– Мне кажется, что у нее уже не было сил сворачивать с бульвара… – ответил Кис.
– А если, наоборот, она из последних сил добралась до кафе, чтобы не упасть на улице? Манон, думаю, должна была сообразить, что на бульваре ночью опасно!
– Мы не знаем, что и как она могла сообразить. Мы не знаем, как действует та адская смесь, которая гуляет в ее крови. Этого нам даже никакой нарколог не сумеет сказать, потому что: а) невозможно просчитать точные дозы каждого препарата, включая алкоголь; б) каждый организм реагирует индивидуально!
– Но все-таки Манон, с ее воспитанием…
Алексей понимал: Петр чувствует себя страшно виноватым и отчаянно надеется на лучшее. На то, что Манон заснула за столиком приличного заведения, а не свалилась на лавку, как бомжиха…
Бомжиха?
– Петр, посмотрите, кто сейчас на бульваре.
– В каком смысле?
– В прямом. Что тут за люди.
Ломов огляделся.
– Ну, вон там двое ребят и одна девчонка спортивным бе́гом занимаются… Парочка пенсионеров прогуливается. Женщина с коляской… И что?
– Да то, что это «утренняя смена». А нам надо найти «ночную»!
– Вы о ком?
– О бомжах, Петя. Они тут ночуют. И могли видеть Манон. Вот кого нам надо искать!
– А кафе?
– Ладно, давайте так: вы идете в кафе, а я вперед по бульвару, буду искать бомжа. Или бомжиху. Позвоните мне.
Они разделились. Алексей вернулся немного назад, внимательно осматривая на этот раз не только лавочки, но и газоны: бездомный человек мог притулиться и под кустом, подальше как от своих, так и от «приличных» людей, одинаково способных его обидеть.
Через девять минут Ломов позвонил: в кафе Манон нет и не было.
– Догоняйте меня. Кажется, я нашел кое-что интересное. Идите в обратном направлении, на юг, и метров через триста увидите меня на газоне по правую сторону.
По правую сторону аллеи, если идти на юг, под пышным кустом зацветающей сирени спал небольшого размера мужичок в неопрятной одежде. Шансы на то, что он является бомжом, были велики.
Алексей подошел к спящему, наклонился и вежливо потряс его за плечо: в силу своего отношения к жизни и к людям Алексей считал, что любой человек достоин уважительного отношения.
Пока мужичок пробуждался, он достал деньги и фотографию Манон из портмоне.
– А, видел! – заявил бомж, продрав глаза и тут же жадно перехватив купюру. – Чокнутая девушка, она у меня водяру купила и сказала, что это священный напиток эльфов! Денег мне кинула аж три ты…
Бомж, похоже, передумал называть цифру – в его положении следовало опасаться всех и всего. Мало ли, вдруг этот мужик с вежливой мордой пришел, чтобы обратно лишние деньги стребовать?
– Аж двести рублей, – твердо произнес бомж.
– Хрен с ними. Скажи, и что девушка с водкой сделала?
– Как «что»? Выпила!
– Всю бутылку? – похолодел детектив.
– А я чего, считал?
– Ну, все-таки? Примерно?
– С половину.
– А в бутылке сколько было?
– Поллитрашка.
– А потом?.. – осторожно спросил Алексей.
– Ушла. Во-о-он туда пошла, – махнул он рукой на север.
– Ты не врешь?
– Зачем мне!
– Да как она могла держаться на ногах после выпитого?!
– Ты че, мужик, я после двух бутылок на ногах держусь, а ты мне про двести грамм заливаешь!
Детектив не счел нужным пояснять, что двести грамм присоединились ко всем психотропным средствам, включая феназепамчик, и алкоголю (виски с колой в ресторане!), которые уже гуляли по венам «чокнутой». Которая к тому же никогда не злоупотребляла алкоголем, отчего и в нормальном-то состоянии могла опьянеть от смехотворной дозы… Он только спросил о времени. По словам бомжа, это произошло между часом и двумя ночи. Кис бросил взгляд на часы мужичка: стрелки стояли на десяти.
– У тебя часы стоят. Как ты можешь знать, в котором часу ты с девушкой общался?
– Дык они давно стоят. Они у меня для красоты. А время я организмом чую!
Петр подошел, когда Кис уже закончил беседу с бомжом.
– И что нам теперь делать? – выслушав пересказ детектива, спросил он. – Где ее искать?!
– Не знаю, – сухо ответствовал Алексей, испытывая жгучее желание припомнить Ломову треклятый феназепам в соке Манон.
Но промолчал: какой смысл упрекать парня? Тот и сам мается…
Они стояли друг против друга и молчали. Кис, чувствуя суровую усталость во всем теле, безнадежно пытался нащупать хоть мало-мальски завалящую догадку. Петр, похоже, тоже старался придумать какой-то разумный следующий ход, однако не находил…
– Дойдем до конца бульвара. Уже немного осталось, – наконец проговорил Алексей.
Оставалось и в самом деле немного, метров четыреста, но они шли медленно, всматриваясь в кусты – мало ли, вдруг еще какой бомж попадется! – и заходя во все точки торговли и питания, которые просматривались по сторонам бульвара.
Наконец он закончился, уткнувшись в трамвайные рельсы.
– Мы дошли до конца бульвара, Петр, – Манон здесь нет. Позвоните ей еще раз.
Петр выполнил распоряжение, – но телефоны Манон по-прежнему глухо молчали.
– Как вы понимаете, дальнейшие поиски бесполезны…
– Нет!
– Петр, поймите: девушка проделала некий путь по бульвару в отключке, на автопилоте. Я очень надеюсь, что с ней ничего страшного не произошло, – поспешил добавить он, увидев, как потемнели глаза Петра. – Но автопилот… Вам приходилось действовать в таком состоянии?
– Случалось, – осторожно ответил Ломов, не понимая, к чему клонит детектив.
– Он работает примитивно: пока есть прямая улица, – в нашем случае бульвар, – то по нему и идется. Но когда прямой путь заканчивается…
– Вы хотите сказать, что теперь мы путь Манон не сможем вычислить?
– Именно, – с облегчением ответил детектив. Когда собеседник врубается и САМ соображает, это искренне радует.
– То есть вы собираетесь свалить?!
Опа-на! Алексей, честно сказать, еще не собирался, – просто не успел принять решение, – но дело, похоже, к тому шло. Он действительно не представлял, куда им с Петром теперь направить стопы…
И вдруг его осенила великолепная идея. Тем более великолепная, что мозги уже самым наглым образом отказывали, требуя сна.
– Манон выглядела, как пьяная. Ее патруль мог замести! Я сейчас проверю!
Петр, судя по хмурому взгляду, не особо разделял энтузиазм детектива.
– Я пока вон в то кафе загляну, – он указал на вывеску. – Вдруг Манюнька там отметилась…
Кис кивнул, набирая номер.
Облом! И там, и там: Петя в кафе не обнаружил следов Манон, а Кис получил негативный ответ: патруль девушку с чудны́м именем Манон не задерживал…
Алексей видел: Петя, несмотря на отрицательный результат, никак не готов сдаться, прекратить поиски. Его гонит, помимо желания найти девушку, еще и чувство вины за феназепам, без сомнения…
– Пойдем дальше по Бульварному кольцу? – предложил Ломов.
Алексей, несмотря на парализующую усталость, согласился. Странным образом, теперь, в конце пути, он за Манон уже не особо волновался – интуиция там или что (вдруг просто усталость? Алексей не очень доверял таким зыбким вещам, как внутренний голос) – возникло чувство, что она вне опасности…
– В данный момент я бы предпочел выпить кофе и съесть что-нибудь. В кафе, где вы только что были, чем кормят?
– Но мы ведь… Мы ищем Манон! Если вы пойдете завтракать, то мы потеряем как минимум полчаса! Алексей Андреевич, мы не можем себе этого позволить!
– Хорошая физическая форма есть залог успешного следствия!
– Нет, нет, мы же упустим время!!! Вы не можете, вы не имеете права!..
– Сынок, – вредным голосом произнес Кис, – ты уж позволь мне судить самому, на что я имею право, а на что нет!
Они еще некоторое время препирались, стоя на светофоре у пешеходного перехода и не подозревая, что их разногласия помогут им найти Манон…
…Манон открыла глаза из-за того, что луч солнца, проникший в щель между плотными занавесками, болезненно врезался ей между век.
Первое, что она ощутила, – непомерная жажда. Она, словно зная, где стоит бутылка воды, нашарила ее на полу и отхлебала половину от того, что в ней оставалось.
Стало немного легче. Голова болела невыносимо, но хоть жажду она утолила. Манон села на кровати.
…На кровати?
Она осмотрелась. Крошечная комната, довольно запущенная. Старые занавески, старое покрывало… И кровать старая: с шишечками. Дверь в комнатку неплотно прикрыта. Где она? Почему не дома?!
Выскользнув из кровати, она обнаружила, что одета в вечернее платье… В то самое золотистое платье, которое так шло к ее каштановым волосам с легкой рыжинкой… в котором она, кажется, была вчера в ресторане…
В ресторане?.. Ах, ну да, с Костей! Да, с ним, точно!
А теперь она где? У Кости? Не похоже, судя по убогому виду комнаты…
Ноги ее оказались босы. Кто-то снял с нее босоножки.
Она на цыпочках подошла к двери и тихо-тихо открыла ее пошире…
За ней оказалась другая комната. «Смежная», вспомнила она название такого устройства квартиры. Старая мебель, и, хоть толком не видно, но казалось, что пыльная. Стол со скатертью с бахромой, небольшой книжный шкаф, забитый до отказа, диван, покрытый ковром, на стене тоже ковер…
У Манон возникло ощущение, что она попала в прошлое. Она своими глазами никогда не видела жилья с коврами на стене и на диване, но видела их в кино о жизни советских людей в середине двадцатого века.
Манон помотала головой. Мысли немного путались. Она вернулась к кровати с шишечками, снова взяла с пола бутылку с водой и жадно прикончила ее. Похоже, она перепила накануне…
Накануне… На-ка-ну-не. Но ведь она была накануне с Костей в ресторане! Неужели она так много выпила?!
Много ли, немного, – это воспоминание никак не отвечало на вопрос, где она сейчас находится. Хоть и утро, – что понятно, раз солнце пробралось сквозь плотные занавески, – но в квартире царил изрядный мрак. Манон вглядывалась и прислушивалась до тех пор, пока слух ее не уловил тихий присвист. Астматический присвист чужого дыхания. Он исходил от дивана…