Также молча, если не считать нескольких ничего не значащих фраз, поужинали. Потом мать заняла на полчаса ванную, после которой тут же отправилась спать, а Вероника, перемыв посуду, опустилась в кресло и некоторое время сидела, глядя в одну точку. Шизофрения начинается, подумала, поймав себя на этом. И неудивительно. Веронике не на кого надеяться. Среди всех ее знакомых лишь один человек был достаточно сильным, чтобы помочь ей. Но, к сожалению, он жил в другом городе. К сожалению, ему она была неинтересна. Была бы интересна, уже бы позвонил. Но он не позвонил, ни разу. Так что выбрось его из головы, сказала себе. У него своя жизнь, в которую он Веронику не приглашает.
Но выход все-таки есть.
Она поедет в Италию, вот что она сделает. А когда вернется… время покажет, что будет, когда она вернется. Перевела взгляд на часы — начало десятого. Поздний вечер. Не очень удобно звонить в такое время, но что остается делать? Ей не терпелось узнать, не закончился ли уже набор. Отыскав в сумочке бумажку, набрала номер.
— Извините, что звоню поздно. Мне дали ваш телефон, сказали, вы набираете данс-группу для Италии… Да, танцую. Студентка.
— Студентка? — удивились на том конце линии. — А как же учеба? Мы вот-вот уезжаем.
— Скоро каникулы. Я уже два зачета сдала… а экзамены после приезда сдам. Я договорюсь, — торопливо пообещала Вероника. Только бы взяли, только бы взяли…
После некоторого молчания на том конце ее пригласили приехать. Показать, что она умеет.
— Костюмы есть?
— Есть.
— Музыка?
— Да, да, конечно!
Хорошо, что она уже репетировала свой танец. Хотя бы какая-то польза от этого конкурса…
Вырыв из недр шкафа пару костюмов многолетней давности, в которых когда-то выступала, Вероника критически оглядела их. Ни стирать, ни гладить не стала. Даже примерять не стала, хотя ясно же, что уже не те у нее формы, что были на первом курсе. Затолкала в сумку вместе с купальником.
Следующим утром, трясясь в троллейбусе, она ехала в клуб на окраине города и молилась, чтобы ее сольный номер показался им достаточно интересным для этого турне. Там, наверное, профессионалы одни. Вдруг ее не возьмут? С ее везением и такое вполне могло быть.
Рыжая тетка встретила ее у входа и провела не отапливаемый зал, где велела переодеться за сценой и показать, что умеет. Дрожа от холода, Вероника переоделась и кое-как исполнила свой танец. Потом сымпровизировала непонятно что под музыку, которую поставила женщина. Потом еще и еще. Ее пригласили приехать снова, на следующий день. Должен был состояться общий просмотр сольных номеров кандидатов на поездку в Италию.
— После чего вам расскажут об Италии, о маршруте, и о том, какие нужны документы для выезда, — сказала тетка.
Бог мой, ее берут!
На следующий день был зачет. Но Вероника не пошла его сдавать. Чего идти, когда в голове пусто? Она потом зайдет в деканат. Там пока еще думают, что она занята подготовкой к конкурсу, вот и пусть думают.
7
— Так и знал, что ты здесь.
Интересно, откуда? Лиза вроде бы не объявляла во всеуслышание, что после занятий идет в библиотеку.
У Лешки просительное выражение лица.
— Давай выйдем на минуту.
Нашел время! Лиза посмотрела на лежащую на столе стопку книг, из которых предполагалось надрать цитат для реферата по общему языкознанию, который в свою очередь давал шанс автоматом получить зачет.
— Лиза, ну надо же нам когда-нибудь поговорить!
Две студентки, сидящие впереди, дружно оглянулись с недовольным видом. Лиза отодвинула книгу и поднялась. Они вышли в коридор, подошли к окну. Лешка запыхтел, морща лоб…
— Неудобно тут как-то, — пробормотал. — Давай пойдем куда-нибудь, посидим нормально в баре, поговорим.
И хотя реферат нужен к завтрашнему дню, Лиза уже готова сдаться, готова сказать: ладно, пошли, ей самой очень хочется примирения. Но в этот момент пробегавшая по коридору девчонка, увидев Лешку, вдруг расплылась в улыбке и, бросив любопытный взгляд на Лизу, кивнула — привет! Понятно. Похоже, пока она изводила себя переживаниями, Лешка времени не терял.
— Ну так что? — переминается он с ноги на ногу.
— Не с кем посидеть в баре? — она старается, чтобы голос ее звучал как можно ироничнее. — Беги, догоняй.
— Ты о чем? — делает вид или и в самом деле не понял, что она имела в виду?
— Девушки, говорю, знают героев в лицо.
— Какие девушки? — оглядывается. — А, так это ж Ленка.
Лиза не знает никакой Ленки. Но она не станет его выспрашивать, где и когда он успел с этой Ленкой познакомиться. Некогда ей выяснять.
— Я занята. Говори здесь, если есть что сказать.
Почему Лиза произносит эти слова, да еще и таким тоном, она и себе объяснить не может. На самом деле ей хочется сказать совсем другое. А лучше вообще ничего не говорить — послать к черту языкознание, сдать книги и занырнуть с Лешкой в студенческую кафешку. Как раньше. Но сказав, что она занята, Лиза уже не может дать задний ход. Остается одно — вернуться в читальный зал.
— Я хоть и голодный, но могу подождать, пока закончишь, — говорит ей вслед Лешка.
— Долго ждать придется. Зачем же мучить себя? Пригласи Ленку. Или Мин…кову, — голос ее предательски прерывается.
Больше Лешка не делал попыток наладить отношения. Оскорбился. Вот и ладно, вот и хорошо. Того Лешки, которого любила Лиза больше не было — исчез, растворился, а этого нового, она и знать не хотела. На лекциях теперь садилась рядом со Светой Машкиной или с Ларисой. Никогда даже и не смотрела на тот ряд, где сидели Петровы, хотя Женька еще какое-то время держала ей место около себя и очень удивлялась Лизиному поведению.
— Да хватит вам дуться один на другого, — сердилась. — Просто как дети!
Легко ей говорить. У них с Андреем все хорошо. Они как одно целое. Лизе казалось, что и у них с Лешкой будет когда-нибудь такая же крепкая семья, но она ошибалась. Лешка оказался еще более слабым человеком, чем она думала. Как только исчезла Вероника, ее место тут же заняла какая-то Ленка. Или еще кто-то. Потому что она слышала краем уха, что он с Михальянцем на дискотеку ходил. Нет, хорошо, что они не поженились. Гораздо хуже ей было бы, если бы он после свадьбы такое вытворил.
Она не могла с ним помириться, и не могла его забыть. Просыпалась с мыслью о Лешке, о нем же думала перед сном. Не всегда получаешь то, что хочешь, убеждала себя. Надо отступить, принять новое положение вещей. Забыть, одним словом. Но забыть не получалось. Сосущее чувство тоски то слабело, то усиливалось, но не исчезало совсем. Все потому что они с Лешкой виделись каждый день. Было бы лучше не натыкаться на него в универе. Как там в поговорке? С глаз долой — из сердца вон. Но не может же так продолжаться вечность.
— Да, ладно, — хмурится Таська, которая еще недавно говорила, что нечего всяким потаскушкам хороших парней за просто так отдавать. — Плюнь на него. Тоже мне Донжуан нашелся. Незаменимых нет.
Таська не верит в большую любовь. Да и вообще ни в какую. Верит в сознательный или бессознательный, но расчет. Таська предпочитает сознательный. А она, Лиза, еще спорила, говорила Таське, что расчет это для старых дев, которым уже ничего другого не остается, как только вычислять. В молодости должны быть чувства. Она, в отличие от Таисии, верила, что можно влюбиться с первого взгляда, верила что у них с Лешкой все по-серьезному. И вот она, расплата за доверчивость. Хитрая Вероника в два счета окрутила Лешку, и Лиза осталась одна со своей верой в настоящую любовь. Одно хорошо — похудела, стала выглядеть лучше. Но Таське и это не нравится.
— Слушай, да ты же просто свихнешься из-за этого козла, засохнешь, — оглядывала ее беспокойно, — если не перестанешь себя терзать. Поверь, ни один мужик этого не стоит, — убеждала. — Все, в субботу идем на дискотеку. Или в театр — хочешь? А лучше в бар, там можно с кем-нибудь познакомиться.
Лиза ей благодарна, Таська настоящая подруга, из тех, кто никогда не оставит в беде. Но отказывается. Хотя и понимает, что да, дальше так продолжаться не может. В самом деле, есть же и другие, не хуже Лешки. Она ему не нужна. Ну и прекрасно — он ей тоже. Таська права, надо встряхнуться. Например, позвонить Валентину из медицинского, с которым когда-то познакомилась на дискотеке, а недавно снова столкнулась в университетской литературной гостиной на вечере, посвященном серебряному веку поэзии. Лешка не пошел, отговариваясь занятостью. А Лиза пошла, потому что в конце года экзамен светил по литературе начала двадцатого века.
— А ты что здесь делаешь? — удивилась, увидев Валентина.
— Пришел, вот, послушать вирши, — улыбнулся тот. — А что, у вас вход только для своих?
— Да нет, — смутилась Лиза. — Я просто думала, в меде не до литературы, такая сумасшедшая нагрузка. Столько всяких серьезных предметов, всякие там анатомии-химии, — поспешила загладить свою бестактность. — Поразительно, когда ты все успеваешь?
— Студент как пуля, результат всегда поразителен, — отшутился Валентин.
И добавил, что посещение таких мероприятий входит в его жизненный план, поскольку у него, как у будущего психотерапевта, должны быть очень разносторонние интересы.
— Чтобы лучше пациентов понимать, — объяснил. — К психотерапевтам чаще кто обращается?
— Кто?
— Личности чувствительные и сложные, которым в нашем грубом мире приходится труднее, чем пофигистам.
— А ты к какой категории относишься? — поинтересовалась Лиза.
— Я — разный, — усмехнулся Валентин.
Он и внешне был весь какой-то разный. Как девушка хрупкий, черты лица тонкие, а голос низкий. Волосы светлые, а брови и усы темные.
Уже при первой встрече показался Лизе очень умным. Даже понравился. Был бы он ростом повыше, подумала тогда… хотя Лариса, вот, утверждает, что в этом есть особый шик, когда девушка выше. Возможно, что и есть. Только лично она, Лиза, рядом с Валентином казалась себе большой и неуклюжей. Хотя встретив его снова на литературном вечере и немного поболтав о том, о сем, еще больше оценила и его юмор и интеллект. В отличие от многих ее однокурсников, Валентин знал, чего хочет. И даже нюансы будущей профессии учитывал. Наверняка, из него получится хороший врач-психотер