дья, и королю птичьего царства это не понравилось. Там, наверху, царил его закон, и орел летел, чтобы прогнать или наказать дерзкого, посмевшего забраться на его территорию.
— А ну, кыш! — взмахнул руками Эдуард! — Это моя земля! Я здесь король!
Однако, гигантский беркут и не думал считаться с человеческим визгом. Мы были ему не интересны. Он лишь еще раз угрожающе заклекотал и направил свой лет в сторону сокола. Который даже на глаз был раз в десять меньше орла.
Но в груди черного охотника билось храброе сердце. Увидев врага, он только закричал в ответ и снова стал стремительно набирать высоту, готовясь к поединку.
— Нет! Нет! — закричал король сокольничему. — Немедленно отзывай сокола. Я слишком дорого заплатил за него, чтобы потерять на первой же охоте.
Сокольничий натужно задул в свисток, подавая слышимые только соколу сигналы, но сапсан не послушался. Хищная птица была в своей стихии и не собиралась уступать добычу даже более сильному врагу.
Какое-то время орел и сокол кружили вокруг друг друга, пытаясь занять более выгодную для нападения позицию, поднимаясь при этом все выше и выше. Наконец, в какой-то момент сапсан оказался выше беркута и не стал медлить. Пронзив небо резким вскриком, черная птица храбро метнулась на врага. Но орел — это не неповоротливая утка или медленная цапля. Беркут крутнулся в воздухе, заваливаясь на спину и выставил навстречу соколу устрашающие когти, которыми справлялся не только с зайцами, но и с лисам или волками, и в которых легко носил молодых овец. Если бы сапсан попал в их «объятия», то на этом схватка сразу бы закончилась. Но и сейчас на стороне черного сокола была его исключительная скорость. Совсем немного, какое-то крошечное мгновение, но орел не успел, и острый клюв ударил его в грудь. Спасла только разница в размерах. Беркут вздрогнул, потерял воздушную волну, его крепкие крылья замолот в разнобой, и обе птицы, сцепившись насмерть, одной беспорядочной кучей полетели вниз.
— Убьется! — отчаянно вскрикнул Эдуард. — Сделайте что-нибудь!
Но сокольничие только головы уныло опустили. Ибо не в их силах было хоть как-то вмешаться. Маг бы помог, но его на охоте не было.
Птицы расцепились всего в нескольких десятках метров над поверхностью озера. Орел, широко раскинув крылья, попытался спланировать, и ему это почти удалось, потому что плюхнулся в воду почти у берега. Но это его не спасло, потому что тренькнули тетивы, и сразу две стрелы вонзились беркуту в грудь. А сокол успел. Не так ловко и быстро, как перед тем, видимо, орел все же задел, сапсан заложил круг над водоемом, закричал победно, а потом тяжело упал на подставленную перчатку.
Сокольничий быстро осмотрел его и сказал успокоительно.
— Все хорошо, ваше величество. Целый. Устал только…
— Золотой ты мой… — бросился к птице король, но когда тот угрожающе наставил клюв, отступил назад. — Вы видели?! Беркута завалил! Короля неба! Расскажу кому-нибудь — не поверят. Скажут, придумал. Неслыханно... Сам бы не поверил, если бы своими глазами не видел. Такое малое, а такое воинственное! Нет, Николаис, что не говори, а эта охота стоит хорошего пира. Что скажешь?
— Почему нет? Доброе застолье еще ни разу лишним не было, — усмехнулся я такой, почти детской радости будущего тестя. Вот уж, действительно, все познается в сравнении. Интересно, Эдуард так же увлекался бы охотой, если бы день перед тем рисковал собственной жизнью? По-моему, все это зрелище… увлекательное, чего там… но, только зрелище. Театр и не больше. Ибо настоящие эмоции можно испытать только тогда, когда лично заглядываешь смерти в глаза. И нет никакой уверенности, что именно сейчас она не окажется более ловкой и умелой.
Вот чего не ожидал, так это того, что будущий тесть окажется таким повесой. Именно о таких говорят: в тихом болоте черти водятся. Не знаю, удачная покупка сапсана его так раззадорила, любил ли он и до этого гульнуть от души, но пир, что называется удался — дым стоял коромыслом. Хотя, он же вдовец, так что — в своем праве.
Нет, сначала все было чинно и благородно… Обычный ужин в сугубо мужской компании. За столы пригласили только близкий круг — десяток шляхтичей, которые в какой-то нужде увивались во дворце, и ратников, из которых состоял отряд тяжелой кавалерии. Так что за длинными столами оставалось еще достаточно места. Сидели вольготно, не толкаясь локтями. Как и водится после успешной охоты, тосты и здравницы перемежались демонстрацией самых удачных мест — те, кто лично охотился, широко размахивая руками, показывали остальным, как королевский сокол сражался с орлом и цаплей. И вино, под эти рассказы, конечно, лилось рекой.
Ну а как не выпить? За здоровье его величества? Тем более, когда, через раз-другой, тем величество был я сам?
Одним словом, и два часа не прошло, как я заметил две странные вещи. Первая — трапезную начало затягивать легким туманом, сквозь который все вокруг потеряло четкость и плыло, словно мы пировали не в каменном замке, а на лодке. Вторая — круг суровых, бородатых и усатых лиц существенно разбавился улыбающимися девичьими личиками. Девушки весело смеялись, одновременно и заигрывая с рыцарями, и уклоняясь от не слишком изящных попыток мужчин, сграбастать вертлявых красоток в объятий. Удавалось, правда, не всем… И то в одном месте, то в другом, озорной смех сменялся притворным возмутительным визгом и громкими поцелуями.
Удивившись таким изменению, я повернулся в сторону Эдуарда, но все вопросы так и остались не высказанными. Ибо и мой будущий тесть время зря не тратил. С одной стороны к нему прижималась черноволосая красавица, а другая, рыжеволосая — сидела у короля на коленях. И ее полураспахнутое платье доказывало, что Эдуард напрасно время не терял.
Вот же ж… Прошмыгнула недовольная мысль. Только участия в оргии мне не хватало. К тому же едва не на глазах у невесты. Хорошо же она обо мне думать будет. Нет, похоже, пора откланяться. По-английски. То есть, не прощаясь и не привлекая к себе внимания.
Я оглянулся, увидел слугу и жестом поманил к себе.
— К вашим услугам, ваша светлость? — поклонился тот.
— Где мои покои знаешь?
— Да, мой господин.
— Веди…
Выйдя из-за стола, огляделся. Эдуард и дальше развлекался с рыжеволосой и, похоже, больше ничто его в настоящее время не интересовало. Вот и хорошо…
Ступенями поднялись на третий этаж… минуя несколько дверей, тяжелые створки которых окончательно отрезали всю доносившиеся с трапезной звуки веселья.
— Вот ваша комната, мой господин… — указал слуга на зеленую дверь. — В изголовье кровати есть веревочка. Если будете в чем-то нуждаться — дерните за нее.
— Спасибо…
Я подождал, пока он приоткроет дверь и вошел в комнату.
Довольно просторная. С высоким, стрельчатым окном, забранным разноцветной мозаикой. Поскольку уже стемнело, в комнате на сундуке горела свеча. Разгоняя мрак достаточно, чтобы не удариться о поставец или изголовье кровати. А еще, дрожащего и неуверенного света хватало, чтобы заметить, что в комнате я не один.
На кровати, разметав золотистые локоны по белоснежной наволочке, лежала молодая девушка. Очертания ее тела прятались под покрывалом, но, судя по милому личику, девушка была хорошенькая и в том возрасте, когда бутон только-только раскрыл лепестки, превращаясь в цветок.
Увидев меня, девушка улыбнулась, выпрямила руку из-под покрывала и откинула его. То ли демонстрируя собственные прелести, потому что на ней не было даже рубашки, то ли приглашая меня к себе.
Дьявол!
Глава 15
Ох-х… Говорила мне мама: не водись с плохими ребятами, они ничему хорошему не научат.
Оуу… Вот зачем было вчера столько пить? Во рту — словно табун коней ночевал. А голова гудит так, будто там бездомный рой поселился.
Ммм… А, главное, будто бы и не перебирал? Хорошо помню, что из-за стола сам встал, как только пир начал перетекать в оргию. И до своей комнаты собственными ногами дошел.
Стоп! Блондинка… На кровати меня ждал сюрприз. Подарок короля… Так сказать, последний шанс развлечься, пока я еще нахожусь в состоянии свободном от брачных обязанностей. Чтобы потом было, по крайней мере, что вспомнить. Гм... Так это я с ней так набрался?
Странно… Обычно красивая девчонка побуждает к другим действиям. Не связанных с бутылкой. Потом? У нас что-то не сложилось, и я решил утопить горе в вине?
Не сходится… С неожиданной гостьей я мог поступить двумя способами. Первый — махнуть рукой на то, что уже почти женат, и воспользоваться угощением будущего тестя. Второй — включить благородство и выставить соблазнительницу за дверь. Но, и в первом, и во втором случае — это не повод заглядывать на донышко кувшина. Для того чтобы так упиться, должен быть более серьезный повод…
Кстати… А почему я об этом думаю? А потому, что не могу вспомнить, как именно поступил. И это наталкивает на мысль, что моя память ушла на отдых еще до того, как я решил, что делать с девушкой.
Аларм!
Внутренний голос буквально взвыл, словно корабельный ревун. Да! Что-то случилось сразу после того, как я вошел в свою спальню. И хотя я не знаю что именно, оно мне уже не нравилось.
Чтобы лучше настроиться на размышления и воспоминания, я завозился на лежанке… кстати, почему-то невероятно твердой, словно лежал не на мягких перинах, а на голых досках. И сразу сделал два открытия…
Первое, — я действительно лежал на голых нарах, сбитых с как-нибудь остроганных досок, поверх которых даже дерюгу не бросили. Второе, — мою правую ногу обнимал металлический обруч, к которому была приспособлена толстая цепь, другим концом прицепленная к кольцу в стене.
Дьявол… И какой из этого следует вывод?
На ответ был способен даже мой измученный мозг. Какая бы причина к этому ни привела, на данный момент я находился в тюрьме. И не оставалось ничего другого, как терпеливо ждать, пока не появится тот, кто ответит на возникшие вопросы и все объяснит. Конечно, если меня не решили замуровать заживо и уморить голодом.