весла.
Звуки боя уже раздавались так громко, словно мы были рядом, а не за сотню метров. Но только теперь нас заметили.
— Эй! Косматый! Плыви дальше! — заорали с корабля Эйрика. — Это не моя добыча!
Атакованные молчали. Возможно, они бы и не отказались от помощи, но просить — для викинга равнозначно унижаться, показать себя трусом. А трусов в Валгаллу не пускают.
Мы молчали и только налегали на весла. Грива выбрал тот из драккаров Могучего, который старее, и теперь мы летели на него со всей доступной скоростью.
— Эй! — снова заорали нам. — Убирайтесь к турсам!* (*Турсы (великаны) — воплощение зла, противостоящее асам (воплощению добра) Говорю же! Мне не нужна помощь! Вы ничего не получите!
— А это мы поглядим. Левый борт! Суши весла!
Гребцы втянули весла, правый еще разок загреб, и драккар послушно чуть подвернул, так чтобы не ударить носом, а притереться бортом. А уже в следующее мгновение доски заскрежетали о доски.
— Цепляй! Вперед! Руби! Один!
Командовать викингами во время абордажа бессмысленная затея. Даже самый молодой из этих волков куда лучше меня знал, что и как надлежит делать в морском бою. И если б не авторитет, который так трудно заработать, но можно потерять в одно мгновение — по уму, мне бы вообще не лезть. Но, как говорится, noblesse oblige* (*фр., — положение обязывает). Да и Разящий уже буквально из штанов, в смысле — из ножен выпрыгивает…
Но и в общую свалку лезть глупо. В таком месиве хоть десяток уложи — никто не заметит. А мне надо быть на виду. Подвиг, он тоже правильного освещения требует. Иначе награда просвистит мимо и не найдет героя.
Я не торопясь оглядел поле боя, теперь состоящее из четырех палуб пришвартованных друг к другу кораблей, выискивая достойного противника. Таких оказалось двое. Один — двухметровый здоровяк, голый по пояс и совершенно безоружный. Да и зачем такому зверю оружие. Невзирая на удары, которыми его осыпали враги — он хватал поочередно то одного, то другого воина, и одним движением, как ветки, ломал их о колено, и бросал за борт.
Берсерк!
Читал, слышал, а увидел впервые… Жуткое, надо признать, зрелище. И мнение это со мной разделяло большинство, поскольку вокруг здоровяка, невзирая на общую тесноту, образовалось пустое пространство метров в пять. По которому он метался, словно тигр на арене, стараясь ухватить очередную жертву. Но воины Верного знали с кем имеют дело, так что желающих схватиться с ним не находилось.
Второй — тоже крупный мужчина, рослый, широкоплечий, в хорошем доспехе. Вооружен секирой. Похоже, тот самый Эйрик Могучий. Во всяком случае, именно он отдавал распоряжения. И продолжал что-то непристойное орать о жене и дочерях Улафа Косматого, что он обязательно с ними сделает, когда отрубит пустую башку их безумного отца и мужа. При этом норманн вертел головой во все стороны, пытаясь рассмотреть среди моих бойцов покойного ярла. На меня он, естественно, никакого внимания не обращал.
Итак, кого из двух выбрать?
Хотя, зачем выбирать, если можно получить обоих? И начать лучше с берсерка, пока он не покалечил слишком много моих будущих союзников.
Звон мечей, буханье секир о щиты. Одинокий посвист стрел. Крики ярости и вопли боли. Кто-то с хлюпаньем валится за борт, кто-то барахтается в студеной воде и что-то орет. Ну, как «что-то» — помощи просит. Другие молча взбираются по опущенным веслам и снова бросается в сечу. Три хирда рубятся насмерть. Викинги в плен не сдаются. Судьба плененного такова, что мертвым позавидуешь. Ведь плен — это позор. И чтобы спасти душу воина, открыть ему путь в Валгаллу, сдавшимся придумывают такую казнь, что инквизиторам бы кошмары приснились, случись им присутствовать при этом. Один «красный орел» чего стоит. А главное — вытерпеть надо. Приговоренных к пыткам даже не привязывают, чтоб не опозорить еще больше. Жуть… Цивилизованному человеку этого никогда не понять.
Здоровяку как раз удалось схватить какого-то бедолагу, и у меня появился шанс.
Судя по ранам укрывавшим его предплечья и грудь — боли берсерк не чувствовал, а боевой транс, в котором воин пребывал, еще и кровь останавливал.
Разящий молнией порхнул вперед, дотягиваясь до шеи, но удар, которым можно было перерубить мачту, всего лишь рассек кожу.
Офигеть! Да тут, похоже, не только зелье, но еще и магия какая-то.
Ну, поздно дергаться. Назвался груздем…
Берсерк, отбросив очередное изломанное тело, развернулся ко мне. Как кошка. Раз — и он уже стоит лицом, протягивая руки.
«Работай!» — крикнул мысленно мечу, стараясь угадать его движения и вкладывать в удар еще и массу тела.
Разящий послушно порхнул колющим выпадом, целя в грудь викингу, но пробиться к сердцу все же не смог.
— Ах, ты ж твою душу трижды через колено! — заорал я, сам впадая в бешенство. — Ну, погоди! И на вашу резьбу болт найдется!
Я резко повернул кольцо скорости, понимая, что простым мастерством фехтования в этой схватке не победить.
Разящий буквально взвыл в воздухе. Со стороны, наверно, казалось что у меня не один меч, а как минимум десяток. И все они, с невероятной быстротой принялись кромсать неуязвимого бойца.
Удары сыпались на берсерка со всех сторон, буквально не давая ему ни секунды передышки, при чем — я насколько мог, направлял Разящего не так к шее и сердцу, как на сухожилья. Даже бессмертный станет беспомощным бревном, если подрезать ему сухожилья на ногах и руках. А там уж, можно и не добивать. Даже интересно, чем поможет ему магическая броня, когда он окажется в объятиях волн.
Минуту или две безумствовал Разящий, один раз я даже чуть не попался в лапы здоровяка, но количество таки превысило качество. Сперва у берсерка бессильно повисла одна рука, потом — вторая… Ну а ноги я ему подрубал уже хохоча во все горло, словно успел заразиться безумием. Еще минута, и викинг рухнул на колени, воя и рыча, как медведь, от бессильной ненависти.