– Алексей Андреевич, я не понимаю, к чему все эти вопросы? Вас подрядили для расследования убийства моей сестры! А не для того, чтобы вы выясняли, как я провожу свои вечера! Если вы будете меня донимать подобными расспросами, то…
Алексей понял: то папенька задействует свои связи, чтобы его доченьку перестали беспокоить…
Придется ретироваться. Манон либо не помнит, либо не хочет рассказывать о своих вчерашних «галлюцинациях». Может, просто не придает значения…
Да и то, надо ли его, значение, этому эпизоду придавать?
Но он знал: галлюцинации просто так не случаются. Даже если выпить в одиночку целую бутылку «Сотерна».
И это ему очень, очень не нравилось.
– В каком ресторане вы были? – рискнул он уже у двери.
Манон не ответила, демонстративно повернулась к нему спиной.
Детектив любезно кивнул ее затылку в знак прощания и вышел из кабинета.
Из-за двери комнаты, которую занимал в его квартире Игорь, доносилась музыка. Значит, парнишка здесь.
– Игорь?
Несколько секунд спустя ассистент распахнул дверь.
– Шеф, как дела? Я могу быть полезен?
– Можешь. Особенно если накормишь!
Игорь обладал разнообразными талантами, в числе которых водились и немалые познания в гуманитарных науках, и владение восточными видами борьбы, и страсть к кулинарии. Готовил он с любовью и отменно, умело сочетая разные кухни мира.
– У меня сегодня форель на пару́, будешь?
– На пару́?
– Это очень вкусно, не сомневайся. С лимоном и укропом. А на закуску спаржа под майонезом. Майонез я приготовил сам.
Кису выбирать не приходилось. Он махнул рукой, – мол, давай! На пару так на пару. Он бы предпочел жареную, да с лучком, по старинке, однако съесть что-нибудь надо, так уж…
Рыба – форель на этом самом пару – оказалась, против его скептических ожиданий, необыкновенно вкусной, нежнейшей. Рыбная мякоть легко делилась на кусочки, будто сама по себе, и таяла во рту.
Наевшись, Алексей попросил чаю, благоразумно решив, что кофию он уже выпил сегодня (как водится!) немерено.
– Галлюцинации, Игорь, – сообщил он, отпив душистого цейлонского чаю со смородиновым листом, по рецепту Игоря. – У Манон они вчера приключились. Она была в ресторане с приятелем, – более точно степень их близости мне неизвестна, но знакомы они недавно. Причем пила она только вино. Утверждает, что не спала, а видела именно галлюцинации: она лежала на белом диване, вокруг были какие-то люди, которые говорили ей о сестре. В ресторане белых диванов, по ее словам, нет. Давай гипотезы, отчего и зачем.
Игорь принадлежал к новому поколению, – к поколению, которое глотало «колеса», нюхало «кокс», изводило себя прочей наркотой. Не сам Игорь, нет, – он придерживался здорового образа жизни. Но, будучи этим «новым поколением», он лучше Алексея знал про «дурь».
– Что за вино, ты в курсе?
– «Сотерн». Порядка четырех-пяти бокалов.
– Значит, наркота.
– Без сомнения. Не знаю, какого рода, – их много, разных типов, – но без наркоты не обошлось. Или какие-то таблетки. Давно, когда ты еще не работал со мной, случилось у меня одно дело, где мужика едва до сумасшествия не довели, регулярно подсыпая ему в пиво снотворное, после которого он ничего вспомнить не мог[1].
– Кис, ты… – Игорь не так давно получил право называть шефа на «ты» и по дружескому прозвищу «Кис» и пользовался этой привилегией с видимым удовольствием, – ты мне толком ничего не рассказал о деле…
Что верно, то верно. В качестве шефа Кис вел себя, пожалуй, как последний свин и эгоист: рассказывал своему ассистенту о сути нового дела только тогда, когда возникала нужда в его помощи. А до этого игнорировал все его любопытно-вопрошающие взгляды.
– Хорошо, – кивнул он, – слушай.
И Алексей описал все то, что было ему известно об убийстве Аиды на данный момент.
Игорь слушал не просто внимательно, – казалось, он впитывает в себя детали и подробности, словно вознамерился влезть в чужие шкуры – и жертвы, и убийцы. Возможно, выйдет из него со временем настоящий «профайлер» – специалист, способный поставить себя на место других людей, очертить их психологический «профиль»?
– И ты уверен, что Манон не наркоманка? – переспросил Игорь, когда шеф закончил краткий отчет о новом деле.
– И не похожа, и вены чистые. Сегодня тепло, на ней была только майка, такая, знаешь, без рукавов, я видел ее руки…
– Вообще-то наркоманы могут колоться не только в руки. А и в ноги, к примеру. Или еще куда-нибудь – была бы вена, доступная для иглы. Иные и под ключицы колются.
– Твои обширные познания меня поражают, – полуехидно, полусерьезно ответил детектив. – Но все же она не наркоманка, зуб даю, не тот тип.
– Кстати, что за ресторан, ты не в курсе? Я мог бы смотаться и проверить, какого цвета там мягкая мебель.
– Не сказала. Но я почему-то верю, что в ресторане она бордовая.
– С кем она ужинала, напомни?
– Со своим новым поклонником, Константином звать.
– Он ей наркоты и подсыпал.
– Больно ты скор на выводы… А если ей в ресторане, к примеру, мухоморы подали?
– Не, ты серьезно?
– Или, к примеру, кто-то раньше сыпанул наркоту в бутылочку с водой. Сейчас мода такая, все таскают с собой бутылочку с водой.
– Положим. Но все равно подсыпали. А как там по времени? Зазор есть? Мог ли этот парень ее свозить в другое место?
– В ресторан она приехала после семи, сама сказала. Когда вернулась к себе, не помнит. Ее, видимо, этот Костя в квартиру доставил, на кроватку. Но в одиннадцать вечера ее еще не было дома, я звонил. Только зачем бы он ей стал наркоту подсыпать, вот чего я не просекаю!
– Не знаю. Может, этот хмырь хотел заняться с ней любовью и решил таким образом сломить ее сопротивление?
Кис поразмыслил.
– Не думаю… – произнес он наконец. – Манон что-то рассуждала про «наш круг», «не наш круг». Сдается мне, что этот Константин – человек ее круга. Значит, состоятельный, с положением. У таких всегда полно девиц, готовых на все. Еще один аргумент: Манон была в полной отключке, когда он притащил ее домой, и он мог этим спокойно воспользоваться, а не возить куда-то. И последнее: я не раз сталкивался с изнасилованиями и знаю – женщина после него всегда ощущает боль. Манон бы насторожилась. Но она к этому Косте явно относится с симпатией и ничего такого за ним не подозревает.
Они умолкли, раздумывая. Первым прорезался Игорь:
– Давай, Кис, так: будем исходить из того, что твоя Манон не ошибается и у нее действительно были галлюцинации.
– Будем, – кивнул детектив.
– И тогда, следующим шагом, примем за факт, что ей этот парень, Костя, чего-то подсыпал. Некое средство наркотического характера. Пока вариант бутылочки с водой отложим, ладно?
– Отложим, – снова согласился Алексей. – Тот, кто подсыпал, должен был находиться рядом, чтобы извлечь из данного действа пользу. Но рядом был только Константин. И его «Сотерн».
– Цель сексуального характера ты сам исключил.
– Исключил, – подтвердил детектив.
– В таком случае…
– В таком случае, у нее хотели что-то выведать, вот что я подозреваю.
– Ну вот, не дал мне договорить! – обиделся Игорь.
– А, ты тоже?.. – вынырнул из своих мыслей детектив. – Ты тоже так думаешь?
– Что тут еще думать-то?!
– Да уж… Если бы этот парень хотел дать Манон немного наркотика «из лучших чувств» – ну, расслабить девушку, отвлечь от страданий, – она бы это помнила! Как нюхнула или как проглотила таблетку. Но она не помнит. Откуда следует, что он ей наркоту…
– Подсыпал тайком!!! – завопил Игорь, ущемленный шефом в своем демократическом праве озвучить догадку первым.
– То-то и оно.
– Значит, у нее пытались что-то узнать!
– Значит.
– У тебя есть какая-то нить, мыслишка, что именно?
– Кроме той фразы Аиды, насчет «избавиться», никакой.
– Кто-то пытается выведать, не знает ли Манон больше, чем сказала?
– Вообще-то, было бы странно, если бы Манон об этой фразе рассказала кому-то постороннему… Я весьма внятно попросил Манон не передавать эту фразу никому.
– Ну, «никому», это у девушек не распространяется на близких подруг… И на мужчин, которым они доверяют.
Кис подумал над словами Игоря. Он малость подзабыл психологию девушек. Он давно с ними не общался… Да и то, юность его пришлась на другое время, когда близкие отношения с девушками считались чуть ли не пороком – требовалось иметь отношения с одной, на ней же и жениться… Что Алексей, к слову, и сделал. Потом развелся. И задним числом жалел, что поддался на пропаганду (родителей, времени, идеологии…) и по-настоящему не выбрал себе будущую жену. Выбирать ведь можно только из нескольких, а не из одной…
Да и позже, после развода, хоть умом он и пересмотрел навязанные ему в юности взгляды и больше не считал отношения с женщинами (включая не ведущие к браку) грехом, но некоторая робость в нем засела навсегда. Даже когда женщина сама подталкивала его к близости, он не мог отделаться от чувства, что либо надо жениться, либо нельзя ложиться с ней в постель… Отчего всегда мучился, отчего трудно принимал женскую инициативу.
Впрочем, были среди этих женщин и такие, что становились его подругами. Но он знал о них только то, что они сами ему рассказывали. А они все больше жаловались на мужей, орошая слезами его всепонимающую «жилетку»… И как там у них между девочками складывалось, о чем они секретничали или сплетничали, Алексей толком не представлял.
Пожалуй, наибольший опыт в данном вопросе, – хоть и не практический, а теоретический, – он получил благодаря Александре. Журналистка, она изучала самые разные ситуации, встречалась со множеством людей и делилась с Алексеем своими наблюдениями и мыслями. Вот от нее он не раз слышал, что «бабы секреты хранить не умеют… да и мужики тоже!». Саша произносила это с легким презрением – сама она держать секреты умела превосходно!