Спустя десять минут чувство стало невыносимым. Теперь к ощущению пристального взгляда прибавилась уверенность в том, что мне нужно свернуть в ту сторону. Мне было нужно… куда-то. Я тряхнула головой и попыталась мыслить рационально. Я уже видела то, что никак не объяснилось бы в моем мире. Если человек способен зажигать огонь, создавать ветер и дождь, что мешает ему навевать мысли? Что, если меня просто заколдовали? Значит, я непременно должна сказать об этом, иначе опасность грозит и моим спутникам.
Из последних сил цепляясь за доводы разума, я решительно повернулась к Алвару:
– Алвар, мне… мне кажется, что меня кто-то зовет. Вон оттуда.
Я вытянула руку в сторону непроходимой чащи. Спохватилась, что Алвар посчитает меня сумасшедшей, успела успокоить себя тем, что он и сам не слишком нормален, когда он мягко улыбнулся и ответил:
– Знаю, – а после этого обратился к Альгидрасу на кварском.
На этот раз Альгидрас натянул поводья и что-то пояснил княжичу. Миролюб оглянулся на меня. На его лице отражалось беспокойство. Алвар перехватил поводья моей лошади, заставив ту остановиться, сам спешился и помог спешиться мне. Все это было сделано без каких-либо пояснений.
– Что происходит? – спросила я.
– Ты устала, поедешь с Альгаром.
– Что? Я не устала! Меня кто-то…
– Ш-ш-ш. Ты устала, – понизил голос Алвар, и я поняла, что они скормили Миролюбу какую-то свою версию происходящего.
– Что это на самом деле?
– Ничего не бойся! Альгар со всем справится.
– Что?
Однако ответом меня никто не удостоил. Вместо этого Алвар больно сжал мою руку повыше локтя и подтащил к коню Альгидраса. Не успела я оглянуться, как оказалась сидящей на коне перед Альгидрасом, еле сдерживаясь от того, чтобы не заорать.
Миролюб что-то спросил, Альгидрас ему ответил, – я даже не успела вникнуть в суть дела, – и мы отправились в путь. Потянувшись на зов, я поняла, что он начал ослабевать. Сейчас он казался шепотом на краю сознания, а еще в нем появилась такая нечеловеческая тоска, что я невольно стала прислушиваться к этому ощущению, пытаясь уловить то, что чувствовала перед тем, как обратилась к Алвару.
– Не делай так, – тут же прошептал Альгидрас у моего уха, послав волну мурашек по моему позвоночнику.
– Как? – шепотом спросила я, пытаясь понять, чем он недоволен.
Я старалась отодвинуться от него изо всех сил, так чтобы единственная точка соприкосновения наших тел была между его ладонью и моим животом. Он не ответил, и я постаралась отклониться еще сильнее и снова уцепилась за ускользающий тоскливый зов.
Дорога сузилась, и Миролюбу пришлось пустить коня вперед, возглавляя нашу группу. Альгидрас словно только этого и ждал. Он тут же притянул меня к себе и зло прошептал:
– Не делай так! Не давай ему себя звать!
Наконец сообразив, о чем речь, я прошептала:
– Кому?
Он коротко выдохнул сквозь зубы.
– Слушай. Он зовет. Сильно. Меня тоже. Его все здесь слышат. Тебя он зовет сильнее всех, потому что… Неважно. Мне тяжело, когда ты к нему тянешься. Не думай о нем!
– Да о ком?! – прошипела я, выворачивая шею, чтобы заглянуть ему в лицо.
Дорога расширилась, и нас догнал Алвар. Он обратился к Альгидрасу по-кварски. Тот ответил с раздражением.
– Может, вы прекратите разговаривать между собой? Я все еще здесь! – рассердилась я уже на Алвара.
– Ты должен рассказать! – не глядя на меня, повторил Алвар Альгидрасу на словенском.
Хванец снова выдохнул, и мне послышался болезненный стон.
– Помолчите оба, – попросил он. – Мне нужна тишина.
Я посмотрела на Алвара, тот развел руками. Просьбу мы выполнили. Я изо всех сил старалась не думать о зове, но это было за гранью возможного, потому что теперь в моей голове назойливо крутилась мысль: кто же этот таинственный «он»? Да что же за жизнь тут?! От одной тайны едва оправился, а тут уже следующая на подходе.
Альгидрас бесцеремонно стащил капюшон с мой головы, и не успела я удивиться, как он прижался лбом к моему затылку и замер, щекотно сопя мне в шею. Его рука напряглась на моем животе, и он притянул меня к себе с такой силой, что мне стало трудно дышать. Но невозможность нормально вдохнуть беспокоила меня сейчас в последнюю очередь. Если он хотел отвлечь меня от таинственного зова, то лучшего способа придумать не мог. Из головы вылетели все мысли до одной. Я еще пыталась вспомнить о своей обиде, но здесь и сейчас она тоже вдруг показалась несущественной. Я закрыла глаза, молясь про себя, чтобы Миролюб не обернулся.
– Прости, – пробормотал Альгидрас, ослабляя хватку и отстраняясь. – Я… Мне… нужно было.
Вот, значит, как? Ему нужно было… Я выпрямилась, чувствуя отголоски боли в мышцах, и отодвинулась от него настолько, насколько позволяло наше положение.
– Алвар, кто это был?
Алвар покачал головой и виновато улыбнулся:
– Прости, краса, но эту историю тебе должен поведать не я.
«Предатель!» – хотелось сказать мне. Впрочем, я тут же подумала, что себя и своего ненаглядного «брата» он как раз не предает. Мне отчаянно захотелось оказаться сейчас на лошади с Миролюбом. Я даже на секунду всерьез подумала попросить его об этом, но тут же одернула себя. Вряд ли, конечно, что-то случится, но, если вдруг я свалюсь с коня, а он не сможет меня удержать, он ни себе, ни мне этого никогда не простит. Мне не хотелось в очередной раз напоминать ему о его увечье.
Теперь я тратила все силы на то, чтобы не думать об Альгидрасе, сидевшем за моей спиной. Для начала я откинула прочь его ладонь со своего живота. Он не сделал попытки вернуть ее на прежнее место, а я вцепилась в гриву коня. Тому это, кажется, не понравилось, но мне было уже плевать. Если он нас сбросит, это будут проблемы Альгидраса. Его чувство собственного достоинства волновало меня меньше всего.
Окликнув Миролюба, я задала животрепещущий вопрос: долго ли нам ехать до Свири, на что получила обрадовавший меня ответ. Оказалось, что доберемся мы уже завтра. Этот путь действительно был короче даже при такой скорости передвижения. А еще Альгидрасу пришлось пустить коня вперед, чтобы поравняться с Миролюбом, так как дорога расширилась, а заставлять Миролюба все время оборачиваться, разговаривая со мной, было по меньшей мере невежливо. Теперь мы ехали рядом с княжичем, и я очень надеялась, что он видит, насколько далеко я сижу от Альгидраса и что совсем не обращаю на того внимания.
Миролюб неожиданно поведал, как однажды, еще подростком, ехал этим путем один и как на него напали лиходеи. Я ожидала, что он сейчас расскажет героическую историю о том, как в одиночку справился с восемью злодеями, и приготовилась сделать соответствующее лицо, чтобы он не усомнился в том, что я верю каждому слову. Но он снова меня удивил. Оказалось, что его ограбили и избили до полусмерти и наверняка убили бы, если бы в дело не вмешался Будимир, который тайком выехал из Каменицы за ним, потому что справедливо опасался отпускать самонадеянного княжича одного. Князю Любиму о той истории они так и не рассказали.
– Вы были друзьями? С Будимиром? – я задавала вопрос без привычной мысли, должна ли была Всемила знать об этом, потому что уже поняла, что если та и знала, то никогда не обсуждала это с Миролюбом.
Княжич помедлил с ответом, словно собираясь с мыслями, а потом произнес:
– Он был не другом, нет. Он был как отец. Он научил меня драться на мечах, метать кинжал. Он рассказал мне все, что знал об этом мире. Заставил поверить в то, что коль однорук, то это еще не конец.
– Прости, – пробормотала я. – Ты, наверное, по нему скучаешь.
Миролюб усмехнулся, и я вдруг осознала, что мы вообще-то не одни и то, что он мог бы сказать мне, он не может сказать при мужчинах.
– Я по тебе скучаю, ясно солнышко, когда не вижу, а по мертвым скучать – все одно что свою смерть приближать. Скоро со всеми и так свидимся.
Кажется, тему для разговора я выбрала не самую удачную. Пока я лихорадочно соображала, что бы еще сказать, чтобы сгладить впечатление от тягостной беседы, Альгидрас напрягся и вновь прижал меня к себе.
– Впереди отряд, – коротко сказал он.
Миролюб бросил на него взгляд и приказал:
– В чащу ее!
Не успела я опомниться, как Альгидрас спрыгнул с коня, стащил меня следом и утянул в гущу деревьев. Алвар, к седлу которого были привязаны поводья моей лошади, подхватил под уздцы коня Альгидраса и выпрямился в седле, точно готовился принимать бой. Миролюб неспешно вынул меч из ножен.
– А что, если в него выстрелят? – прошептала я, вглядываясь сквозь листву в силуэт Миролюба.
– Там Алвар. Он не позволит.
Альгидрас тоже говорил шепотом. Я повернулась к нему и посмотрела в упор:
– Кто нас звал?
Тот отвел взгляд от дороги и нехотя посмотрел на меня.
– Тебе не нужно это. Скоро все закончится. Завтра ты будешь в Свири…
– Завтра я опять буду умирать! Потому что там эта ваша Святыня, и…
– Не будешь, – перебил меня Альгидрас.
– Откуда ты знаешь?
– Поверь.
– Ты – последний человек в этом мире, которому я поверю!
По лицу хванца скользнула какая-то эмоция, но так быстро, что я не успела ее идентифицировать. Внезапно со стороны дороги раздались приветственные возгласы, смешавшиеся с топотом конских копыт и звяканьем оружия. Миролюб что-то громко говорил, и за всем этим гомоном я уловила голос, который очень хотела услышать последние несколько дней. Я вырвала руку из хватки Альгидраса и бросилась к дороге.
– Стой! – прошипел он вслед, но мне было плевать.
Отряд свирцев алел плащами. Воины, увидев меня, заговорили разом, а я смотрела лишь на могучую фигуру Радима. Тот резко обернулся и спрыгнул с седла. Миг – и я оказалась намертво прижатой к его широкой груди.
– Всемилка, родная моя, – прошептал он, уткнувшись мне в макушку, и я разревелась, крепко обхватив его за шею и царапая пальцы о край кольчуги.
Я ничего не могла с собой поделать. Я ревела от стыда перед ним за обман, от стыда за то, что произошло между мной и Альгидрасом, от того, как я обошлась с Добронегой, и оттого, что даже не попрощалась со Златой. Я оплакивала с