Спокойно! Явной угрозы не наблюдается, пока не наблюдается. И голос этот совсем не угрожающий, совсем не тот, которым орут: «Стоять, руки за голову, лицом к стене!» Наоборот, он что-то там говорил… Я вспомнил слова, прозвучавшие в тишине каменного склепа. Затем набрался смелости и переспросил:
– Какой еще, к дьяволу, экран?
– Свинцовый, какой же еще? – Чен Фу потянулся словно отходил от сна, а не от глубокого нокаута. Проворно сел по-восточному, поджав под себя ноги.
– Чен, это ты? – я не мог узнать голос китайца. Из писклявого и лебезящего комариного писка он превратился в баритон достойного самолюбивого человека.
– Конечно же, я. Или вы видите здесь еще кого-нибудь?
– Похоже, оклемался, – Сурен вопросительно глянул на меня.
– Пришел в себя, если вы это имеете в виду.
– И давно? – я понял взгляд друга. Его волновала проблема непрошеного гостя и одновременно свидетеля нашего разговора.
Чен заметил эту пантомиму и правильно ее истолковал. Растянув свои пухлые губы в язвительной ухмылке, он ответил с явной издевкой:
– Ваш, Леха, рассказ о встрече с персонажами из средневековья меня очень заинтересовал. Естественно, с научной точки зрения.
– Кому Леха, а кому Алексей Кириллович, – я угрожающе хмыкнул. – Это же надо, он тут уже полчаса шпионит, а мы ни слухом, ни духом!
– Извините, не знал, что ваше полное имя Алексей Кириллович, – произнес китаец обиженным голосом. – Ваш друг называл вас Лехой, и я вполне резонно предположил, что таково ваше имя. А насчет шпионажа… по-вашему я должен был встать, извиниться и выскочить наружу?
Вполне логичное объяснение, но даже без него я не таил зла на китайца. Не могу я по-настоящему злиться на воспитанных, интеллигентных людей. А Чен Фу явно оказался одним из них.
– Ладно, все верно, это мой промах. Надо было сразу оттяпать тебе башку. А теперь чего уж, добро пожаловать в дискуссию.
– Смею вас заверить, что и с отрубленной головой я продолжал бы слушать. Место это такое, очень и очень необычное. Честно говоря, никогда не думал, что оно существует.
– Вот и еще один безбожник, – хихикнул Сурен. – В нашем полку прибыло.
– Атеизм мне бы еще кое-как и простили, а вот воровство никогда, – Чен тяжело вздохнул.
– Ты вор? – честно говоря, я был удивлен, встретив вора с манерами учителя богословия.
– Я инженер, – Чен Фу широким жестом указал на пол, тем самым пригласив всех сесть. Прислонившись спиной к стене, он продолжил. – Много лет работал в космической программе Китая. Но, увы, все хорошее когда-нибудь кончается. В девяносто пятом году после взрыва ракетоносителя «Чанчжэн-2» меня вышибли. Повесили на мою шею всех собак и выкинули на улицу. С таким клеймом работу в аэрокосмическом комплексе, сами понимаете, не найдешь. Вот и пришлось заниматься чем попало.
– Неужели ты отправился грабить магазины? – Сурен удивленно поглядел на своего соседа.
– Ну, зачем же сразу магазины? – китаец брезгливо поджал губы. – Есть много других способов завладеть чужой собственностью, особенно интеллектуальной.
– Ага, в хакеры, значит, подался, – смекнул я.
– Почти угадали. Пошел работать в компанию по производству сантехники.
– Какой еще сантехники? – мы с Суреном непонимающе переглянулись.
– Естественно, не к печи унитазы обжигать, а в инженерную группу. Только, знаете ли, в Германии, Испании или Соединенных Штатах какая новинка проскользнет, мы ее, значит, тут же и прикарманим. Смесители воды, сливные бачки, мыльницы, полочки… корче, все, что есть нового и оригинального. Зачем изобретать что-либо самим, когда это за нас прекрасно могут сделать другие? А в скорости реализации идей мы и Европу, и Америку за пояс заткнем. Они только-только развернутся, а мы уже аналогичной продукцией полмира завалили. И цены у нас гораздо ниже.
– И это говорит строитель космических кораблей! Человек, который своим умом должен двигать технический прогресс всего человечества! – я укоризненно покачал головой.
– Успокойтесь, Алексей Кириллович, это не мои слова. Это принципы работы нашей компании.
– Да, законы для китайцев не писаны, – подвел итог Сурен.
– А для кого писаны? Сейчас расскажете про весь остальной цивилизованный мир? Не стоит. Он такой же цивилизованный, как и звериная стая. И законы у него звериные. Вы думаете, как я сюда попал? Сбила машина, когда переходил улицу? Да, сбила. Но только не меня, а нашего главного инженера. Его заместителя нашли плавающим в канале. А меня просто пристрелили под видом примитивного ограбления. – Чен Фу поник и безвольно пожал плечами. – Горячие итальянские парни, знаете ли. Оно и понятно, мы ведь приступили к итальянскому проекту.
После слов Чен Фу в воздухе повисла долгая пауза. У каждого из нас была своя история. Вспоминая ее, мы пытались представить, как бы все вышло, поверни мы на перекрестке жизни в ту или другую сторону. Не знаю как там у других, а со мной то все ясно. До святости мне далеко. Куда бы ни свернул, все равно рано или поздно очутился бы в этом уютном теплом местечке, все равно не успокоился бы, все равно захотел бы бежать. Кстати о побеге…
– Чен, о каком ты там экране говорил?!
От моего неожиданного окрика китайский инженер вздрогнул всем телом.
– Простите, что?
– Экран, говорю! Что ты там придумал со свинцовым экраном?
– Да все очень просто. Следует уменьшить радиоактивное излучение в зоне, где происходит преобразование свинца в золото. Здесь все основано на древней магии. Наука не в чести. Скорее всего и место для адова колодца выбрали по каким-то сверхъестественным приметам. И невдомек было Дьяволу, что приметы эти напрямую связаны с обычной геологией, с богатейшим месторождением урановых руд. Так что все эти демоны и гоблины понятия не имеют, что такое радиоактивность. Для них все происходящее в аду – магия чистейшей воды. – На секунду Чен Фу задумался… затем кивнул, как бы соглашаясь со своими собственными мыслями. – Да, я думаю это единственный путь. Информация, которой вы располагаете, не позволяет осуществить что-либо более серьезное, надежное и скрытное.
– Ага, самое надежное, а главное скрытное это построить стенку из свинца прямо возле работающих тигелей! – подводник постучал кулаком себя по лбу. – Чен, думай что говоришь!
– А что, – подписался я. – Ты, Сурен, будешь отплясывать яблочко и отвлекать на себя разинувших рты циклопов. А я быстренько насобираю свинцовых слитков и сложу забор высотой метров так десять и длиной с четверть километра. Чен, ты это хотел предложить?
– Любите вы, русские, все усложнять, – Чен Фу сокрушенно покачал головой. – Все гораздо проще. Основной поток излучения идет снизу, а не от стен, так как урановые залежи находятся ниже седьмого круга. Вот именно поэтому изолировать следует не стены, а по большей части пол, и делается это очень просто и быстро. Под видом атаки на охранников опрокидывается один или лучше два тигля с расплавленным свинцом. Камень здесь кругом растрескавшийся, пористый, затечет внутрь, просто так не соскоблишь. И в глаза бросаться не будет. Часть впитается в породу как в губку, а другая, та, что останется на поверхности… Так там же полумрак, кто ее разглядит! Вот вам и экран. С большой вероятностью можно предсказать, что для нарушения технологического процесса его будет вполне достаточно.
Под снисходительным взглядом мудрого Чен Фу советский военно-морской флот сдался, открыл кингстоны и погрузился на самое дно позора. Это же надо, не додуматься до такой элементарной вещи!
– Чен, ты гений! И все вы, внебрачные дети Великого Кормчего, наверняка тоже гении. И мир под себя подомнете, и на Луне города построите, и на Марсе не яблоки, а рис ваш гребаный цвести будет.
Мой восторг слегка остудил невеселый голос Сурена:
– Идея и впрямь неплохая, да только вот что с людьми будет?
– С людьми? – не понял Чен.
– Да, с теми грешниками, что работают в седьмом круге. Мы же их всех сожжем к чертовой матери.
– О людях я как-то не подумал, – согласился китайский инженер.
– Ничего с ними не будет, – я припомнил, как все обустроено в зоне изготовления золота. – Вереница носильщиков свинца двигается по краю обрыва. Между ними и тигелями глубокое русло золотой реки. Через нее свинец в жизни не перехлынет. Что же касается тех, кто работает непосредственно в седьмом круге… – я призадумался. – Так ведь они там уже практически и не люди. Они части огромных механизмов и работают внутри них, на много выше уровня пола. Когда все начнется, не думаю, чтобы кто-нибудь рискнул сигануть вниз.
– А кочегары? – не унимался Сурен. – Должен же кто-то поддерживать огонь под тигелями.
– Кочегары? – Я замотал головой. – Да не видел я там никаких кочегаров. И огонь под плавильными чашами, кстати, какой-то голубоватый, словно газ горит.
– Может и газ, – согласился Сурен. – Если бы для топки использовался уголь, ты бы его обязательно заметил. Возле печей всегда есть запасы. Вспомните любую кочегарку.
– Вот и я говорю, нет там людей. Так что ты Чен – наш спаситель, и план твой настоящее сокровище. – Не в силах сдержать накатившую цунами радости, я кинулся обнимать ошалелого китайца. – Чен, дружище, во везуха, что ты мне повстречался!
Чен Фу от такого неожиданно бурного братания сперва сконфузился, но быстро пришел в себя. Он даже сам решил проявить робкое дружеское расположение. Для этого низкорослый человечек не нашел ничего лучшего, чем похлопать меня по ребрам, так как до плеча ему было высоковато.
Ох, лучше бы он этого не делал! Даже от легкого шлепка боль огнем опалила мой растерзанный бок. Я вскрикнул, отпихнул китайца и, прикрывая рукой поломанные ребра, бухнулся на колени. Ноги не держали, и стало понятно, что единственный выход тихонько посидеть у стеночки и подождать, пока хоть немного утихнут мучения истерзанной плоти.
– Что, больно? – робко поинтересовался Сурен.
– Нет, приятно, – промычал я.
– На вот, приложи, а то кровь все еще течет, – Сурен протянул полосатые тряпки, которые когда-то именовались моей тельняшкой.