– С ним все хорошо? – шепотом спросила я у Альгидраса, указав на Алвара.
Тот пожал плечами и произнес непонятное:
– С ним все так, как должно быть.
Радим, который наконец смог выпрямиться во весь рост, подошел к Алвару и замер у того за спиной.
– Она все это время была здесь? – едва слышно спросил он.
Мне казалось, что Алвар в трансе и не видит ничего вокруг, однако его ответ прозвучал на удивление четко:
– Да, воевода. Именно она хранила тебя в бою, чтобы ты мог сберечь для нее город.
Алвар с явной неохотой отнял руки от статуи и встал. Когда он шагнул в сторону, я смогла увидеть фигуру целиком. Точнее, ту ее часть, что возвышалась над землей. Каменная Дева была закопана в землю почти по пояс. Я попыталась представить, что раньше она была живой женщиной, и не смогла. Слишком… каменной она была. Подойдя ближе, я остановилась рядом с Радимом. Фигура казалась хрупкой, вытянутые вперед ладони по размеру были не больше моих. Задержав дыхание, я посмотрела на ее лицо. Отчего-то мне было страшно: словно стоит взглянуть на нее, как окажется, что она смотрит, и больше от этого взгляда не укроешься. Но я боялась зря. Все же она была каменной. Лицо выглядело так, точно его ваял гениальный скульптор: правильные черты, аккуратный нос, небольшой, приоткрытый точно для вдоха рот. Но больше всего меня поразили ее глаза. Они были закрыты. Опущенные ресницы отбрасывали длинные тени, и отчего-то это выглядело особенно жутко. Точно вот-вот они распахнутся. Я невольно шагнула назад, хотя до этого намеревалась присесть на корточки, чтобы рассмотреть.
– Она прекрасна, правда? – приглушенно спросил Алвар.
Вздрогнув от звуков его голоса, я обернулась. Он стоял плечом к плечу с Альгидрасом и выглядел изможденным. Но, несмотря на это, на его губах играла улыбка. Я просто кивнула вместо ответа, потому что отрицать очевидное не было смысла. Дева была красива. Пока стояла здесь – закопанная и беспомощная. Вряд ли кто-то из нас вспомнит о ее красоте, коль скоро удастся ее пробудить. Почему-то я сомневалась в том, что внутри она так же прекрасна, как и снаружи. Ее «дети» проводят кровавые обряды, вырезая целые деревни только для того, чтобы слышать ее зов. Сколько людей полегло в Свири, пытаясь остановить кваров, которые рвались сюда как полоумные? И сколько самих кваров унесла эта война? А ведь Альгидрас был прав. Они не виноваты. Они просто ищут ее. Я вспомнила зов хванского Шара и тревожную тоску, которую он породил в моей душе, и повернулась к молчавшему до сих пор Миролюбу.
Тот стоял у входа в зал и выглядел так, словно отдал бы все на свете, чтобы отсюда уйти. Его грудь резко вздымалась и опадала, как будто он не мог надышаться.
– Все хорошо? – спросила я.
Он встрепенулся, точно очнулся ото сна, и с удивлением проговорил:
– Она зовет.
С этими словами Миролюб сделал шаг вперед и замер, точно спохватившись.
– Как? – Альгидрас отлепился от стены и преградил ему путь. Алвар остался стоять у факела, но его взгляд буквально прирос к княжичу.
– Мне нужно подойти, – с легкой досадой произнес Миролюб и попытался обойти хванца.
– Постой! – Альгидрас перехватил его запястье. – Не ходи. Сперва скажи, что ты должен сделать.
Миролюб с трудом отвел взгляд от Девы и сфокусировался на Альгидрасе.
– Это она, да? Говорит, как делать? – хрипло спросил он.
Это и стало ответом на мой вопрос, кого из мужчин она выбрала. В этот миг я испытала облегчение, потому что поняла, что, выбери Дева своей игрушкой Альгидраса, я бы не была так спокойна.
Альгидрас же кивнул на слова княжича и произнес:
– На меня смотри. Не на нее.
И вдруг, пошатнувшись, выпустил руку Миролюба, а потом медленно повернулся к Деве.
– Не делай так, – серьезно произнес он, и в его голосе послышалась угроза.
Некоторое время ничего не происходило. Потом Альгидрас вдруг нехорошо улыбнулся и двинулся к Деве.
– Альгар! – предупреждающий окрик Алвара слился с Радимовым:
– Олег!
Хванец поднял ладонь, призывая ему не мешать, и, подойдя к Деве, опустился перед ней на колени. Несколько секунд он молчал, а потом глубоко вздохнул и медленно заговорил по-кварски. Его голос звучал негромко, но уверенно.
– Что он говорит? – одновременно спросили Радим и Миролюб.
Алвар, не отводя взгляда от Альгидраса, поднял руку и коснулся пламени факела. Любой нормальный человек должен был бы тут же ее отдернуть. Но он держал пальцы над пламенем неподвижно, когда медленно, с чудовищным акцентом, заговорил:
– Говорит, что мы ей нужны. Что у нас есть Силы и… она… и ей… надобно ладить с нами добром.
– Он угрожает? – с ноткой восхищения уточнил Миролюб.
– Предупреждает, – ответил за Алвара Радим с удовлетворением в голосе.
Было видно, что такой поворот по душе прямолинейному воеводе. Альгидрас встал и повернулся к Миролюбу.
– Теперь подойди, если еще хочешь.
Миролюб медленно приблизился и так же медленно, словно нехотя, опустился на колени. Поколебавшись несколько секунд, он коснулся руки Девы и сжал ее пальцы, как сделал бы это, будь она вправду живой.
– Чудно, – пробормотал он, а потом вдруг резко обернулся ко мне.
Выражение его лица в этот миг не предвещало ничего хорошего. Я нахмурилась, не понимая, что происходит.
– Мы после поговорим, княжич, – тут же подал голос Альгидрас, и я похолодела.
Мысленно потянувшись к Деве, я уже знала, что она показывает Миролюбу. Это напоминало кадры из плохого фильма или же книгу, которую ты представляешь отдельными сценами: огонь в печи, маленькая комнатка и двое, слившиеся в объятиях. Но самое страшное было не в этом. От картинок било такими эмоциями, что я почувствовала, как мое тело покрывается мурашками. Я малодушно понадеялась, что эти эмоции целиком и полностью мои и появились сейчас исключительно в моем сознании в ответ на увиденное. Но точно знать я не могла. В смятении посмотрев на Альгидраса, я заметила, что он кусает губу, разглядывая спину Миролюба. «Да сделай же что-нибудь!» – хотелось крикнуть мне.
Альгидрас будто услышал: подошел к Деве и, не опускаясь в этот раз на колени, коснулся ее свободной руки. Он снова заговорил по-кварски. Теперь его голос звучал напряженно. Напряжение словно повисло в маленькой пещере, выдавливая прочь весь воздух. Я почувствовала, что с трудом могу дышать.
– Надо уходить, – вдруг произнес Алвар.
Альгидрас тут же отнял руку от Девы и тронул за плечо все еще неподвижного Миролюба:
– Уходим, княжич!
Я ожидала, что Миролюб сейчас взорвется. Так поступил бы любой мужчина на его месте: вкатать в землю того, кто обманул твое доверие, предал тебя за твоей спиной. Однако Миролюб медленно встал, выпрямляясь во весь рост, и двинулся к выходу. Я отступила в сторону, уходя с его пути, но он вдруг перехватил мою ладонь и несильно дернул:
– Уходим. Что стоишь?
Бросив на Альгидраса растерянный взгляд, я позволила Миролюбу меня увести. Путь назад показался короче, потому что мы почти бежали. Воздуха становилось все меньше. Каждый вдох теперь давался с трудом. У меня закружилась голова, и я поняла, что мы все глупцы. О чем думал Альгидрас, пытаясь с ней торговаться? Что могли мы против ее силы?
Факел на стене погас. То ли по воле Алвара, то ли огню больше не хватало кислорода, чтобы гореть. Пещера погрузилась во тьму.
– Яма! – коротко предупредил Миролюб.
Его голос долетел до моего затуманенного сознания как через вату. Я все-таки споткнулась и почувствовала, как чьи-то руки ухватили меня за талию, не дав упасть. Хотела поблагодарить, а заодно сказать, что не смогу больше идти, но не успела.
Я могу рассказать тебе сотню-другую историй
О несметных сокровищах и о кровавых битвах,
О прекраснейших девах, которых любили герои,
О мудрейших, чьи речи до наших времен не забыты.
Я могу поведать о тайнах – ровесниках неба.
С каждым веком о них говорят все тише и тише.
Я могу рассказать о краях, где никто еще не был.
Но подумай сперва, ты готов ли о них услышать?
Глава 21
Очнувшись, я услышала собачий лай. Он звучал приглушенно, словно издалека. Попытавшись пошевелиться, я поняла, что лежу на жесткой лавке. Некстати вспомнилось мое первое пробуждение в этом мире на покачивавшейся на волнах лодье. Тогда я была укрыта шубой, остро пахнувшей псиной. Спустя секунду я поняла, почему об этом вспомнила: на мне лежала тяжелая шуба, и от нее так же пахло. Поморщившись, я попыталась ее сбросить, и рядом тут же появился Радим. Он опустился на колени у лавки и, бережно поддержав меня под спину, помог сесть.
– Где мы? – прошептала я.
– В сторожке Валуна.
– Долго?
– Нет, – он помотал головой, с тревогой вглядываясь в мое лицо. – Как ты?
– Хорошо. Воздуха было мало, – пробормотала я. – Все живы?
Радим кивнул.
– А где они?
– На дворе. Яму закапывают.
– А ч-что, если Валун ее отк-копает? – стоило мне подумать об этом, как меня начало нещадно трясти, даже зубы застучали.
– Валун ничего поперек моего слова не сделает, – уверенно ответил Радим.
– А с Девой дальше что делать?
Радим нахмурился и убрал с моего лба прядь волос.
– Сейчас домой пойдем и там уже решим.
– Как Алвар? – не могла не спросить я.
– Да леший его знает. Белый весь точно молоко. Дрожит. Но Олегу твердит, что все хорошо.
Я поднялась с помощью Радима, ожидая, что ко мне вернутся головокружение и тошнота, раз уж Альгидрас умудрился разозлить Деву. Однако чувствовала я себя абсолютно нормально. И это сбивало с толку.
Мы выбрались из тесной сторожки, и можно было наконец вдохнуть полной грудью. Сидевший на ступенях Алвар, казалось, дремал, несмотря на оглушительный собачий лай. Однако стоило нам переступить порог, как он тут же открыл глаза и, тяжело опершись о ступеньку, поднялся на ноги. Выглядел он вправду неважно, но нашел в себе силы улыбнуться и даже справиться о моем самочувствии. Я заверила его, что все хорошо, и едва открыла рот, чтобы спросить об Альгидрасе с Миролюбом, как мой мозг прострелила мысль о том, что Миролюбу все известно. От осознания этого захотелось немедленно вернуться в насквозь пропахшую псиной сторожку Валуна и никогда из нее не выходить, но Радим обхватил меня за пояс и свел вниз по ступеням.