Здесь становятся важны менее уловимые физиологические знаки. Сознательная психика, этот хитрый манипулятор, может лгать, но одной из основных черт актуального сознания является то, что оно большей частью не находится под сознательным контролем. Тело обычно говорит правду{188}. Все мы ощущали себя преданными собственным телом, которое не желало поддерживать идеальную ложь, приготовленную нашим разумом. Когда я лгу или просто думаю о том, чтобы солгать, я начинаю странно улыбаться. Я прекрасно знаю, как это выглядит: как только я начинаю лгать, я чувствую, как мышцы щек против воли начинают сокращаться, а если я пытаюсь сдерживаться, то становится только хуже. Я не видел этого со стороны, пока не заметил ту же черту у своей дочери. Когда я подозреваю ее во лжи, то заставляю все повторить, глядя мне в глаза. Если она говорит правду, ее лицо спокойно, но если она лжет, возникает неловкая улыбка. Эта глупая “лживая улыбка”, очевидно, является одной из тяжелых генетических пороков, которые дочь получила от меня. Скорее всего, с возрастом она научится лгать, но сейчас, когда ей пять, у меня есть почти стопроцентно точный детектор лжи{189}.
Психолог Пол Экман стал известен{190} своими работами по каталогизации и объяснению физиологических основ эмоций и микровыражений лица, а также своим умением распознавать их. Одной из наиболее важных находок Экмана стала следующая: искренние эмоции обычно передаются мускульными системами, которые почти невозможно контролировать сознательно. Мы все помним фальшивые улыбки на семейных фотографиях. Эти неловкие улыбки легко отличить от того, что Экман называет “улыбкой Дюшена”. Дюшен, французский врач, продемонстрировал в XIX веке, что искренняя улыбка, вызванная нашим актуальным сознанием, задействует принципиально иной набор мышц, нежели фальшивая. Причина, по которой просьба к фотографируемым “сказать: «сыр»” иногда работает, в том, что она настолько нелепа, что вызывает искреннюю радость, вызывающую неподдельную улыбку. Эмоциональные реакции выступают надежными сигналами именно потому, что, как правило, не находятся под сознательным контролем.
Разумеется, всегда будут существовать люди, лгущие исключительно хорошо. Роберт Фрэнк иллюстрирует это большой подборкой фотографий Вуди Аллена, который смотрит в камеру с выражением смиренной печали, полностью зависящей от способности напрягать лобную мышцу, мышцу гордецов и мышцу, сморщивающую брови. Это выражение появляется на лице спонтанно, когда мы испытываем печаль или горе, но большинство людей не способно, подобно Вуди Аллену, воспроизводить его по желанию. Если даже незначительное меньшинство населения умеет контролировать эти мышцы, их использование перестает быть полезным сигналом.
Лучше всего объясняет способность Вуди Аллена то, что он и люди вроде него составляют небольшую группу, получившую временное преимущество в эволюционной “гонке вооружений” между обманщиками и их разоблачителями. Чем лучше представители нашего вида имитируют эмоциональные сигналы, тем лучше мы учимся замечать подделку и находим новые способы противодействия. Скорее всего, профессиональные предсказатели будущего и астрологи являются противоположностью Вуди Аллена: они невероятно точно читают язык тела, что помогает им давать поразительно точную оценку незнакомцев. Они считывают эмоции, скрытые за едва уловимыми лицевыми выражениями, так же успешно, как Вуди Аллен подделывает эти эмоции. Моя способность узнавать, что моя пятилетняя дочь лжет, или способность моей жены определять, когда лгу я, показалась бы шимпанзе настолько же поразительной. Через тысячу лет эволюции мы все, возможно, будем уметь, как и Вуди Аллен, выглядеть умилительно печальными и одинокими. Когда это случится, нашему виду придется перейти на лучше защищенную сигнализацию, чтобы выделять искренних, но непонятых интеллектуалов с благими намерениями.
В поисках надежных сигналов искренней преданности мы также обращаемся к внешности, языку тела, походке, чтобы быстро сделать удивительно точный вывод о том, будет ли незнакомец с нами сотрудничать. Существует огромное количество литературы о “первом впечатлении” (thin-slicing): способности оценивать людей на основе очень недолгого (в пределах нескольких секунд) наблюдения или даже по фотографиям. Мы можем почти мгновенно определять{191} черты характера людей, их способность выполнять работу, половую ориентацию и вероятность, с которой они будут обманывать или применять насилие. Основой для этих выводов служит сочетание микрожестов (включая позу и походку) и более стабильные черты вроде ширины лица и размера подбородка.
Точность первого впечатления выше, чем у догадок в нормальных условиях, однако она не идеальна. Некоторые люди имеют лучшие способности к этому, чем другие, этот навык можно совершенствовать, а необходимость вычислять обманщиков постоянна. Чтобы повысить точность первого впечатления, люди вдобавок к нему выработали культурные практики, которые делают первичные выводы надежнее. Эти техники используют то, что обман является процессом исключительно рассудочного мышления и опирается на области когнитивного контроля. Это значит, что если мы сможем ослабить когнитивный контроль людей, которых пытаемся оценить, то сможем быстрее разоблачить их.
В рамках одного исследования{192}, оказавшегося невероятно полезным для правоохранительных органов, исследователи обнаружили, что полицейские могут значительно улучшить свою способность определять ложь, если попросят подозреваемых рассказать об их алиби в обратном хронологическом порядке, начиная с последних событий. Обычно мы рассказываем не так, и в необычных условиях когнитивная нагрузка увеличивается. Подозреваемые, как оказалось, лгут гораздо хуже, если “нейтрализовать” их сознательную психику.
Обратный порядок допроса неплох и для оценки потенциального партнера по бизнесу или выяснения, искренни ли люди, с которыми вы заключаете мирный договор. Есть и другие способы достичь того же эффекта. Полицейское исследование было направлено на снижение когнитивного контроля подозреваемых с помощью увеличения непосредственной нагрузки на него. Вместо этого можно оставить нагрузку, но снизить когнитивный контроль – ослабить умственные “мышцы”, – подавляя ответственные за него участки мозга. Одним из способов сделать это является транскраниальная магнитная стимуляция (ТМС), которая позволяет применить мощное магнитное поле к нужному участку черепа. Однако ТМС является недавней разработкой, пока малодоступной. Кроме того, в большинстве культур считается дурным тоном воздействовать на головы новых знакомых огромными магнитами.
Добиться того же эффекта, не прибегая к технике, можно, хорошенько напоив человека. Одним из основных эффектов алкоголя и других опьяняющих веществ (гл. 6) является отключение или временное снижение активности областей префронтальной коры, отвечающих за когнитивный контроль. Пара рюмок текилы является эквивалентом заряда ТМС. Неудивительно, что разного рода опьяняющие вещества издревле применялись как социальная “смазка”. Алкоголь, кава-кава, каннабис, “волшебные грибы” и так далее: любое доступное опьяняющее вещество быстро начинало играть заметную роль в формальных и не очень социальных ситуациях. В древнем Китае, например, ни один важный договор не подписывали без предварительного долгого пира с обильными возлияниями. Более того, эта черта китайской культуры не изменилась за четыре тысячи лет. Бизнесмен, надеющийся заключить договор с китайскими партнерами, должен сначала привести в порядок печень.
На менее формальном уровне нет сомнений в том, что опьяняющие вещества являются универсальной чертой всех видов общественных сборищ, от коктейльной вечеринки до пьянок студенческого братства. Напиваться не только приятно. Это, как правило, позволяет людям общаться свободнее и с меньшими усилиями (во всяком случае, до момента, после которого начинаются драки). Опьянение усиливает взаимодействие по крайней мере двумя способами. Во-первых, оно снижает вероятность взаимного обмана, подавляя центры когнитивного контроля. Во-вторых, напиваясь вместе, мы создаем ситуацию взаимной уязвимости, что упрощает установление доверительных отношений. Рукопожатие позволяет убедиться, что вы не держите оружие, а несколько рюмок текилы означают, что ваша префронтальная кора осталась не у дел. Видите? Я пью. Никакого когнитивного контроля. Вы можете мне доверять.
Эмоции используют проводящие пути, лежащие более или менее вне когнитивного контроля, и это одна из причин, почему они являются важными социальными сигналами. Но мало какое человеческое поведение, однако, находится полностью вне его досягаемости: даже самые глубоко укорененные и сравнительно автоматические эмоции можно подчинить сознанию с помощью практики и тренировок. Как показывает случай Вуди Аллена, люди, кажущиеся печальными и искренними, иногда таковыми не являются. Эмоции – несовершенная сигнальная система, потому что некоторые люди невероятно хорошо контролируют их, и даже те, кто не обладает особенным талантом в этой области, могут иногда управлять обычно искренним сигналами, подаваемыми бессознательным.
Но важно заметить, что это сознательное усилие выдает себя. Не нужно включать аппарат ФМРТ, чтобы понять: он что-то задумал. Большинству знакомы признаки обмана: потливость, бегающие глаза, избегание зрительного контакта. Однако есть и менее заметные. Обширный экспериментальный материал показывает, что когда вы делаете сознательное усилие, зрачки расширяются{193}. Возможно, поэтому мы стараемся смотреть в глаза челове