е высветился его номер.
— Я подзадержусь? — произнес виновато.
Словно разрешения спрашивал у нее, у Лизы.
— Мы же договаривались, — с укором сказала она. — И потом, рождественская же ночь, грех работать.
— Невозможно было отказать! Мужику в Светлогорск утром ехать, там семья ждет, а он тут застрял. Умолял просто…
Вот такой он, Лешка, с досадой подумала Лиза. Мужика семья ждет, надо ему помочь. А то, что самого Лешку тоже ждут, это неважно. Когда просят, не может отказать, даже в праздники готов работать. Ясно, что никакой прогулки уже не получится. И самое лучшее, что она может сделать — так это лечь спать. Возможно, Лешка появится позднее, а возможно, и вообще не придет. Если ремонт затянется, останется ночевать у родителей. Она вздохнула. Не везет ей в этом году с праздниками. Новый год одна встречала, на Рождество одна… Сидит в этом старом доме, с Елизаветой Николаевной в соседней комнате. Надо было соглашаться, когда Таська с Толиком приглашали ее отправиться с ними на рождественское богослужение в горный монастырь. Она отказалась. В машине было всего одно место, а куда она без Лешки? Кто же знал, что он опять окажется занят!
Хотя спать в рождественскую ночь и не полагалось, Лиза расстелила постель, легла и включила телевизор, который Лешка перетащил-таки из кухни в комнату. Пощелкала переключателем каналов. Задержалась на прогнозе погоды. Ведущий, тыкая указкой в карту, сказал, что к ночи повсеместно ожидается понижение температуры, и холода продержаться еще несколько дней. Зима взялась за них всерьез. Может быть, поэтому так хочется спать? Спят же зимой медведи и грызуны всякие. Чем от них отличается человек? Тоже животное.
После прогноза начался фильм, «Ночь перед Рождеством». Лиза решила его посмотреть, он хотя и очень старый, но забавный. А потом, прежде чем улечься окончательно, нужно будет заглянуть к Елизавете Николаевне.
Дверь в конце коридора, ведущая в квартиру, где они с Таськой делали осенью ремонт, почему-то была приоткрыта, и их нее на половину Елизаветы Николаевны лился свет. Странно, подумала Лиза, с чего это вдруг? Кому пришла в голову мысль открыть соединяющую две квартиры дверь? А что, если… Она даже приостановилась от внезапно явившейся мысли. Что, если хозяйка первой квартиры все-таки уговорила Елизавету Николаевну продать ей свою часть? Вспомнились также слова пожилой соседки о том, что еще в начале декабря, когда Лиза была на занятиях, к Елизавете Николаевне приходил дедуля из совета ветеранов, и не один, а с нотариусом. Соседка сказала, что похоже, совет ветеранов имеет виды на эту квартиру. Ну имеет и имеет, подумала тогда Лиза. Старуха вольна распоряжаться своим имуществом так, как ей вздумается. Но вполне — вполне могло случиться, что хваткая Нина Сергеевна обошла ветеранов и реализовала-таки свой план, заполучила в свое распоряжение и эту квартиру… а может быть, даже уже и весь особняк? И, возможно, теперь празднует в своих новых владениях эту маленькую победу. Впрочем, совсем не маленькую. Квартира Елизаветы Николаевны почти в два раза больше, чем первая. Это большая победа для шустрой владелицы продуктовых магазинов — так увеличить свое пространство!
Нет, этого не может быть! Ни за что не сделает Елизавета Николаевна такого подарка этой хищнице! Хотя — кто знает? Она настолько непредсказуема… К тому же, очень стара, иногда уже и не соображает, что делает. А может быть, очень хорошо соображает. Как писал один американец, на тот свет с собой ничего не возьмешь, вот и решила отдать свое добро в обмен на пышные похороны. Родственники не слишком торопятся обременять себя лишними заботами. Затаились на своем севере. Да и она встретила их, когда приезжали, более чем прохладно.
Лиза подошла к двери.
Ясное утро заглядывало сквозь огромные окна. Выпавший ночью снег добавлял света, и комната просто сияла чистотой и свежестью. А хороший ремонт они тогда сделали с Таськой. Только… куда делись дорогие тесненные обои? И откуда взялось это? Лиза замерла на пороге, разглядывая удивительную лепку, покрывавшую стены бессчетными белыми цветами. Лепнина становилась более затейливой по углам, захватывала потолок, в центре которого сияла, разбрасывая во все стороны солнечные зайчики, хрустальная люстра. Комнату наполнял знакомый с детства запах — запах праздника. Так пахнуть могла только елка! Вон она, стоит в углу, придерживая пушистыми лапами стеклянные бусы и длинные цепочки из цветной бумаги, пряча в зеленой глубине тускло сияющие шары и домики, раскрашенных картонных зверюшек. Там и тут свисали на нитках белые сосульки и цветного стекла шары, а еще пряники, яблочки, обернутые фольгой шишки…
Внезапно — так внезапно, что Лиза даже вздрогнула, из-за елки вышла маленькая девочка в длинном голубом платье. Подняв голову, она, как и Лиза, с любопытством рассматривала висящие на елке игрушки. Коснулась пальцем золоченой шишки, поправила бумажную цепь. Потом присела и заглянула под нижние ветки, где на белой вате лежали завернутые в цветную бумагу и перевязанные цветными ленточками свертки. Подарки, наверное. Девочка достала один из них и, беззвучно шевеля губами, прочитала надпись на прикрепленной сверху открытке. Лиза непроизвольно сделала шаг вперед, чтобы лучше рассмотреть и елку, и девочку и коробку. Почему-то ей показалось, что на коробке в руках девочки крупными буквами было написано ее имя. Услышав шорох, девочка на мгновение подняла голову, но не похоже, что испугалась. Даже внимания на Лизу не обратила. Положив коробку, поднялась, поправила платье, откинула за спину длинный локон и осторожно, пятясь, начала отступать от елки, продолжая разглядывать игрушки. Так, спиной, дошла до противоположной двери. После чего, повернувшись, медленно потянула вниз дверную ручку. И, уже стоя на пороге, вновь посмотрела в сторону Лизы. А, все-таки она меня увидела. Иначе не стала бы мне улыбаться. Дверь медленно приоткрылась, явив полумрак коридора и высокую женскую фигуру в длинном платье с белым передником. Потом также медленно и тихо закрылась, оставив Лизу одну в залитой праздничным светом комнате.
16
Шла вторая неделя их пребывания в Риме, но ничего из обещанного они пока не увидели. Никаких музеев и галерей. Лишь однажды, в самом начале, их вывезли в город на обзорную экскурсию. Но в тот день с неба лило, как из ведра, и никто не захотел выбираться из автобуса, чтобы полюбоваться красотами Вечного города. Гид, сидя рядом с шофером, через микрофон рассказывал о местах, по которым они проезжали. Но много ли увидишь из окна? В голове ничего не задерживалось. Девчонки, сидевшие позади Вероники, тихо ругались. Им хотелось курить.
Нельзя сказать, что работа была слишком утомительной, всего два выступления в день. Ну и репетиции. Один минус — заканчивалось все это поздно. Впрочем, если пропустить завтрак, утром можно было поспать подольше. Клуб, где они танцевали, был маленьким, с небольшой сценой, барной стойкой и залом всего на какой-то десяток столиков. Когда выступления заканчивались, ехали автобусом в гостиницу неподалеку. Третьеразрядная, крошечные комнаты, низкие потолки. Два человека в номере. Там и сидели все свободное время. Точнее, лежали на кроватях, курили, болтали.
Не очень-то радостно встречать Новый год вдали от дома. Кто-то из девушек удивился, что на улицах почти никаких признаков праздника, только магазины украшены, и Петр Петрович объяснил, что здесь этот праздник считается больше семейным. Но зал, где они выступали, был в эти дни полон под завязку. Особенно во время второго, полуночного представления. Похоже, их «сборная солянка», очень нравилась итальянцам.
— Вот тебе и Италия. Праздники, а такая скука, — глядя в потолок, жаловалась Карина. — И еще неизвестно, что заработаем. Пропьет Петюня все наши денежки. Видели? Опять вчера был сильно навеселе. Нет, надо ему сказать, наконец…
Вероника тоже не такой представляла себе и Италию и это путешествие. Даже дома жизнь в эти дни была куда живее и интереснее.
— Слушайте, тут есть бар по соседству, — к ним в комнату заглянула Татьяна из соседнего номера. — Пошли, что ли выпьем чего-нибудь? Надоело сидеть в этих клетках.
Выходить в город, особенно в одиночку, не рекомендовалось. Да и куда пойдешь в такую сырую ветреную погоду, к тому же, не зная языка? Сидеть в номере тоже не хотелось, он действительно напоминал клетку. С другой стороны, праздники, все-таки.
Вероника пошла и пожалела — грязные стены, старые видавшие виды столы и стулья. Даже их студенческая столовая, и буфет были значительно лучше. А цены в этой забегаловке — как в «Волшебном Замке»! Татьяна огляделась по сторонам.
— Пора искать спонсора, — возвестила усмешкой. — Только, разумеется, не здесь.
Здесь посетители были под стать заведению. Все ободранные какие-то. Больше туда Вероника не ходила, хотя другие продолжали заглядывать. Особенно после того, как им наконец-то заплатили первые деньги.
— Один тип за крайним столиком слева все время на тебя пялится, — сказала Веронике толстушка Сюзанна, исполнявшая танец живота, который пользовался самым большим успехом у публики. — Я его каждый день вижу. Уже две недели приходит наше шоу смотреть.
Веронике это сообщение слегка польстило. Окончив выступление, она попыталась рассмотреть сидящих за столиком слева. Их было четверо. Интересно, кто из них приходит сюда каждый день посмотреть на нее? Впрочем, какая разница, одернула себя тут же.
Влад звонил несколько раз. Спрашивал, как дела. Она была бы и рада что-то рассказать, только рассказывать было нечего. Похоже, он испытывал те же затруднения, когда она спрашивала, как он провел день. Работа. И у меня работа… И хотя разговор то и дело пресекали долгие паузы, она с нетерпением ожидала следующего звонка. Вспоминала его каждый день и чем дальше, тем чаще. Скучала уже, хотя Байкера никак нельзя было назвать ее парнем. Она ничего толком и не знала о нем. Ну, байкер. Живет в другом городе. Чем занимается, непонятно. Говорит, делает какие-то проекты. Что