Эфира замерла. В тусклом лунном свете она различила фигуру, прислонившуюся к дереву возле палатки.
– Гектор, – произнесла она. – Что ты тут делаешь?
– И зачем же ты сбегаешь посреди ночи? – спросил Гектор. – Или вообще-то почему бы мне не угадать? Ты идешь за ней.
Эфира поправила сумку на плече.
– Я знаю, что это опасно. Но все это моя вина. Это я вернула бога. Но Беру все еще где-то внутри, и если есть шанс освободить ее, то я рискну. Мне плевать, что ты или другие думаете об этом.
Гектор просто мгновение смотрел на нее, размышляя.
– Хорошо.
– Стой, что? – спросила Эфира. – Ты отпустишь меня?
– Нет. – Гектор наклонился и поднял собственную сумку. – Я иду с тобой.
Она долгое мгновение смотрела на него и сначала решила, что это сон.
– Ты, – с сомнением в голосе произнесла она, – хочешь пойти со мной. С человеком, который убил тебя, чтобы спасти ее. – Она покачала головой. – Ты ненавидишь меня.
– Может, и так, – ответил он. – Но я люблю твою сестру. И если есть способ пробиться к ней и освободить от бога… Вы уже побеждали смерть ради друг друга. Так что если кто и сможет это сделать, то это ты.
– Скорее всего это невозможно. – Эфира серьезно смотрела на него. – Глупо пытаться найти ее. Бог скорее всего просто убьет меня, а Беру придется смотреть на это.
Гектор пожал плечами:
– Ага. Возможно. Но ты же все равно пойдешь, разве не так?
Она вспомнила, что сказала Беру в Паллас Атосе: «Я никогда не брошу тебя. Никогда».
– Отлично, – ответила она, проходя мимо Гектора. – Если ты не будешь меня тормозить.
Он не ответил, но мгновением позже Эфира услышала за спиной его шаги.
III. Бог Разрушения
33. Хассан
Дом Потерянной Розы располагался в укрытии между склоном горы и берегами Змеиной, в месте, известном как Вороний Изгиб. Оно скорее представляло собой поселение из маленьких коттеджей, конюшен и амбаров, но стало первым намеком на цивилизацию за последние три недели, и за это Хассан был благодарен.
После исчезновения Гектора и Эфиры Хассан и остальные подождали день, чтобы проверить, не вернутся ли они, а потом решили двигаться дальше. Куда бы ни отправились Эфира и Гектор, Хассан сомневался, что они вернутся.
Остальная часть группы шла вниз по берегу три дня и четыре ночи, даже под дождем, когда на горы обрушилась гроза. Потом они пересекли перевал пониже, который вывел их снова в долину. Хассан пережил самую ужасную неделю в своей жизни, а у него таких было много.
Они едва обменялись хоть словом во время путешествия. Говорить было не о чем. Они потерпели неудачу. Проиграли. Иерофан погиб, но Хассан не испытывал никакого триумфа. Он просто чувствовал опустошение.
Он находился на другом конце мира от Назиры. И ради чего?
Когда три дня назад они прибыли в убежище, намокшие и уставшие после пути, маленький пожилой мужчина приветствовал их у двери. Как только Антон сказал, что их прислала Странница, старик, Тува, пригласил их внутрь. Он не задавал много вопросов, просто отвел их искупаться в теплых ваннах, накормил первым за неделю горячим обедом и сказал, что они могут оставаться здесь столько, сколько им понадобится.
Тува нашел им работу на ферме, которая помогла отвлечься, а это нужно было всем. Хассан провел последние два дня, доя коз и помогая собирать поздний урожай капусты и репы. Было приятно выполнять простую, но тяжелую работу по добыванию еды и не думать ни о чем другом. Но Хассан понимал, что эта пауза, эта передышка в итоге закончится. Они не знали, какие разрушения бог обрушивает на мир, и нуждались в плане.
На третий день Кхепри нашла его в роще гранатовых деревьев. Хассан собирал плоды в корзины, подставив спину солнечному теплу.
В глазах Кхепри принц увидел знакомый блеск. Именно так она смотрела, когда собиралась что-то сделать и принимала решение, что ничто ее не остановит. Хассану нравился этот взгляд, но он его и пугал.
– Я получила новости, – безо всякого предисловия произнесла она.
Хассан поставил корзину у ног и вытер лицо рукавом. Только одна тема могла вызвать у Кхепри такую тревогу.
– Из Назиры?
Она кивнула.
– Тува говорит, что в городе все еще остается несколько членов Потерянной Розы. Он связался с ними, чтобы узнать, что происходит. И, Хассан, все… все плохо. Теперь, когда Иерофан мертв, Летия стала еще жестче. В других городах вдоль реки подняли восстания, и она использовала их как предлог посадить всех подозреваемых в несогласии в тюрьмы.
– Она понимает, что ее власть в городе слабеет теперь, когда Иерофана больше нет, – сказал Хассан. – И сделает что угодно, лишь бы удержать контроль.
– Да, – мрачно согласилась Кхепри. – Но это не все. Поговаривают, что некоторые из региональных правителей выше по реке объединились, чтобы бросить вызов праву Летии на престол Херата.
– Так почему же они не действуют? – спросил Хассан.
– Не знаю, – ответила Кхепри. – Наверное, из-за страха. Без того, кто сменит Летию на троне, Херат может погрузиться в кровавую гражданскую войну. Они не хотят Летию, но и этого не хотят.
Хассан кивнул:
– И Летия об этом знает. Она воспользуется этим страхом, чтобы цепляться за трон. Кхепри…
Она прервала его:
– Я возвращаюсь в Назиру. Тува уже все организовал. Лодка отвезет меня вниз, в дельту, и затем я уплыву оттуда на корабле.
Хассан постарался не вздрогнуть:
– Ладно.
– Я хочу, чтобы ты поехал со мной.
Она смотрела на него так же, как в тот день, когда проникла на виллу Летии и потребовала его аудиенции. Когда поцеловала его на борту «Крессиды» в ночь перед возвращением в Назиру. Оба не раз сбивались с пути с тех пор. Принимали ужасные решения. Делали то, что никак не повернуть вспять.
Но в конце концов оба были еще здесь.
Выражение лица Кхепри смягчилось.
– Хассан, когда тебя ранили, я так испугалась. Я могла думать лишь о том, что так и не сказала. Что прощаю тебя за случившееся в Назире. Прощаю за попытки найти другой способ победить Летию. Я знаю тебя, знаю твое сердце и знаю, куда оно указывает, словно компас, отданный тебе отцом. И знаю, что тоже сделала тебе больно, соврала о том, что Араш планировал устроить на коронации Летии, но…
Хассан долго не думал. Он просто шагнул вперед, обнял Кхепри и поцеловал ее так, как хотел сделать уже в течение многих недель. Она удивленно ахнула и, когда Хассан начал отстраняться, прижалась к нему, углубляя поцелуй. Он скучал по ней, по этому землянистому и цитрусовому запаху, который она носила с собой, скучал по ее сильным рукам, обнимающим его, прикосновению ее волос к его коже.
Кхепри целовала его уже медленнее, напряжение слабело, и в итоге она прижалась к небу лбом.
– Я не уеду без тебя. Не знаю, можем ли все исправить между нами, но мне все равно. Я не уеду, если ты не поедешь со мной.
– Мы все исправим, – пообещал Хассан, поцеловав ее в макушку.
Она слегка отстранилась, глядя ему в глаза.
– Ты поедешь со мной?
Она была права. Они не могли вечно оставаться в этом лимбе. План Антона провалился. Остальные пророки мертвы, а Беру где-то далеко, плененная богом. Хассан больше ничего не мог здесь поделать. И пусть он не смог защитить свой народ от этой угрозы, он все еще мог защитить их от Летии.
– Да, – ответил он, глядя ей в глаза.
Пришло время вернуться. Если бог обрушит разрушение на шесть пророческих городов, то Хассан погибнет там, где ему место.
К удивлению Хассана, не Джуд начал спорить, когда они с Кхепри собрали всех в обеденной Тувы и рассказали о планах уехать.
– Что же случилось с решением сделать все вместе? – спросил Антон. – Что случилось с «нас свели вместе не без причины»?
– Мы попытались, но это не сработало, – просто ответила Кхепри. – Мы считаем, что теперь, когда Иерофан мертв, появился шанс забрать власть над Назирой у Летии.
– И чем это поможет, если бог уничтожит город? – спросил Антон.
– Антон… – постарался успокоить его Джуд.
– Нет, – ответил Антон, вскочив на ноги. – Если хотите уйти, уходите.
Больше не произнеся ни слова, он вышел из комнаты, и Хассан почувствовал вспышку вины.
Джуд глянул на Хассана и Кхепри, словно извиняясь:
– Он просто расстроен. Не из-за вас, просто…
Хассан понимал его слишком хорошо. Решение Кхепри и Хассана уехать подтверждало то, что их сердца и так знали, – они потерпели неудачу.
– Кхепри, сражаться бок о бок с тобой было честью, – сказал Джуд. – И принц Хассан, спасибо тебе за все. Знаю, терпеть меня последние несколько месяцев не всегда было легко.
Хассан улыбнулся и обнял удивленного мечника одной рукой. Несмотря ни на что, он будет скучать по Джуду. Возможно, они просто были слишком похожи, чтобы ладить. В Джуде Хассан видел отражение собственных недостатков, увеличенное и неизбежное. Но он научился восхищаться мечником. Джуд всегда делал то, что считал правильным, как бы тяжело ни было.
Уверенно похлопав паладина по плечу, Хассан отпустил его.
– Береги себя. И Антона.
Джуд торжественно кивнул.
– Ну, – произнес Илья. – Буду скучать по вам обоим. Если вам удастся низвергнуть твою тетю, то, пожалуйста, передай ей от меня привет.
Хассан резко посмотрел на него:
– Ты знаком с Летией?
– К сожалению, – поморщился Илья.
Хассан рассмеялся впервые за несколько дней.
– Возможно, ты не так уже плох.
Илья улыбнулся:
– Один мой брат может с тобой не согласиться.
Утром Хассан и Кхепри проснулись на рассвете, чтобы встретиться с членом Потерянной Розы, которая перевозила людей вверх и вниз по реке Змеиной.
Оставляя убежище все дальше позади, Хассан не мог отделаться от чувства, что это решение – оставить остальных – было каким-то образом неправильным. Его сердце принадлежало Назире. Он это знал. Он скучал по Зарин и повстанцам из Крыла Скарабея, но чувствовал боль потери, оставив друзей. Вот кем они ему были – друзьями. Возможно, первыми настоящими друзьями в его жизни, не связанными с ним долгом или амбициями. Просто друзьями.