— Ты о мальчиках спрашиваешь.
— А что такого? Вот ты говорила, что у вас мало мальчиков…
— Так и есть. Раз-два и обчелся.
— Но если их мало, откуда столько на этих снимках? — недоумевает мама.
— Тут половина — Иннины друзья, с юридического, из медицинского, — вздыхая, объясняет Лариса.
— Тем более, нужно было с ними познакомиться!
Ну вот, опять она вернулась к своим баранам. Спит и видит, чтобы дочь поскорее замуж вышла.
— На танцах, на днях рождения только и знакомиться. Столько мальчиков, — мама снова начала перебирать снимки, — неужели ни один не понравился?
Лариса морщится. Лучше бы спросила: а она, Лариса, кому-нибудь понравилась? Кто-нибудь предложил еще раз встретиться? Что-то не слышно телефонных звонков. И очереди, жаждущих провести с ней еще один вечер, что-то у порога не наблюдается. И так было всегда. Если ее знакомили с кем-то на дискотеке, или на каком-нибудь праздничном вечере, редко кто из новых знакомых ей потом звонил. Она не из тех ярких бабочек, за которыми сразу бросаются в погоню. Когда-то это ее ранило, обижало, потом она с этим смирилась, а в настоящий момент это ее это нисколечко не задевает. Потому что, даже если бы кто и бросился ухаживать за ней, даже если бы десятки поклонников телефоны обрывали, что с того? Что у них есть, у этих парней, которые живут рядом? У студентов этих? Двухкомнатная? — как с иронией спрашивал на одном концерте Жванецкий. Так в двухкомнатной квартире Лариса уже жила, спасибо, больше не хочет. Наташка того времени не помнит, а Лариса помнит прекрасно. И как орала на всю квартиру младшая сестра, и как за стеной веселились пьяные соседи. И постоянно стоявший в подъезде запах кошачьей мочи — да и не только кошачьей — отлично помнит. Одна бабуля с пятого этажа очень любила кошек, у нее их штук пять, наверное, было. Но при всей своей любви к животным она никогда не спускалась вниз, чтобы отправить свое зверье на улицу, выпускала их только за дверь квартиры. И ее кошки постоянно гадили на площадке между вторым и третьим этажом. Еще бросались под ноги в самый неподходящий момент, еще мяукали на весь подъезд, если хозяйка их не сразу обратно в квартиру впускала. Нет, Лариса не хочет жить в квартире, даже в самой лучшей. И даже в таком доме, какой у них сейчас, она тоже жить не хочет. Ничего не скажешь, у них хорошо — большие светлые комнаты, много цветов. Очень уютно, надо отдать должное маме. Но до чего же все старомодно! Паркет елочкой, тюлевые занавески, яркие ковры. Все это отстой, прошлый, нет, позапрошлый век. У нее будет совсем другой дом, безо всей этой цыганщины. И она сделает все возможное, чтобы ее дом был в другой стране. Там, где чистота не только в комнатах, но и на улицах. Где нет этих трехметровых заборов, а вокруг домов растут красивые деревья и цветы на зеленых газонах, где машины стоят круглые сутки у домом и хозяин не боится, что ночью с них снимут колеса. Ей нужна совсем другая, не такая как здесь, жизнь. И она у нее будет, эта другая жизнь. Маме все равно, за кого выдать Ларису замуж, главное, поскорее ее с рук сбыть. Она о внуках мечтает. Но Ларисе совсем не все равно, где и с кем, а главное, как жить. У нее свои цели в этой жизни, которые маме непонятны, потому что она из другого — пионерского — поколения. Не понимает, что сейчас другие вещи в цене, совсем не те, что были в моде во времена ее молодости. Все эти страсти-мордасти, любови-моркови быстро проходят. Браки по расчету, они значительно крепче.
— Вот этот мальчик тоже ничего. Рядом с ним кто? — продолжает свои расспросы мама.
— Лешка и Лиза.
— А вот, смотрите, какая красивая! — с восхищением воскликнула Наташка.
Тут и смотреть нечего, не глядя можно сказать, о ком речь. Вероника.
— А это что за мальчик? — мама ткнула пальцем в очередную фотографию. Будущего зятя высматривает. Зря старается, нет его среди этих участников вечеринки. И быть не может.
— Вот еще…
— Может быть, вы сначала все-таки позволите мне поесть? — сердито поинтересовалась Лариса.
— Ой, мам, давай ее, и вправду, покормим сначала, — сделала большие глаза Наташка. — Ты же знаешь, когда человек голодный, он такой злой…
— Ну, спасибо, сестричка! — гневно фыркнула Лариса, вставая с дивана.
В дверях она едва не столкнулась с отцом.
— Что тут за шум? — поинтересовался он недовольным тоном. Видимо, отдыхал перед тем, как к вечеру снова отправиться на работу, а они его подняли, не дали расслабиться. — Чего это вы тут так раскричались?
— Лариса фотографии принесла, — живо объяснила Наташка. — Целую пачку. Тут тот самый день рождения, который ее подружка в нашем ресторане устраивала. Вот, посмотри, папа, какая тут Лариска веселая и смешная!
— Дай сюда! — окончательно рассвирепела Лариса.
Наташка оказалась права. На фотографии, которую она держала в руке, Лариса действительно была сама на себя не похожа — растрепанная, с красными пятнами на щеках, задрав голову, хохотала во весь рот. Хоть убей, Лариса не помнила этого момента. Когда это она так хохотала? Нет, хорошо, что она взяла эти снимки домой. Не хватало, чтобы и остальные, вся группа увидела это чудовище! И наверняка, такая фотография здесь не одна… Лариса снова присела на диван и стала быстро перебирать остальные снимки. Отец подошел к столику и, наклонившись, тоже взял одну из фотографий.
— А это кто?
Лариса подняла голову. И папочка туда же. Конечно, что же еще могло его заинтересовать, — его, такого всегда нелюбопытного к университетской жизни дочери, — что могло его заинтересовать, кроме смазливой физиономии?
— Вероника.
— Как ее фамилия?
Интересно, зачем ему фамилия?
— Минкова.
Вот уж кто всегда выглядит как кинозвезда — что в жизни, что на фотографиях, угрюмо подумала Лариса. Она, сколько не перебирала снимки, себя в абсолютно нормальном виде так нигде и не нашла. Здесь у нее юбка задралась, и всем видно, какие толстые у нее вверху ноги, там голову в плечи по самые уши втянула, такое впечатление, что она женщина-колобок без намека на шею. А на этой лицо взято слишком близко, крупным планом, отчего нос кажется просто громадным, да и в целом вид совершенно дурацкий — вытаращенные глаза с красными бликами, какой-то оскал вместо улыбки.
— Па, надо поговорить, — вспомнила о своем неотложном деле Лариса.
С этими фотографиями последнюю память потеряла. Надо ловить момент пока отец дома.
— Некогда, — неожиданно резко ответил он, бросил фотографию на столик и быстро направился к двери. — Я тороплюсь.
Вот так всегда. Работа, работа, работа… Никогда у него времени не находится, чтобы выслушать старшую дочь, вздохнула Лариса.
После обеда, подхватив пакет, она отправилась в свою комнату. Произвела сортировку, уничтожив две трети фотографий, на которых она, так или иначе, присутствовала.
Достала с полки последние номера купленных накануне журналов, некоторое время рассматривала картинки и фотографии, потом прочла статью «Уверенность в себе».
«…естественность, искренность, умение слушать — вот залог успеха у мужчин. Не каждая красавица обладает этими качествами. Красавицы чаще сконцентрированы на своих достоинствах, более эгоистичны, более нетерпимы. Они привыкли быть в центре внимания, в обществе они кокетничают с другими мужчинами, не понимая, что такое поведение вряд ли понравится партнеру. Не поэтому ли их чаще оставляют мужчины? Доброта, естественное поведение и спокойное обаяние привлекают мужчин больше, чем кукольное личико и фигура фотомодели».
Лариса отшвырнула журнал. Какая чушь! Утешительная статья для дурнушек. Никто не может сказать о Ларисе, что она склочная или недобрая. Она всегда старается прийти на помощь другим, никогда не кривляется, но парни ее в упор не видят. А Вероника, которую вряд ли можно назвать доброй или отзывчивой, которая везде и всюду ведет себя просто вызывающе, всегда в центре внимания. Мужчины липнут к ней, летят как мухи на мед. Потому что она красива, а Лариса нет. Вот именно. Она красива. И что такое эта красота, которая так привлекает мужчин? Если разобраться, то это же не какая-то абсолютная категория, поскольку в разные времена были разные представления о красоте. Даже в одно и то же время у разных народов эти представления разные. Значит, если разобраться, красота это сплошная условность. Кто-то говорит, вот это красиво, а это нет, и другие почему-то соглашаются. Проходит какое-то время и все меняется. То, что двадцать лет назад считалось красивым, сегодня полный отстой. Почему сейчас Вероника считается красивее, чем она, Лариса? Почему парни бегут за нею чуть ли не стадом? Потому что у нее глаза чуть больше, чем у Ларисы, попа меньше, а ноги длиннее? Ну, не идиотизм ли это? Нет, она ничего против Вероники не имела. Лариса со всеми в дружеских отношениях, в том числе и с Минковой. Но все-таки, все-таки, это явная несправедливость.
Хмурясь, открыла ноутбук.
Права Инна. Зря только они отнесли этой гадалке деньги. И, надо сказать, не маленькие. Уж лучше бы она себе французский крем купила! Не ходила к гадалкам раньше, и ходить больше не будет. Ничего из того, что напророчила им усатая чернобровая тетка относительно ближайшего будущего, так и не сбылось. Ни у Ларисы, ни у Инны. Во всяком случае, пока. Инна не стала знаменитой, а у Ларисы так и не произошло никакой судьбоносной встречи. Нет, встреч за прошедший месяц у нее было предостаточно. И новых знакомств тоже. Во-первых, она кое с кем познакомилась на дне рождения Сабаниной, во-вторых, на днях в гости к ним приходили новые соседи, купившие особняк на углу их улицы, но какой-то очень важной встречи, о которой говорила гадалка, очень важного знакомства, которое повлияло бы на всю дальнейшую жизнь Ларисы, пока не случилось. Написал, правда, один богатый норвежец. Только что развелся со своей женой. Сорок лет, имеет дом в Осло и дачу на море, в каком-то Сандефьорде. Яхту. Солидный бизнес. Какой, правда, не сообщил. Но Лариса тормозила с ответом. Скандинав был совсем не классического образца — черноглазый, маленький и толстый. Почему его жена бросила? Север, опять же. Хотя он и расписывает красоты всех этих фьордов, вон даже портрет своей дачи и яхты прислал, но когда холодно, не до красот. Сев