– Им это помогло? – негромко спросила я.
Он глубоко вздохнул и произнес очень серьезно и очень устало:
– Я не знаю. Жизнь долгая, краса, и в ней всегда много ошибок. Те, кого она защищала, выжили, но, сами того не ведая, едва не погубили этот мир. Потом они добровольно отказались от своих Сил, передав их Рамине, но мир снова едва не погиб. Тогда они попытались это исправить, вернув себе Силы стихий, но равновесие уже было нарушено, и все стало еще хуже.
– То есть речь ни много ни мало о спасении целого мира? – скрывая растерянность за усмешкой, произнесла я.
Алвар буднично кивнул, а потом слегка улыбнулся:
– Или, если тебе так понятней, краса, о войне в одном небольшом княжестве, о судьбе девочки с той стороны мира и о жизни мальчика с хванского острова.
– А что же с мальчиком из Савойского монастыря?
– А мальчик из Савойского монастыря очень хочет спасти мир. Но ему нужна помощь.
Я внимательно смотрела на Алвара и понимала, что у меня нет повода ему верить. Однако взгляд сам собой цеплялся за ранние морщинки вокруг его глаз от бесконечных улыбок, и я с ужасом понимала, что верю каждому слову, как бы глупо все это ни звучало.
– И кто должен тебе в этом помочь? Альгидрас?
В ответ Алвар лишь кивнул.
– Но он даже слышать о тебе ничего не хочет! Не знаю, чем ты так его разозлил, но он убежден, что тебе вообще нельзя верить. Или же… это он нам так говорит, а на самом деле все иначе?
Алвар посмотрел куда-то за мое плечо, нахмурился и медленно произнес:
– Нет. Все так, как ты сказала. Он не хочет ничего слышать. Но он должен. Иначе мир все же погибнет.
Я помотала головой, отказываясь верить в такие формулировки, потому что пока не могла воспринимать это всерьез.
– И что ты собираешься делать?
Алвар перевел взгляд на мое лицо и беспечно улыбнулся:
– Ждать. Что я еще могу? Я не в силах убедить Альгара в том, что не враг ему. Он слишком упрям. И зол на меня. Но есть ты.
И вот тут все встало на свои места.
– Ты потому и позвал меня сюда? Потому и рассказываешь все это, чтобы я помогла тебе убедить Альгидраса, что ты на его стороне? – на этот раз рассмеялась я, а Алвар для разнообразия остался серьезным. – Ты с ума сошел?!
– Поверь мне, краса, если бы я сошел с ума, на много-много дней пути отсюда осталось бы лишь пепелище. Так что будем верить, что мой разум пребудет со мной до того момента, как боги призовут меня к себе.
– Ты шутишь сейчас?
– Может, да, а может, и нет. Я не знаю, что случится, если человек, обладающий Силой стихии, сойдет с ума. Альгар выдержал. Иначе воевода Свири не вернулся бы домой. От его лодий не осталось бы даже щепок.
– Что за Сила у него?
– О, я и сам хотел бы понять, моя красавица. К нему перешла Сила Ветра после гибели хванского жреца. А до этого, когда он еще был в монастыре, в нем поселился Огонь. Не той силы, что у меня или любого из моих людей, но он есть. Но и это еще не всё. Дева наделила его Силой Воды.
– А как происходит передача этой вашей Силы?
– Через обряд. Как в нем появился Огонь, я не знаю – я сам тогда еще отроком был. А с Водой… ведун кваров, видно, лишился разума, раз решил ввести в обряд чужую Святыню. Он и быть рядом с ней долго не мог, не то что управлять ею. Но, верно, то, что он слышал Деву слишком слабо, и заставило его обратиться к хванскому Шару. Тогда-то Дева, как я понимаю, вместо того чтобы забрать себе Силу хванов вместе с жизнью последнего из рода, отдала часть своей стихии этому последнему, чтобы он выжил. Все могло бы быть так, как задумал ведун: он бы усилил обряд, хваны погибли бы, как и прочие до них, но, на его беду, добровольной жертвой был выбран Альгар. Здесь не стоит винить старосту хванов, отдавшего в жертву сына, хоть Альгар и винит. Но все было предопределено задолго до рождения Альгара, да и самого старосты, если уж на то пошло. Просто на хванском острове должен был родиться мальчик, что соединит в себе Силы нескольких Святынь. Сам Альгар не желает об этом слушать, потому что полагает, будто я лгу. А еще винит меня в том, что я прислал свиток со священными словами, которыми закрепил его связь со Святыней хванов и отдал его ей в вечное служение. Но это была лишь дань ритуалу с моей стороны. Не будь тех слов, это ничего бы не изменило: Альгару предопределено было стать последним из хванов и служить своей Святыне. Но этому упрямцу удобнее винить меня.
Алвар криво усмехнулся и развел руками, мол, что поделаешь. А меня интересовало другое:
– Откуда ты все это знаешь? Не мог же ты находиться на острове в ночь гибели хванов?
– Не мог. Конечно не мог. Тут Альгар прав: я впервые покинул стены монастыря. Но все эти годы я следил за островом хванов.
– Почему?
– Потому что именно там пророчество начало сбываться. А еще там был Альгар.
– Почему тебя так волнует его судьба? Это выглядит так, будто ты пытаешься убедить меня в том, что для тебя это важно, хотя на самом деле…
– Поверь, для меня это важно. Почему? Это очень старая история, а я и так поведал тебе сегодня больше легенд, чем кому-либо прежде. Я расскажу тебе эту как-нибудь в другой раз. Ведь у нас еще будет встреча?
Я пожала плечами:
– Я думаю, что ты теряешь время. То есть я благодарна тебе за рассказ, если принять его на веру, но, думаю, ты переоцениваешь мое влияние на Альгидраса. Он… никогда не станет прислушиваться ко мне.
– О женщины! Неужели на Изнанке мира каждая так глупа и слепа, как ты?
Не успела я обидеться, как он добавил:
– Альгар с дыхания сбивается, когда ты рядом. Я сам это видел.
– Это от неожиданной встречи с тобой, – пролепетала я, стараясь унять невесть с чего заколотившееся сердце.
– От этого тоже. Только от злости, а с тобой… тоже от злости. Только на себя – за то, что не может перестать чувствовать.
От этих слов мне стало горько.
– А знаешь, ты прав. Не знаю, как ты это понял, но все так и есть. Он вправду злится оттого, что Святыня навеяла нам это… чувство. Потому-то он…
– Святыня? – Алвар округлил глаза и расхохотался так звонко, что пара воинов из числа тех, что все еще изображали статуи, обернулась в удивлении. Впрочем, они лишь улыбнулись и вновь замерли в прежних позах.
– Почему ты смеешься?!
Признаться, его неуместное веселье уже начинало раздражать.
– Да потому, что ты сказала… Ох, ну нельзя же так шутить над старым мной. Так же и умереть со смеху недолго.
Я постаралась взглядом передать все то, что думаю о нем в эту минуту. Алвар наконец взял себя в руки, хотя и с некоторым трудом.
– Кто тебе сказал это? Альгар? Все же годы поистине не властны над его упрямством и нежеланием признавать то, что следовало бы. Святыня не может навеять чувство, краса. Святыня – это сущее. Это то, в чем чувства живут. И не только чувства, но еще и люди, птицы, весь мир! Дева не в силах что-то создать, лишь сохранить и передать. Она может показать тебе красоты далеких земель, диковины, которые давно канули в века, твои собственные тревоги и чаяния. Так что Альгар просто…
Негромкий свист прервал Алвара на полуслове. Его губ коснулась улыбка, а сам он тут же весь подобрался.
– У нас гости, краса, – с этими словами он весело мне подмигнул.
Его воины расступились, и стало видно, что к нашей группе приближаются Альгидрас с Миролюбом. Я сильнее надвинула капюшон на лицо, мечтая провалиться сквозь землю. И ведь ничего предосудительного не делала, но отчего-то казалось, что меня застукали на месте преступления.
Воины Алвара разошлись, оставив нас двоих.
– Никто не знает, кто она, княжич, – негромко предупредил Алвар, когда мужчины приблизились к нам.
Миролюб хмуро кивнул и бросил цепкий взгляд на лицо Алвара, а потом на мое. Он и Альгидрас были с непокрытыми головами. Нос Миролюба покраснел от холода. Отчего-то это меня немного успокаивало, делая княжича живым человеком. Впрочем, успокоение было слабым.
– Идем. Все идемте, – коротко бросил Миролюб и, мотнув головой, направился в сторону крайнего дома к условно сухому пути. Мы с Алваром послушно двинулись в указанном направлении, при этом мне так и не хватило смелости поднять взгляд на Альгидраса. Осуждения в глазах Миролюба хватило с лихвой.
Жила-была девочка,
Немного, пожалуй, наивная, но в целом неглупая.
Взирала на мир открыто и без опаски.
Вокруг были люди –
Добрые, злые, близкие и недоступные…
В целом обычные и оттого очень разные.
В мыслях у девочки
Не было зла, и своею меркою мерила
Девочка тех, кого видела рядом с собою.
Наверно, поэтому
Девочка так до последнего и не верила
В то, что с ней может случиться что-то плохое.
Глава 5
Мы в молчании обошли рыночную площадь, Миролюб сначала вывел нас на широкую улицу, а потом уверенно свернул в один из переулков. Шел он быстро, я даже успела запыхаться, стараясь не отстать. Меня жутко раздражало то, что позади идет Алвар, поэтому я упорно цеплялась взглядом за капюшон Альгидраса. Тот сбился на одно плечо, и это меня тоже раздражало. Так и хотелось поправить сырую ткань.
Миролюб неожиданно остановился и толкнул дверь в какую-то харчевню. Он вошел первым, за ним шагнул Альгидрас, который, впрочем, тут же придержал дверь, пропуская меня в теплое и пропахшее едой помещение. Сзади отчетливо фыркнул Алвар. Альгидрас сделал вид, что не услышал. Я проскользнула в дверь, попыталась сориентироваться в полумраке зала и почти сразу увидела Миролюба. Тот поманил нас рукой в сторону узкой лестницы, ведущей на второй этаж. Мне совсем не понравился такой поворот, но выхода не было. Пришлось последовать за женихом. Я не оборачивалась, но знала, что сзади идет Альгидрас. Ощущала его присутствие всеми разом обострившимися органами чувств.
Миролюб привел нас в просторную комнату. Справа уютно потрескивал огонь в очаге, посреди комнаты стоял большой деревянный стол с двумя длинными лавками, а на столе горела масляная лампа. Ставни были плотно закрыты. В дальнем правом углу комнаты располагалась кровать, а между ней и очагом находился большой кованый сундук. Вот и вся мебель.